Таинственный процесс девятимесячного формирования человека каббалисты называют завершением «индивидуального цикла эволюции». Как зародыш человека развивается в чреве, погруженный в амнион, так и земля зарождается из вселенского эфира или астрального флюида в чреве вселенной. Эти космические дети, подобно своим обитателям-пигмеям, сперва становятся ядрами, затем яйцами, затем постепенно созревают и в свою очередь становятся материями, развивают минеральные, растительные, животные и человеческие формы. От центра к окружности, от неощутимого пузырька до невообразимых границ космоса, эти глубокие мыслители, оккультисты, прослеживают, как цикл сливается с циклом, как один цикл содержит другой в бесконечной серии. Эмбрион развивается в своей внутриутробной сфере, индивидуум в своем семействе, семейство в государстве, государство в человечестве, земля в нашей системе, эта система в центральной вселенной, вселенная в космосе, космос в Перво-Причине – беспредельно и бесконечно. Их философия эволюции, которая, как мы видим, отличается от философии Геккеля, такова:
«Все сущее лишь часть великого целого, —
Природа его тело; и Бог – душа его.
Не счесть миров, в его зачатых чреве».
Единодушно соглашаясь с тем, что физические причины, например, удары, несчастные случаи, плохое питание матери, влияют на зародыш и в какой-то степени угрожают его жизни; и также допуская, что моральные факторы, например, страх, внезапный ужас, сокрушающее горе или даже чрезмерная радость могут задержать рост зародыша и даже убить его, многие физиологи соглашаются с Магенди, говоря:
«Нет причин верить, что воображение матери может иметь какое-либо влияние на формирование рождающихся уродов», – и это только потому, что – «такие отклонения ежедневно наблюдаются в воспроизводстве у животных и даже у растений».
В этом мнении его поддерживают ведущие тератологи наших дней. Хотя Жоффрей Сент-Илер дал имя этой новой науке, ее факты обоснованы на исчерпывающих опытах Бичета, который в 1802 г. был признан основоположником аналитической и философической анатомии. Одним из наиболее ценных вкладов в тератологическую литературу является монография Дж. Фишера, доктора медицины из Синг-Синга в Нью-Йорке, озаглавленная: «Диплотератология; очерк о происхождении человеческих монстров». Этот писатель классифицирует рождаемых уродов по разным видам, сопровождая отдельные случаи рассуждениями, навеянными их своеобразием. Следуя примеру Сент-Илера, он делит историю этого предмета на баснословный, позитивный и научный периоды.
Для нашей цели достаточно сказать, что при нынешнем состоянии научной мысли считаются установленными два положения: 1. что ментальное состояние матери не оказывает влияния на формирование утробных уродств; 2. что большинство разнообразных уродств могут быть объяснены теорией приостановки и задержки развития. Фишер говорит:
«Тщательное изучение законов развития и порядка, в каком различные органы и эмбрионы развиваются, привело к наблюдениям, что уроды, появившиеся в результате приостановки или заторможенного развития, произошли, до некоторой степени, от их перманентных эмбрионов. Ненормальность органов представляет собою просто результат начальных условий формирования, как оно протекало на ранней стадии зародышевой жизни».[292]
При нынешнем, признанном хаотическим, состоянии физиологии нам кажется немного рискованным со стороны какого-либо тератолога как бы велик ни был его авторитет в анатомии, гистологии или эмбриологии, занимать такую опасную позицию, чтобы сказать, что мать не имеет влияния на своего потомка. В то время как микроскопы Геллера и Пролайка, Дереста и Ларабулэ раскрыли нам много интересных фактов зародышевой жизни, еще больше фактов по эмбриологии остаются нераскрытыми современной наукой. Если мы согласимся, что уродства являются результатом задержки в развитии, мало того, если мы пойдем еще дальше и согласимся; что будущее зародыша может быть предсказано по жизненной кальке, то куда тератолог поведет нас, чтобы мы могли узнать предшествующую психологическую причину того и другого? Доктор Фишер мог тщательно изучить несколько сот случаев уродств и чувствовать себя вправе построить новую классификацию их родов и видов, но факты остаются фактами, и вне поля его наблюдений, как видно, даже судя по нашему личному опыту в различных странах, имеется достаточно наличных доказательств, что сильные переживания матери часто отражаются на ребенке в осязаемых, видимых и постоянных отступлениях от нормального облика. И эти случаи, кроме того, находятся в явном противоречии с утверждением доктора Фишера, что причины рождения уродов можно проследить «до ранних стадии зародышевой жизни». Вот вам один из таких случаев. В Саратовском окружном суде, в России, был судья, который всегда носил на щеке повязку, под которой скрывал мышиный знак на левой стороне лица. Знак очень точно изображал мышь, тело которой выделялось на щеке высоким рельефом, а хвост уходил через висок и терялся в волосах. Тело мыши казалось лоснящимся, серым и вполне естественным. По собственному его объяснению, его мать питала непреодолимое отвращение к мышам и ее преждевременное разрешение от бремени было вызвано испугом, когда она увидела, что из ее рабочей коробки выпрыгнула мышь.
