Выше я употребил слово «враги» не случайно, а потому, первое, что самые лучшие друзья моего реального меня, то есть моего внутреннего мира, оказываются, что может показаться странным, некоторыми из огромного числа моих «непримиримых врагов», в настоящее время рассыпанных по всему миру; а также потому, второе, что это может идеально послужить мне как хороший пример для заключительной главы настоящей книги, так что я буду употреблять это слово по-прежнему.
Вспоминая теперь по ассоциации некоторых из этих «врагов», особенно дорогих моему внутреннему миру, я, чувствуя себя искренно тронутым, хотел бы уже здесь, в этой вступительной главе моей последней книги, к их удовольствию или неудовольствию процитировать несколько известных мне изречений - изречений народной мудрости, которые из древних времен дошли до нас посредством «легоминизмов».
Я сказал «к их удовольствию или неудовольствию», потому что я не знаю, по какому течению реки жизни они теперь следуют.
С тех пор протекло много времени... Остались ли они в том течении реки жизни, в которое я, безжалостный к самому себе, направил их - а именно в то течение, которое рано или поздно должно вывести их в безграничный океан - я не знаю; или, может быть, соблазны жизни также закономерно толкнули их в течение, которое рано или поздно должно унести их в бездну, для последующей эволюции.
Итак, первое из этих изречений народной мудрости звучит так:
«Человек не свинья, чтобы забывать добро, и он не кот, чтобы помнить зло».
«Первый отказ человеку, лишенному совести или благодарности, уничтожит результаты даже тысячи добрых дел, прежде сделанных ему тобой».
«Только тот человек достоин быть последователем какой-либо религии, кто, хотя и помнит зло, причиненное ему кем-либо, не будет проявлять по отношению к нему никакого зла».
«Ты будешь разумным только тогда, когда ты научишься различamь добро и зло своего будущего от добра и зла своего настоящего».
«Такова природа человека, что за первый твой подарок - он падает ниц перед тобой;
за второй — целует твою руку;
за третий - подлизывается;
за четвертый — лишь кивает головой один раз;
за пятый — становится слишком фамильярным;
за шестой - оскорбляет тебя;
а за седьмой - судится с тобой за то,
что ты дал недостаточно».
6 ноября 1934 Ресторан Чайльдс Колумбус Серкл Нью-Йорк
В то время, когда я, можно сказать, «вздыхал» и «охал» в последней главе третьей книги второй серии моих писаний, в процессе моего, так сказать, «подсознательного мышления», в моих автоматически текущих мыслях центр тяжести интереса сам собой сконцентрировался на вопросе: как мне нужно начать третью серию книг, запланированную для написания, а именно, ту серию книг, назначение которой, по моему убеждению, было в том, чтобы стать в очень короткий срок, так сказать, «назидательно -инструктивной» для всех созданий Нашего Общего Отца, подобных мне самому; но здесь я должен искренне признаться, что вскоре после того, как я выбрал для себя профессию писателя, как наиболее соответствующую моему неожиданно возникшему физическому состоянию, и когда, параллельно с улучшением моего физического состояния, я ясно понял, что мои личные письменные объяснения принесут огромную пользу большинству современных людей, так же как и будущим поколениям, я решил этой самой серией книг сознательно отплатить Великой Природе за мое появление на свет и существование, главным образом за существование не просто как «обычная жизнь», автоматически выполняющая некое назначение, необходимое для общих надобностей Великой Природы, но больше за существование особенное и сознательное, беспристрастно оценивающее себя и, в дополнение, одаренное способностью всестороннего совершенствования и независимого единства.
Вывод из этих недавних размышлений, в соединении с моими Сегодняшними сознательными мыслями об окончании этой последней книги, привели меня к категорическому решению начать эту «назидательно-инструктивную» серию книг описанием событий, связанных с моими последними двумя поездками в Северную Америку, и привести в сжатом виде те беседы, которые я провел с одной группой последователей моих идей, которая уже была организована за десять лет до этого во время моей первой поездки в Нью-Йорк.
