Сокровище, которым Ты являешься, – это бытие Тем, чему нет нужды, чтобы его высоко ценили и хранили. То, что Тебе нужно хранить, говоря, что оно реально, – это, несомненно, слишком много усилий. В таком смысле, это все дерьмо. Только дерьму нужно, чтобы его высоко ценили. Если Ты называешь это любовью, тогда это пример дерьмовой любви. То, что Тебе приходится называть любовью, это, несомненно, не природа любви или покоя. Так что отвали, кусок дерьма! Еще дерьма? Спустя какое-то время всем нравится дерьмо.
[Указывая на искательницу] Она многие годы была с учителем дерьма, сперва с Ошо, потом с У. Г. Кришнамурти, но это не помогало. Даже с лающим псом,[19] кто говорил: «Все, что бы Я ни делал, это просто собачий лай». Один из лучших указателей, который можно дать, это собачий лай. Бог становится псом, и тогда пес начинает лаять… Просто лающие псы. Все, что бы пес ни лаял, это только лающий пес и это не может делать Тебя Тем, что ты есть. Псы всегда стараются найти свое место.
В: Это приходит естественно. Ты говоришь: «О, черт, я – Бог».
К: Даже если Ты говоришь: «Я Бог», «я» – это дерьмо. Это наказание, Ты уже наказан, будучи дерьмом. Это естественное наказание. Как бы Ты Себя ни называл, чем бы Себя ни объявлял, Ты подвергаешься наказанию, будучи дерьмом, а не Тем, чем ты являешься. На что бы Ты ни претендовал, чем бы Ты «себя» ни знал, Ты тотчас подвергаешься наказанию, будучи дерьмом, и это дерьмово, и Ты это знаешь. Даже как Бог, Ты чувствуешь себя дерьмово. Поскольку все, что Ты можешь чувствовать – чувствующий, чувство, и то, что можно чувствовать, – это все дерьмо по сравнению с Тем, что ты есть, что никогда не может чувствоваться самим Собой. Поэтому все, что бы ни чувствовал чувствующий на поле чувствующего, – это поле дерьма [смех].
Из этого можно сделать целую историю, и на поле дерьма есть много людей, знающих, что такое дерьмо и как дерьму следует быть. Поскольку только «ты» можешь говорить о дерьме и том, как дерьму следует быть. И как дерьму следует быть в дерьме Я-есть-ности. И каково в дерьме Я-есть-ности. Как ты гадишь в Я-есть-ности?
В: Даже если верить в дерьмо, вопросы возвращаются!
К: Да, но легко забывать религию дерьма, а вот забывать каждую другую религию, являющуюся религией добродетели, действительно трудно. Дерьмо, которое Ты просто отбрасываешь в следующий момент, поскольку оно не является для Тебя ценным. Оно бесполезно, оно пусто, как все на свете. Но если Ты делаешь его чем-то вроде религии осознания или чего-то там, тогда Тебе приходится на ней сосредоточиваться, Тебе приходится уделять ей внимание. Но кому нужно уделять внимание дерьму? Поскольку «уделять внимание» или «никакого внимания» – это дерьмо. Происходит только дерьмо.
Возможно, даже это не может делать Тебя Тем, что ты есть, но следует сказать, что отказываться от дерьма не так трудно. Но если Ты делаешь его драгоценным позитивом, драгоценной Реальностью, Ты всегда к этому липнешь. Ты называешь его любовью и привязываешься к этой чертовой любви, Ты называешь его как угодно и привязываешься к этому. Но кто хочет прилипать к дерьму?
Поэтому лучше не иметь никакого понятия о том, кто Ты есть и кем Ты не являешься и что Ты есть и чем Ты не являешься. Твоя природа никогда не имеет никакого представления, никогда не может ни к чему привязываться, потому что никакого второго нет!
В: Это просто идея, что я могу когда-нибудь познать самого Себя…
К: Да, но только идея имеет ключ, и ключ прилеплен к другому ключу. Ты – ключ-ключ-клан. Прилипание, переживания привязывания к чему-либо, могут случаться только в относительном. Только в том относительном у Тебя есть ключ к чему-то, ключ утвердительного или отрицательного, и тогда Ты к этому прилипаешь.
Но если все – дерьмо, кого это волнует? Когда все – дерьмо, прилипание или не прилипание – кого это волнует?
Невозможно откладывать самого Себя
В: Я предоставлю еще один дерьмовый вопрос. Какая разница между глубоким сном и моей природой?
К: Глубокий сон – это дерьмо, дерьмо глубокого сна. Вот почему это называют глубокий-глубокий сон. Никто не может знать глубокий-глубокий сон. Вот о чем Я говорю, у Тебя есть представление о глубоком сне.
