Они слушали меня тихо и внимательно, было слышно лишь мое глубокое дыхание.
— У нас будут три тяжелых дня, в течение которых мы будем биться за это переживание. Его не так просто достичь. Почему? Всю жизнь вы испытывали лишь непрямые переживания. Они характеризуются дуальностью объекта и субъекта. Между чувствующим субъектом и воспринимаемым им объектом всегда есть некий процесс, который их связывает. Понимаете? Поэтому-то это и называется непрямым переживанием. К примеру, я сейчас говорю с вами (быстро показал на себя указательным пальцем), а вы пытаетесь понять, что я говорю (показал на них). Между вами, субъектом, и тем, что я преподношу вам, объектом, есть связывающий процесс слушания, слышания… и происходит понимание. Вы можете припомнить нечто похожее из того, что слышали или прочитали, итак, у вас есть процесс сопоставления и процесс запоминания, так как вы вытаскиваете из своих воспоминаний какую-то информацию… Или вот еще один пример — когда я смотрю на эту стену, между мной, субъектом, и стеной, объектом, есть связывающий процесс, называемый видение, — разжатой рукой, поднятой на уровень глаз, я сделал несколько быстрых движений взад и вперед по направлению к стене. — Иногда можно воспринимать человека телепатически, но даже телепатия является процессом! Бывает так, что ваша интуиция шепчет вам, что кто-то думает о вас. Несмотря на всю утонченность процесса, интуиция также является процессом. Понимаете меня?
Я взял паузу, после чего снова продолжил, выделяя каждое слово:
— В прямом переживании Истины, или просветлении, нет никакого процесса, так как нет разницы между субъектом и объектом! Они сливаются и становятся единым целым.
Дело подходило к самой трудной части, попытке объяснить им технику «Интенсива Просветления». Особо нечего было объяснять. Йогендра создал практическую систему, приносящую результаты за короткий период времени, но вызывающую в самом начале у участников стресс, гнев и агрессию к Мастеру, себе самому, ко всему, на чем заострялось внимание.
— Получая команду от партнера «Скажи мне, кто ты?», вы необязательно должны говорить ему, кто вы есть. Вы все время жили по такому принципу, когда общались с людьми, но так и не испытали просветления. Нужно, наоборот, направить себя на прямое переживание своего существа, исключая всякий процесс, объединиться со своим объектом, то есть собой, на тот момент. Как это можно сделать? — Я нахмурил лоб, акцентируя внимание на важности этой задачи. — В этом-то и все проблемы, так как никто не может вам этого сказать. Слово «как» подразумевает какой-то процесс, а в технике «Интенсива» процесса нет. Вам нужно просто с готовностью направить себя на прямое переживание своего существа и сделать это как можно лучше, ведь вы знаете, что «как» не существует… Это один из самых неприятных аспектов этого «Интенсива», есть и другие, но над этим стоит поволноваться. Ведь полученная вами награда будет бесценна… Есть ли какие-нибудь вопросы?
— Если я все хорошо понимаю, то вы просите нас работать три дня над тем, что нам непонятно, как выполнять, и что вам не под силу объяснить? — спросила Милунка. Она была учительницей средних классов и самой старшей в группе, с седыми волосами и в очках, висящих на кончике носа. Получив технику Йогендры, она ожидала услышать ее разумное объяснение.
— Именно так, Лунка. Как я сказал, эту часть труднее всего принять. Будет казаться, что вам никогда не освоить эту технику, но если приложить всевозможные и всесторонние усилия, то со второй части «Интенсива» техника каким-то образом начнет работать на вас, и тогда вы поймете, как ее правильно выполнять, несмотря на то, что вам не удастся донести свой метод работы до другого партнера, как этого не могу сделать и я.
— Честно говоря, я никогда не сталкивался с таким в своей жизни.
— Конечно. Поэтому-то вы никогда и не переживали просветления, а лишь говорили о нем.
— Я думал, что, основываясь на наших соображениях…
— Отбросьте соображения до окончания «Интенсива»! Возможно, вам стоит задуматься над словами Альберта Эйнштейна: «Разум — наш верный слуга, а интуиция в нас — дар Божий. Мы создали общество, которое поклоняется слуге, но забыло о божественном даре».
