В примеч. 4 к S. 138 Дёллингер приводит народную версию о падении ангела, общепринятую на юге Франции. Однако «существовали и общефилософские идеи, стоящие выше этих частных рассуждений и замечательным образом предвосхитившие учения современного рационализма. Согласно этим идеям, природа выступала на стороне Сатаны; после того как Бог создал Вселенную, Он передал бразды правления природе, могуществом которой были созданы и упорядочены все предметы. Само порождение отдельных вещей происходит не по Божественному провидению, а является результатом природных процессов, говоря современным языком — процесса эволюции или развития (самоорганизации). Эти натуралисты (как они сами себя называют) отрицают существование чудес и объясняют евангельские чудеса соответствующим толкованием священных текстов. Впрочем, тем же самым вынуждены заниматься и ортодоксы. Натуралисты верят, например, что Бога не стоит просить о хорошей погоде, поскольку только природа управляет элементами (стихиями). Они много писали об этом, и один их противник-католик (Lucas Tudensis) согласен, что их сочинения привлекательны, особенно “Perpendiculum Scientiarum”, о котором он пишет, что, благодаря своему философскому обрамлению и удачно выбранным отправным моментам, оно вполне способно произвести на читателя сильное впечатление» (Lea H. Ch. Op. cit. Bd. I, S. 109–110).
21. «Во французских и итальянских пророчествах о Мерлине говорится о короне вавилонского дракона с четырьмя драгоценными камнями и о такой же короне короля мифического Орбанта, Аурианса-Адриано. Последнего в названии главы, посвященной итальянскому пророчеству, отождествляют с вавилонским драконом. Корона этого властелина Орбанта случайно попала в море, и один рыбак принес королю Фридриху драгоценные камни, которыми она была украшена. Из этого следует, что главным сокровищем этой короны были камни» (Kampers F. Op. cit. S. 103; см. также S. 86). Очевидно, что немецкие легенды о королях очень созвучны поэзии о Граале, однако мне хотелось обратить внимание на то, как страх перед дьяволом породил целую мифологию о падении Люцифера, в котором видится всего лишь бывший ангел, лишенный духовности, но неподвластный Богу, т. е. олицетворение нашего мира. Возможно, в этом одна из причин того, что Церковь воспринимала катаров в союзе со Злом.
22. См.: Schmidt Ch. Op. cit. Vol. II, p. 72 sqq.; Döllinger J. von. Op. cit. Bd. I, S. 150 sqq.
Об эоне Христа Риттель писал: «В эллинизме идея о приносящем исцеление Спасителе была связана с богом света, а потому соединялась со световым днем и его изменениями. Для этого было необходимо соединение новых идей. Подобно естественной и практически самоочевидной связи между возрождением света и сменой времен года, представлялась связь между появлением нового света (рождением бога света) и появлением нового времени мира, эона. Поскольку рождение бога солнца было соотнесено с календарными сроками, то же самое могло касаться и нового эона. Поэтому эон прежде всего абстракция (хотя бы наполовину), по меньшей мере нечто безликое, время мира. Но когда новое время в своем проявлении становится темой торжества, оно также начинает “рождаться”, подобно тому как ежегодно рождающийся бог солнца. Вместе с тем оно стало конкретной личностью и воспринимается прямо как божество».
Уже Керинф, современник Иоанна и первый христианский гностик, которому противники хилиазма (учения о тысячелетнем повторяющемся царстве) приписывали авторство Откровения Иоанна Богослова, проповедовал, что вечная сущность Христа с помощью крещения стала единым целым с человеком Иисусом, но покинула Его тело перед распятием (ср.: Renan E. Op. cit. S. 31). Согласно манихейству, распятие было лишь видимостью (см.: Reinach S. Op. cit., p. 105). В представлении катаров, Христос послал на крест вместо себя демона, придав ему свой облик (Moneta Cremonensis. Adversus Catharos et Waldenses libri. 1743, p. 256; Döllinger J. von. Op. cit. Bd. I, S. 153).
23. Schmidt Ch. Op. cit. Vol. II, p. 78, 167, 169; Döllinger S. Op. cit. Bd. I, S. 178. Ср. также: «Ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк. 9:56).
Однако вознесутся на небо только падшие души ангелов, ибо «никто не восходил на небо, как только сшедший с небес» (Ин. 3:13). Сходные представления мы находим в «Парцифале»:
Никто не сможет захватить Грааль,
Ведь людям неизвестны Небеса.
Согласно учению катаров, после падения ангелов не было создано новых душ (Döllinger J. von. Op. cit. Bd. I, S. 143). Во времена, предшествовавшие появлению Христа, вообще никто не мог обрести душу: кто хотел получить спасение, должен был после пришествия Христа еще раз войти в человеческое тело.
