«Природа», – говорит он, – «ничего не совершает внезапными рывками, и смерти предшествует некоторое состояние в роде летаргии. Это какое-то оцепенение, которое может быть преодолено сильным потрясением или магнетизмом могущественной воли».
Именно таким образом он объясняет воскрешение мертвеца, которого бросили на кости Елисея. Он объясняет это тем, что в тот момент душа витала около тела; по преданию, в это время на погребальную процессию напали разбойники; испуг участников процессии передался по симпатической связи душе умершего, которую охватил ужас при мысли, что разбойники осквернят ее тело, и она «с силою снова вошла в него, подняла и спасла его». Те, кто верят, что душа переживает тело, в приведенном случае не усмотрят ничего сверхъестественного, а только – чистое проявление закона природы. Рассказывать же этот случай материалисту, как бы достоверно он ни был засвидетельствован, напрасный труд; богослов, который везде в природе ищет особое провидение, причислит его к чуду. Элифас Леви говорит:
«Это воскрешение они приписали соприкосновению с костями Елисея, и, логически, с тех пор началось поклонение мощам».
Бальфур Стюарт прав – ученые «ничего или почти ничего не знают об элементарной структуре и свойствах материи, органической и неорганической».
Теперь под нами основание настолько прочное, что мы можем сделать еще один шаг вперед. То же самое знание и власть над оккультными силами природы, включая и жизненную силу – власть, позволяющая факиру временно оставлять свое тело и снова входить в него, давшая возможность Иисусу, Аполлонию и Елисею вызвать обратно к жизни нескольких человек, давала иерофантам древности возможность оживлять статуи и заставлять их действовать и говорить, подобно живым людям. Это то же самое знание и власть, которые дали Парацельсу возможность сотворить его гомункула; Аарону – превратить свой жезл в змею и в покрывающуюся почками ветвь; Моисею – покрыть Египет лягушками и другими тварями; египетскому теургу – оживлять его пигмейскую Мандрагору, которая обладала физической жизнью, но не имела души. Это не более чудесно, что Моисей при предоставлении ему надлежащих условий мог вызвать появление огромных пресмыкающихся и насекомых, чем то, что современные ученые при благоприятных условиях вызывают к появлению в жизни малых существ, которых они называют бактериями.
А теперь, в связи с древними чудотворцами и пророками, обратимся к претензиям современных медиумов. Они претендуют на то, что они в состоянии воспроизводить все формы феноменов, занесенных на страницы как священной, так и светской истории. Выбирая среди разнообразия кажущихся чудес левитацию осязаемых неодушевленных предметов так же, как и человеческих тел, мы обратим наше внимание на условия, при которых этот феномен происходит. В историю занесены имена языческих теургов, христианских святых, индийских факиров, духовных медиумов, которые совершали левитацию и иногда оставались висеть в воздухе значительное время. Этот феномен не ограничивался одною страною или эпохою и почти неизменно производящие его субъекты были религиозными экстазниками, адептами магии или, как теперь, спиритуалистическими медиумами.
Факт, что бессознательные проявления духовных сил так же, как сознательные деяния высшей магии происходили во всех странах во всех веках как с участием иерофантов, так и с участием безответственных медиумов, мы считаем настолько прочно установленным, что он более не требует усилий с нашей стороны, чтобы его доказывать. Когда нынешняя усовершенствованная европейская цивилизация еще находилась в хаотическом состоянии, оккультная философия, уже поседевшая в веках, размышляла об атрибутах человека по аналогии с атрибутами его Творца. Позднее, личности, чьи имена навсегда останутся бессмертными и начертанными на портале духовной истории человечества, на своем личном живом примере показали, как сильно могут быть развиты богоподобные силы в микрокосмосе. Описывая «Учения и главных учителей александрийской школы», – профессор А. Уайлдер говорит:
«Плотин учил, что в душе существует импульс возвращения, любовь, которая влечет ее вовнутрь к ее истоку и центру, к вечному добру. В то время как человек, который не понимает, что душа содержит красоту в себе самой, стремится создать утомительными усилиями красоту вне себя, – мудрый познает красоту внутри себя, развивает эту идею, углубляясь в самого себя, концентрируя свое внимание, и таким образом, воспаряя кверху, к тому божественному роднику, который струится внутри его. Бесконечное не познается рассудком… но способностью, более высокою, чем рассудок, путем вхождения в некое состояние, в котором личность, так сказать, перестает быть ограниченным конечным „Я“, и в этом состоянии ему сообщается божественная сущность. Это есть – ЭКСТАЗ».