В: У меня нет никакого представления о «глубоком сне»…
К: Разумеется, у Тебя есть представление о нем, Ты о нем говоришь. Глубокий сон Ты можешь переживать. Глубоким сном было бы осознавание, отсутствие сновидения. Это был бы глубокий сон, в это Ты можешь входить. Там может быть переживание, и Ты можешь запоминать его как отсутствие сновидения. Есть пространство и есть осознавание.
В: Не когда ты находишься в глубоком сне.
К: В глубоком сне. Я не спал десять лет. Каждую ночь было только осознавание, подобное глубокому сну. Полностью расслабляющее, но там было непрерывное переживание и никакого выхода. Тебе не нужно идти к отсутствию, чтобы расслабиться. Когда Ты находишься в присутствии осознавания, уже есть расслабление для тела. Это легко. Годами каждую ночь был просто уход от «первого, второго, третьего» и в течение десяти лет было лишь присутствие глубокого сна. Понятие Я, переживание света, – было присутствие света, потом Я-есть-ности и снова тела. Но затем, после десяти лет, Я снова вернулся к отсутствию, поскольку мне было наплевать на чертово присутствие, но до этого оно было очень драгоценным.
Поэтому Я знаю, о чем говорю. Я уделял это чертово внимание этому дерьмовому осознаванию, поскольку старался упрочиться в нем, и это было очень драгоценно. Затем даже это стало дерьмом. Тогда Я вернулся к отсутствию, и теперь это так, как было раньше. Кого это волнует? Пусть будет как есть.
Но посредством усилий, посредством упражнений, посредством каких-либо переживаний смерти, посредством увеличения своей энергии, возможностей сосредоточения можно прийти к тому непрерывному осознаванию. Есть непрерывное присутствие того осознавания. Даже в повседневной жизни есть присутствие осознавания, Я-есть-ности и этого. Всего этого Ты можешь достигать. Потом Ты сдвигаешься оттуда туда и при этом знаешь, что Ты это осознаешь. Ты осознаешь, где Ты находишься, и все такое. Но даже это – дерьмо. Это все усилия. Это не может быть Твоим естественным состоянием. Это [осознавание] очень интенсивно, и ты очень гордишься тем, что ты можешь делать.
Ты говоришь с людьми и рассказываешь им: «Есть состояние осознавания, и тебе не приходится спать, это высшее, и когда ты пребываешь там, свет – То, что ты есть, и ты больше не устаешь, потому что То, что ты есть, никогда не устает». И обо всем этом ты можешь говорить. И я был хуже, я был действительно портящим другим веселье. Я говорил так со всеми. Я был неуемным мессией. Посмотрите на меня теперь. Такого беспомощного ублюдка.
Нет, если бы я не дошел до всего того вздора и всего того дерьма, я бы не мог говорить о дерьме. Но теперь ты бы сказал, что человек должен пройти через это дерьмо, чтобы познать дерьмо.
В: Да, это выглядит именно так…
К: Я знаю, это всегда приходит потом. Проходить через дерьмо. Это то, что предлагал Махарадж, – пытаться находить Себя всеми возможными способами и, не находя Себя ни в одном из семи состояний, быть Тем, что никогда не может быть найдено и никогда не может быть потеряно. Но если «ты» должен проходить через это, то «тебе» приходится через это проходить. Делай это и, если «тебе» нужен мост от сознания тела к осознаванию, иди к учителю этого. Он может дать «тебе» этот переход. Я ничего не имею против этого. А потом возвращайся рассказать, что из этого выйдет.
Если хочешь этого, могу показать прямой путь. Никому не нужно проходить ни через какие состояния, чтобы быть Тем, чем он является. Просто будь Тем, чем Ты не можешь не быть. Никто не должен оставаться в одном из семи и не должен проходить через все семь, поскольку Ты все еще принимал бы это лично. А Я говорю не с человеком, который принимал бы это лично. Но если Тебе это нравится, Я не имею ничего против этого, но если Ты спросишь Мое мнение – то к чему это делать?!
Если это должно случиться, это случится. Но Ты можешь уже быть, несмотря на то, что происходит тот сдвиг. Зачем откладывать это чем бы то ни было? Невозможно откладывать самого Себя.
Вера в то, что ты рождаешься, – горение в аду
В: Почему даже дерьмо, которое ты описываешь, абсолютный холокост, который ты описываешь, – даже это кажется привлекательным?
К: Потому, что Тебя привлекает только то, что никогда не может быть сожжено. То, что может быть сожжено, – это предвкушение, что этот бредо-срун сжигается просто бытием Тем, что ты есть. Вот почему Я делаю это таким привлекательным, и Ты знаешь привлекательность. Ты не можешь этого избежать. Если Я говорю с Тем, даже холокост более привлекателен, чем не быть Тем, что оно есть, и это может сжигать то, что может быть сожжено. Пусть сожжение начинается сейчас и никогда не кончается. Кому какое дело? Потому что То, что ты есть, никогда не может быть сожжено ни в чем.