В другом случае, которому автор был свидетелем, беременная дама, которой до разрешения от бремени оставались две-три недели, увидела чашку с малиной, которой ей чрезвычайно захотелось, но ей в этом отказали. Она возбужденно и несколько театрально хлопнула правой рукой себя по шее, воскликнув, что она должна получить малину. Ребенок, родившийся в нашем присутствии три недели спустя, имел четко очертанный знак малины на правой стороне шеи. До сегодняшнего дня, когда созревают фрукты, его родимый знак становится темно-малиновым, тогда как в течение зимы он совсем бледный.
Такие случаи, вроде вышеприведенных, известны многим матерям семейств или по собственному опыту, или по опыту друзей и знакомых, и они убеждают, вопреки заверениям всех тератологов Европы и Америки. Потому что, по наблюдениям, животные и растения тоже производят уродов, Магенди и его школа делают выводы, что человеческие уродства тождественны с ними и отнюдь не являются следствиями материнского воображения, потому что первые таковыми не являются. Если физические причины производят физические действия в низших царствах, то то же самое правило должно иметь силу и у нас.
Но совсем оригинальная теория недавно была выдвинута профессором Армором, из медицинского колледжа Лонг-Айленда, в ходе обсуждений, состоявшихся в Детройтсткой Академии медицины. В противоположение ортодоксальным взглядам, представленным доктором Фишером, профессор Армор говорит, что уродства происходят в результате одной из двух причин: 1. из-за недостаточности или ненормального состояния производящей материи, из которой зародыш развивается, или 2. из-за вредоносных влияний, действующих на зародыш в утробе. Он утверждает, что производящая материя представляет в своем составе каждую ткань, строение и форму, и что может быть такая передача приобретенных особенностей строения, которые сделают производящую материю неспособной к производству здорового равномерно-развитого потомка. С другой стороны, производящая материя сама по себе может быть совершенной, но будучи подвержена вредоносным влияниям во время беременности, она по необходимости может создать урода.
Чтобы быть состоятельной, эта теория должна быть способна объяснить диплотератологические случаи (двухголовые уроды и уроды с двойными конечностями), что, кажется, ей трудно. Мы, пожалуй, могли бы согласиться, что в дефективной производящей материи голова эмбриона может и не быть представленной так же, как может быть не представлена какая-либо другая часть тела; но едва ли можно допустить, что в ней могут быть два или три представителя одного единственного члена. И опять, если производящая материя имеет наследственный порок, тогда все исходящее из нее потомство должно быть в равной степени уродливым; то факт тот, что во многих случаях мать рождает ряд здоровых детей до появления урода, причем все являются потомством одного и того же отца. Целый ряд таких примеров приводит доктор Фишер; между прочим он описывает случай Катерины Коркоран,[293]
«очень здоровой женщины тридцати лет отроду, которая до рождения у нее урода дала жизнь пятерым хорошо сложенным детям, из которых двое были близнецами… У урода, которого она потом родила, было по голове в обоих концах тела, две груди с руками полностью, два брюшных и два тазовых углубления, соединенных концом к концу, и с четырьмя ногами, попарно расположенными по тон и другой стороне, где произошло соединение между этими двумя».