В «Парцифале» Вольфрам выдвигает вполне ортодоксальную мысль, что Христос стал человеком и позволил распять себя. Но в том месте, где он говорит с непокорными, которых Господь оставил в аду, он не вполне согласен с догмой:
Предсказывал еще Платон,
Что вступит Истина на трон.
В пророчествах Сивиллы
Явленье высшей силы,
Которой мир спасти дано,
Предсказано давным-давно…
Так с тихим умиленьем
Внемли его веленьям!..
Вот перечень его примет:
Господь — есть негасимый свет,
Кого он озаряет, Того он одаряет
Любовью, лаской, теплотой!..
(Пер. Л. Гинзбурга)
Надо также обратить внимание на то, что Вольфрам никогда не упоминает о ветхозаветных пророках, а кроме того, считает языческих философов и прорицателей предшественниками и предвестниками Христа.
24. Исарн (Isarn), инквизитор и трубадур, изрекал только общепризнанные истины, утверждая, что ни один из верующих не может быть обращен в ересь катаров или вальденсов, если рядом с ним будет хороший духовный наставник (Lea H. Op. cit. Bd. I, S. 67).
«Примечателен рассказ епископа Фулька Тулузского по поводу ответа, который дал ему рыцарь Понтий де Родель. Когда епископ прямо спросил его в диспуте, почему тот не изгоняет столь явную ересь из своих владений, известный своей мудростью и верой в справедливость рыцарь ответил: “Как мы можем это сделать? Мы выросли вместе с этими людьми, у нас есть родственники среди них, и мы видим, что они ведут праведную жизнь”. Против такой терпимости приверженность вере оказалась бессильной. Поэтому мы вполне доверяем рассказу монаха из Во-Сернэ о том, что почти все бароны страны были защитниками еретиков, давали им приют, искренне любили их и защищали от официального Бога и Церкви» (Lea H. Op. cit. Bd. I, S. 155).
25. Число «совершенных» (perfecti) еретиков, вероятно, было небольшим. Ко времени первого крестового похода (в период расцвета катаризма) их насчитывалось не более семи-восьми сотен! Это не должно вызывать удивление, поскольку доктрина катаров требовала отказа от всего земного и длительных аскетических занятий, приводящих к подрыву телесного здоровья даже физически крепких людей.
Намного больше было число «верующих» (credentes). Вместе с вальденсами их было больше, чем правоверных католиков, принадлежавших почти исключительно Римско-католической церкви. Конечно же, все сказанное относится только к южной Франции.
В связи с разделением катаров на совершенных и верующих см. также: 1 Кор. 2:6; Евр. 5:12, 13; Loisy A. Op. cit., р. 248; Reinach S. Op. cit., p. 104, 105.
Верующих катаров называли также просто «христиане».
26. О катарском обряде преломления хлеба, который также называли благословением хлеба, см.: Schmidt Ch. Op. cit. Vol II, p. 129 sqq. О догме пресуществления (transsubstantiation) см.: Reinach S. Op. cit., p. 422; Hauck A., Herzog J. Realencyklopädie für protestantische Theologie und Kirche. Leipzig, 1877. О раннехристианском обряде преломления хлеба см., напр.: Loisy A. Op. cit., p. 215.
Апостол Павел говорил, что община верующих должна быть «телом Христовым»: Рим. 12:5; 1 Кор. 12:13.
Об основах Церкви Любви см.: Schmidt Ch. Op. cit. Vol. II, p. 139 sqq.; Döllinger J. von. Op. cit. Bd. I, S. 200; Histoire des Albigeois. Vol. I. 1880. Liv. 6, cap. 1, p. 395 sqq.
27. Не все катары считали Святой Дух Параклетом (parakletos). Чаще они называли его Spiritus principalis (Пс. 1:14), который заслуживает поклонения наряду с Богом-Отцом и солнцем и является таким же творением Отца, как и Сын, но величественнее всех других духов и столь невыразимо прекрасен, что в него «желают проникнуть ангелы» (1 Пет. 1:12). Но и тех духов, которые, согласно учению катаров, Бог должен дать душам в качестве их властителей — каждому телу соответствует одна душа (anima), а каждой душе один дух (spiritus), — некоторые еретики называли «святыми духами»: во-первых, потому, что все они являются эманацией Бога и так же, как Он, вечны, во-вторых — что не поддались попыткам Люцифера увлечь их с небес, так как из-за их более сильной и совершенной природы он не мог иметь над ними никакой власти. Эти духи, наряду с телами и душами людей, представляли собой третью составную часть человеческой сущности, но находились вне человеческих тел, в качестве властителей и правителей душ. Об этих духах, по мнению катаров, слова апостола Павла: «Так и вы, ревнуя о дарах духовных…» (1 Кор. 14:12). Пока человек не воспримет определенного ему духа — чему должно способствовать «крещение духом» (consolamentum), — он будет мертвым в духовном отношении.
