Елена Блаватская - Разоблаченная Изида. Том II

«Его слова», — говорит он, — «гладки, как масло, сладки, как мед, и остры, как бритва; образ его рассуждений мягкий, вкрадчивый и проницательный; и так искусно он играет свою роль, что я, с силой истины на моей стороне, едва мог с ним справиться».

Хотя кажется, что в более поздний период своей миссии Джадсон обнаружил, что он совсем неправильно понял их учение.

«Я начинаю понимать», — говорит он, — «что тот полуатеизм, о котором я иногда упоминал, есть ничто другое как очищенный буддизм, имеющий свое основание в буддийских священных писаниях».

Таким образом, он открыл, наконец, что в то время как буддизм есть «общий термин для обозначения наиболее возвышенного совершенствования, фактически применяемый ко многочисленным индивидуальностям, притом любой Будда превыше целого сонма подчиненных божеств», — в этой системе таятся также «проблески своего рода Anima Mundi, предшествующих Будде и даже превосходящей его».[658]

Вот это, воистину, счастливое открытие!

Даже столь оклеветанные китайцы верят в Единого, Высочайшего Бога, «Верховного Правителя Небес». Имя Ю-хуан-шан-ди написано только на золотой табличке перед алтарем неба в великом храме в Пекине Д'Иантан.

«Это поклонение», — говорит полковник Гул, — «упоминается мусульманским повествователем посольства Шаха Руха (1421 г. н. э.): „в каждом году имеется несколько дней, когда император не ест животной пищи… Он проводит свое время в помещении, в котором нет ни одного идола, и говорит, что он поклоняется Богу Неба“.[659]

Говоря о Шахрастани, великом аравийском ученом, Хвольсон говорит, что для него сабеизм не был астролатрией, как склонны думать многие. Он считал, что

«Бог слишком возвышен и слишком велик, чтобы Самому заниматься непосредственным управлением этого мира; и что поэтому Он передал управление им богам, оставив для Себя лишь наиболее важные дела; далее, что человек слишком слаб, чтобы мочь обратиться непосредственно к Всевышнему; что поэтому он должен направлять свои молитвы и жертвы богам-посредникам, которым Всевышний доверил управление миром».

Хвольсон доказывает, что идея эта так же стара, как мир, и что «в языческом мире этот взгляд повсеместно разделялся образованными людьми» [651, т. I, с. 725].

Отец Бари, португальский Миссионер, посланный обращать «бедных язычников» Кохинхина, еще в шестнадцатом веке,

«в своем повествовании отчаянно восклицает, что нет таких облачений, служб или церемоний в церкви Рима, которым Дьявол здесь не создал бы каких-либо копий. Даже тогда, когда отец Бари начал яростно выступать против идолов, ему ответили, что это суть образы великих умерших людей, которым они поклоняются в точности по такому же принципу и в такой же форме, как католики — образам апостолов и мучеников» [652].

Кроме того, эти идолы имеют значение только в глазах невежественных масс. Философия буддизма игнорирует образы и фетиши. Его величайшая жизненность заключается в его психологических концепциях о внутреннем «я» человека. Путь к высшему состоянию блаженства, называемый стезей нирваны, извивается незримыми тропами по духовной, а не по физической жизни человека, пока он на этой земле. Священная буддийская литература указывает путь, побуждая человека практически следовать примеру Гаутамы. Поэтому буддийские писания делают особый упор на духовные привилегии человека, советуя ему развивать свои силы для совершения мейпо (феноменов) в течение жизни, и для достижения нирваны в жизни загробной.

Но обращаясь опять от исторических повествований к мифическим, выдуманным одинаково о Кришне, Будде и Христе, мы находим следующее: Создавая модель для христианского аватара и архангела Гавриила, светоносный Сан-тушита (Бодхисат) явился перед Маха-майей «подобно облаку в лунном свете, идущему с севера, держащему в своей руке белый лотос». Он объявил ей, что она родит сына, и, обойдя трижды вокруг ложа царицы… ушел из дэва-лока и был зачат в мире людей [276, с. 142]. Сходство будет найдено еще более совершенным после изучения иллюстраций в средневековых псалтырях[660] и панельной живописи шестнадцатого века (в церкви Jouy например, где Св. Дева изображена коленопреклоненной, с руками, протянутыми вверх к Святому Духу, и нерожденное дитя чудом видно через ее тело), и затем после обнаружения того же предмета, разработанного подобным же образом в скульптурах некоторых монастырей в Тибете. В пали-буддийских летописях и в других религиозных записях сказано, что Маха-дэви и все ее прислужницы постоянно радовались зрелищу младенца Бодхисаттвы, спокойно развивающегося в чреве своей матери, и уже излучающего из места своего созревания на человечество «блистательный лунный свет своего будущего благожелательства».[661]