Об Аполлонии, который утверждал, что он видит «настоящее и будущее в чистом зеркале», вследствие своего воздержанного образа жизни, профессор весьма красиво выразился:
«Это то, что можно назвать духовной фотографией. Душа – это камера, в которой факты и события, будущее, прошлое и настоящее одинаково запечатлены, и ум осознает их. За пределами нашего каждодневного мира все подобно одному дню или состоянию, где прошедшее и будущее заключены в настоящем» [45].
Были ли эти богоподобные люди «медиумами», какими их считают ортодоксальные спиритуалисты? Ни в коем случае, если мы под термином «медиум» подразумеваем тех «болезненных сенситивов», которые рождаются с определенными свойствами организма и кто по мере развития своих сил все более и более становятся доступными неотразимому для них влиянию разнообразных духов, чисто человеческих, элементарных или элементальных. Бесспорно это так, если мы будем считать каждую личность медиумом, в магнетической атмосфере которого обитатели высших невидимых миров могут двигаться, действовать, жить. В таком смысле каждый человек есть медиум. Медиумизм может быть: 1) саморазвившимся; 2) развившимся под внешним влиянием; 3) может оставаться латентным в течение всей жизни. Читатель должен запомнить определение этого термина, ибо, если он не будет правильно понят, произойдет неизбежная путаница. Такого рода медиумизм может быть активным или пассивным, отталкивающим или воспринимающим, положительным или отрицательным. Медиумизм измеряется качеством ауры, которою личность окружена. Она может быть плотной, облачной, зловонно тошнотворной и ядовитой для чистого духа и может привлекать только тех гадких существ, которые в ней чувствуют себя прекрасно, как угорь чувствует себя прекрасно в мутных водах; или же она может быть чистой, хрустальной, прозрачной, опаловой, как утренняя заря. Все зависит от нравственности медиума.
Вокруг таких людей, как Аполлоний, Ямвлих, Плотин и Порфирий собирался этот небесный нимб. Он был выработан силою их собственных душ в тесном согласии с их духом, сверхчеловеческою нравственностью и святостью их жизней; он был подкреплен частыми внутренними экстатическими созерцаниями. К таким святым людям чистые духовные влияния могли приближаться. Излучая кругом атмосферу божественной благодати, они обращали в бегство злых духов. Те не только не могут существовать в их ауре, но даже не могут оставаться в ауре одержимых, если тауматург применяет свою волю или даже только приближается к ним. Это есть медиаторство, а не медиумизм. Такие люди являются храмами Бога Живого; но если этот храм оскверняется допущением в него злой страсти, мысли или желания, то медиатор впадает в сферу колдовства. Дверь открыта; чистые духи уходят, и врываются порочные. Это все еще медиаторство, хотя и медиаторство зла; колдун, подобно светлому магу, формирует свою собственную ауру и подчиняет своей воле близких ему по духу низших духов.
Но медиумизм, как его теперь понимают, и как он теперь проявляется, совсем другое дело. Обстоятельства, независящие от его собственной воли, могут или при рождении или впоследствии видоизменить ауру человека так, что будут проявляться странные физические или ментальные, дьявольские или ангельские явления. Такой медиумизм так же, как вышеупомянутое медиаторство, существовал на земле со времени появления на ней человека. Первый есть податливость слабой смертной плоти управлению и внушению духов и разумов иных, вместо своего собственного бессмертного духа. Буквально это – одержание и одержимость; и медиумы, которые гордятся тем, что являются верными рабами своих «руководителей» и с негодованием отвергают идею «контроля» проявлений, не в состоянии убедительно отрицать этот факт. Медиумизм олицетворен в повествовании о Еве, поддающейся доводам Змия; о Пандоре, заглянувшей в запретный ларчик и выпустившей в мир горе и зло; о Марии Магдалине, которая будучи одержима «семью бесами», была наконец спасена победоносной борьбой ее собственного бессмертного духа, тронутого присутствием святого медиатора, выступившего против одержателей. Этот медиумизм, будь он благотворен или зловреден, всегда пассивен. Счастлив обладатель того чистого сердца, которое бессознательно самою чистотою своей внутренней природы отталкивает темных духов зла. Ибо, по истине, это сердце не имеет другого орудия защиты, кроме прирожденной добродетели и чистоты. Практикуемый в наши дни медиумизм является более нежелательным даром, нежели одеяние Нессеса.