Я хотел бы начать с этого описания главным образом потому, что на основе этих бесед, как я и планировал их в своих мыслях, может быть построен необходимый фундамент для всего, что я решил ввести в сознательную жизнь людей посредством этой третьей и последней серии моих писаний; и, кроме того, потому, что публикация этих лекций, в соединении с описанием событий и причин, которые их вызвали и на которые я как раз и отреагировал этими самыми беседами в определенной форме и последовательности, сформирует, у меня почти нет сомнений, в своей совокупности некий, так сказать, «автоматически действующий фактор» для возможного спасения от полной гибели многих тысяч людей обоего пола в разных странах Европы, Азии и Америки.
В этой вступительной книге третьей серии я изложу «квинтэссенцию» пяти бесед, четыре из которых были проведены мной в конце 1930 и начале 1931 годов, и одна в конце 1931 или начале 1932 года.
Для читателей этой серии моих писаний, независимо от того, к какому уровню сознания они себя относят, не будет, по моему Мнению, излишним узнать, помимо всего прочего, из каких моих представлений и инстинктивных предположений произошла фраза, которую я использовал: «сознательно отплатить Великой Природе».
Эта фраза вырвалась у меня почти невольно и приняла форму, проистекающую из всей совокупности моего инстинктивного и сознательного убеждения, что этим актом обнародования третьей серии моих писаний я мог бы рассчитывать на выполнение того, что, по моему мнению, является самым важным долгом человека, достигшего ответственного возраста, и состоит в приготовлении для потомства, в соответствии со своей собственной индивидуальностью, некоторых полезных инструкций; более того, я мог бы этим самым актом, хотя бы даже совершенно субъективно, придать смысл всем моим прежним намеренным трудам и сознательному отказу от всех видов благ, которые обычно кристаллизованы в жизни современных людей, и которые для меня всегда было очень легко приобрести; и наконец, я надеюсь, в момент моего последнего вздоха испытать без какого-либо умственного, эмоционального или инстинктивного сомнения тот импульс, священный для человека, который древние ессеи называли «беспристрастная удовлетворенность собой».
С той целью, чтобы возникло в мышлении читателей этой книги для лучшей ориентации и более легкого логического сопоставления с тем, что последует дальше, «нечто», что существовало на Востоке до Вавилонской цивилизации в отрасли знания, называвшейся «Теоматос», и носило название «оживляющий фактор для объективного предположения» — я имею в виду, конечно, мышление тех читателей, кто, как только они познакомятся с моими писаниями, будут руководиться моим советом и близко следовать ему, - я бы хотел прежде всего постараться, для их внутреннего зрения, передать им посредством словесного описания разнообразную информацию, совокупность которой могла бы помочь им представить в истинном виде и ясно понять две ситуации, которые сложились в процессе моей обычной жизни во время моей писательской деятельности.
Первая ситуация возникла в самом начале моей писательской деятельности, после автомобильной аварии, огромного несчастья, постигшего меня, когда я ликвидировал все связанное с моими прежними формами сознательной деятельности для блага всех окружающих меня и начал писать. С этого времени я стал всячески избегать любых встреч и разговоров с людьми, которые каким-то образом были осведомлены о моих идеях и естественно хотели поговорить со мной, чтобы поближе познакомиться с ними.
Я принял эту меру с самого начала моей писательской деятельности с той целью, чтобы не получать - или, по крайней мере, получать в меньшей степени - шоков, затрагивающих мои мыслительные ассоциации, от тех «утонченных» абстрактных вопросов, в связи с которыми, в последние годы, я был обязан в моих беседах с различными людьми приспосабливаться к их различным уровням понимания, привыкая таким образом давать на эти вопросы почти автоматический ответ. Я хотел вообще не вбирать в себя впечатлений обычной жизни, которые не были необходимыми для меня и могли помешать установленному темпу моего мышления в связи с этой задачей, которую я сам себе добровольно поставил.