Ананда, двоюродный брат и будущий ученик Шакьямуни, изображается родившимся в то же время. По-видимому он послужил оригиналом для старинных легенд о Иоанне Крестителе. Например, палийское повествование сообщает, что Маха-майя, будучи беременной мудрецом, посетила его мать, как Мария посетила мать Иоанна Крестителя. Как только она вошла в комнату, нерожденный еще Ананда приветствовал нерожденного еще Будду-Сиддхартху, который также ответил на приветствие; и подобным же образом младенец, ставший впоследствии Иоанном Крестителем, подскочил в чреве Елизаветы, когда вошла Мария [Лука, I, 39-45]. Даже более того, ибо Дидро описывает сцену этого приветствования, как она изображена на ставнях в Лионе, между Елизаветой и Марией, в которой два неродившихся младенца, оба изображены вне своих матерей, также приветствуют друг друга [656].

Если мы теперь обратимся к Кришне и внимательно сравним относящиеся к нему пророчества, как они были собраны в рамачарианских традициях «Атхарваведы», «Веданги» и «Веданты»,[662] с параграфами из Библии и апокрифических Евангелий, на которые ссылаются как на предзнаменования о грядущем Христе, — то мы обнаружим очень любопытные факты. Следующие являются примерами:

1. «Он (Спаситель) придет, увенчанный светом, чистым флюидом, исходящим из его великой души… рассеивающим темноту» («Атхарваведа»).

2. «В начальной части калиюги Дева родит сына» («Веданта»).

3. «Придет Спаситель и проклятые ракхасы побегут искать убежища в глубочайшем аду» («Атхарваведа»).

4. «Он придет, и жизнь бросит вызов смерти… и он снова оживит кровь всех существ, возродит все тела и очистит все души».

5. «Он придет, и все ожившие существа, все цветы, растения, мужчины, женщины, младенцы, рабы… все вместе воспоют песню радости, ибо он есть Господь всех тварей… он бесконечен, ибо он есть сила, ибо он есть мудрость, ибо он есть красота, ибо он есть все и во всем».

6. «Он придет слаще меда и амброзии, чище ягненка без пятен» (там же).

7. «Счастливо благословенное чрево, которое понесет его» (там же).

8. «И Бог проявит Свою славу, и сила Его прогремит, и примирится Он со Своими тварями» (там же).

9. «Именно, в лоне женщины луч божественного сияния примет человеческую форму, и она родит, будучи девой, ибо никакое нечистое соприкосновение не должно ее осквернять» («Веданга»).

1. «Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий», ([Матфей, IV], переписано из [Исаия, IX, 1, 2]).

2. «се, Дева во чреве приимет и родит сына», ([Исаия, VII], пересказано в [Матфей», I, 23]).

3. «Воззри, вот Иисус из Назарета в своем сиянии божественной славы, обративший в бегство все страшные силы тьмы» («Никодим»).

4. «И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек» [Иоанн, X, 28].

5. «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий… О, как велика благость его и красота его! Хлеб одушевит язык у юношей и вино — у отроковиц» [Захария, IX].

6. «Вот Агнец Божий» [Иоанн, I, 36]. «Веден он был на заклание, как агнец» [Исаия, LIII, 7].

7. «Благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего» [Лука, I, 42]; «Блаженно чрево, носившее Тебя» [XI, 27].

8. «Бог проявит Свою славу» [1 Посл. Иоанна]. «Бог был в Христе, примиряя мир с собою» [2 Коринф., V].

9. «Являя несравнимый пример, без загрязнения или осквернения, дева понесет сына и родит Господа» («Евангелие Марии», III).

Будь в том преувеличение или нет, приписывая «Атхарваведе» и другим книгам такую великую древность, но остается фактом, что эти пророчества и их исполнение предшествовали христианству, и Кришна предшествовал Христу. Это все, что мы хотели установить.