После этого у всех отпало желание задавать вопросы. Я смягчил тон:
— У вас пятнадцать минут на подготовку ко сну. Для такой маленькой квартиры слишком много народу. Идя в ванну сегодня вечером, не включайте свет. Будьте осторожны и не наступите на кого-нибудь. — Я положил спальный мешок около того места, которого сторонились все остальные, под окном, откуда дул холодный воздух, разливаясь по всему полу. Мучи взял свой спальный мешок, пристроенный в углу, и подошел к окну, словно интересуясь происходящим на освещаемой улице, а затем положил его рядом со мной.
— Позволь мне спросить тебя кое о чем, — пробормотал он сквозь зубы, так что нас сразу же услышали близ расположившиеся участники. Он пытался заставить других поверить в то, что между нами были более близкие отношения. Он в совершенстве развил навык прицепляться к вышестоящему человеку, и при других обстоятельствах такое могло пройти незамеченным, но только не на «Интенсиве», где я внимательно наблюдал за всем. Настал момент, чтобы показать ему, что я Мастер, видящий людей насквозь на «Интенсиве».
— Ты мог бы, как и все остальные, спросить меня во время нашего разговора. Ты этого не сделал, так что ложись спать и веди себя тихо. — Более тридцати минут никто не затихал. В тот день я в последний раз обратился к ним со словами: — Продолжайте работать со своим вопросом! — и выключил свет.
Во время утренней лекции я снова рассказал о технике, но уже другими словами.
— Техника «Интенсива Просветления» не предоставляет прямых переживаний, она только опустошает наше сознание. В один момент духовные массы уходят с поля сознания, открывая путь к прямому переживанию. Нет никаких гарантий, что в состоянии опустошенного сознания обязательно произойдет просветление. — Они раздраженно смотрели на меня своими опухшими полузакрытыми глазами. Было шесть часов темного декабрьского утра, и от их вчерашнего волнения почти ничего не осталось. Теперь они представляли себе, как было бы прекрасно поваляться в теплой постели, перевернуться на другой бок и продолжить спать. — Я понимаю, что вам трудно, — сказал я, — вы хотите спать и думаете про себя, какого черта я здесь делаю? Но будьте настойчивы! На данный момент работайте на своем пределе, неважно, насколько он мал. Как я сказал вам, выход из кризиса только один — пройти через кризис. Это — ваш первый, но их будет еще много. Если вы захотите спать, сходите в ванну, ополосните лицо холодной водой и продолжайте работать. Настойчивость, настойчивость, НАСТОЙЧИВОСТЬ!
Но главную проблему я видел в другом. События в комнате отражались во мне, как в зеркале, и… особо ничего не происходило. Это было похоже на попытки вялой и сонной лужи разразиться штормом и разлиться через края. От любви, что я испытывал к ним, особенно той ночью, не осталось и следа. Я подавил в себе встречное чувство нетерпимости к этим раздраженным людям, которое, как крыса из темной норы, начало вылезать из моего сознания… нет, скорее это была ненависть. Они заманили меня в эти грязные мелкие воды своей болтовней о просветлении, которого ждали с того момента, как начали осознавать себя, о правде, жертвоприношении ради других и остальными поверхностными историями… И теперь среди этих опухших созданий не было ни одного искреннего человека, кто бы выполнил свою клятву, чтобы расшевелить меня и группу. Я вспомнил слова Йогендры с первой кассеты, где он говорил о том, что невозможно сделать человека просветленным, пока сам не почувствуешь к нему любовь, и что Мастеру не следует терять надежды, если он не полюбил этого человека с самого начала. «Делайте все возможное, и любовь придет к вам сама. „Интенсив“ — это не любовь с первого взгляда. Любовь появится по мере приближения к его окончанию». Но что делать, когда ты понимаешь, что не можешь полюбить этих лягушек с опухшими глазами?
Животная основа человеческого существа легко различима. После первой сонной диады я дал им на завтрак немного детского питания из перемешанной с йогуртом крупы и тонкий кусочек черного хлеба. Они ели быстро с опущенными вниз глазами. К следующей диаде они оживились, их голоса стали громче, появился редкий хохот, и отеки с лиц сошли. В первый день «Интенсива» война ведется с телом, на второй главным врагом становится человеческий разум, и на третий все начинает крутиться вокруг одного вопроса — испытает ли человек прямое переживание. За пятнадцать минут до полуночи я сказал им подготавливаться ко сну, так как свет выключался ровно в двенадцать. Я с облегчением вздохнул. Худшее было позади, первые восемнадцать часов «Интенсива» теперь, к полуночи, уместились в нескольких образах.
