В этот миг неожиданно отворилась дверь, находившаяся сбоку от стола, и из нее вышел человек среднего роста, который сказал, обращаясь к невольному пленнику:
— Если что-то случится неординарное на отдыхе, позвоните по этому телефону. Номер запомните, он свяжет вас со мной. Ну что ж, доброго отдыха, Алексей Ульянович.
— Уверен, мы сможем с вами плодотворно потрудиться, — бросил вслед Бокий.
И если секретная планетарная История скрыла в своих хранилищах имя Алекса Грейга, то имя таинственного человека, в нужный момент вошедшего в кабинет Г.И. Бокия, чтоб держать на связи так удачно захваченного сотрудника, в той же Истории осталось. Правда, о его деяниях вы не сможете найти практически ни слова; а то, что найдется, не сможет пролить свет на истинную сущность этого уникума. Человек, служивший у Бокия, был также сотрудником тайного соперника Глеба Ивановича, которого в своих книгах я называю Митрополитовым (пусть же и далее он им и остается). И эта странная личность была не кто иной, как Забрежнев — заведующий международным отделом ЦК ВКП(б), курировавший в Исполнительном Комитете Коммунистического Интернационала (ИККИ) международный сектор. Исключительный талант — ему удавалось быть доверенным лицом и у Троцкого, и у Ленина, и у Сталина. Член РСДРП с 1909 года, он незадолго перед Первой мировой войной стал членом масонской ложи, а побывав с миссией в Париже и получив большие познания в области физиологии, анатомии и развив навыки гипноза, он был принят в руководство главной франкмасонской ложи — «Великого Востока Франции». После большевистского переворота в России Забрежнев вернулся в страну и стал активно участвовать в деятельности РКП(б), завоевав авторитет у партийной верхушки. Этот талантливый человек всегда работал в нескольких направлениях, ответственно исполняя чьи-то поручения и одновременно проводя в жизнь свои тайные планы. О нем, к примеру, можно найти краткие сведения, данные при допросах масона H.H. Беклемишева. Тот признавал, что уже в конце 1925 года масон Астромов говорил ему о своем желании устроить в Москве «ложу с ведома Политуправления, чтобы работать совместно на сближение с западными державами»; а «правой рукой Астромова был наместный мастер московской ложи «Гармония» Сергей Полисадов, с помощью которого ему удалось выйти на своего коллегу из «Великого Востока Франции» В.И. Забрежнева, работавшего в середине 1920-х годов в Совнаркоме СССР».
Следователям ленинградского ОГПУ задержанный свидетельствовал 3 марта 1926 года: «Припоминаю, что сначала Астромов приписывал эту идею некоему Барченко, а потом уже стал говорить от себя и, кажется, ездил по этому вопросу в Москву». Получается, что Александр Васильевич Барченко подбросил коллеге идею использования масонских каналов для сближения советской России с западными странами, причем под контролем ОГПУ. Б.В. Астромов, надеясь на поддержку властей, дает задание С.В. Полисадову, чтобы тот связался посредством орденских знаков с другом апостола большевистского движения Плеханова народным комиссаром просвещения евреем A.B. Луначарским, а заодно и с колоритным одесским евреем, ставшим редактором крупнейшей большевистско-коммунистической газеты «Известия» Стекловым (наст. Нахамкис). Обращение к Луначарскому не является случайным, ведь он масон; к примеру, попавший под следствие по делу о деятельности группы оккультистов «Эмеш Редививус» Е.К. Тегер признавал, что его товарищ Андрей Владимирович Соколов — масон, писатель и старый марксист — вместе с Луначарским принимал участие в организации и работах марксистских школ пропагандистов; также сотрудничал с издававшейся с 1917 года Максимом Горьким газетой «Новая жизнь»; встречался с Махатмой Ганди; главными темами разговоров Соколова с товарищами было средневековое тайноведение — астрология, магия, каббала.
Кстати, любопытно, что в истории зафиксирован факт посещения масонской ложи в Италии заместителем наркома обороны М.Н. Тухачевским. А эти товарищи представителей с улицы, т. е. не членов ордена, на свои закрытые собрания вряд ли допускают; так что причина, по которой кавалерист, облюбовавший для атаки на поляков экспериментальных лошадей профессора Шварца, попал на заседание заграничной масонской ложи, остается за семью печатями.
С идентичной идеей коммунистическо-масонского сближения выступил и плюгавый Карлуша Радек-Собельсон, изложив все проникновенно в письме к магистру «Великого Востока Франции». Когда же идея «Масоны всех стран, объединяйтесь! — во имя большевистской революции» провалилась, Радек обратил свой льстивый верноподданнический взор на красного самодержца; в 1934-м этот «передовой журналист коммунистической прессы» и недавний член Исполкома Коминтерна писал о Сталине: «К сжатой, спокойной, как утес, фигуре нашего вождя шли волны любви и доверия, шли волны уверенности, что там, на Мавзолее Ленина, собрался штаб будущей победоносной мировой революции».
В конце января 1926 года был арестован Астромов. Находясь в доме предварительного заключения, он 11 февраля 1926 года пишет письмо Иосифу Виссарионовичу, где продвигает мысль об использовании «красного масонства» не только как объединения коммунистически мыслящих интеллигентов, но и как «форму и маскировку, которую мог бы принять Коминтерн». Но в Коминтерне у товарища Сталина имелись свои доверенные люди, к примеру тот же Владимир Забрежнев, курировавший в Исполкоме Коминтерна международный сектор (с 1937 г. в Исполкоме Коммунистического Интернационала будет действовать другой сталинский гений — Митрополитов). И новоявленные советчики-консультанты при товарище Сталине, коим себя видел незадачливый генеральный секретарь «Автономного Русского масонства» Астромов, были не нужны. У товарища Сталина тогда уже появлялись свои личные глобальные планы и свои верноподданные исполнители.
Добавлю, что среди названных в ходе следствия Б.В. Астромовым масонских оккультных лож значился также «Орден рыцарей святого Грааля», возглавляемый Александром Габриэловичем Гошерон-Деляфосом, работавшим контролером финансового контрольного отдела Губфо (губернского финансового отдела). В нацистской Германии также появится свой «Орден рыцарей святого Грааля», а после и сам мифический религиозный символ Грааль станет вожделенной целью фюрера.
В конце 20-х годов «братья и сестры» «Автономного Русского масонства», а также члены «Ордена мартинистов» во главе с О. Мебесом — старейшей подпольной масонской организации в Ленинграде, представлявшей собой ветвь одноименного французского Ордена, постановлением особого совещания при коллегии ОГПУ были осуждены (всего 21 человек и, кстати, на непродолжительные сроки).
Очередь на расстрел «братьям и сестрам», а заодно и еврейскому окружению — «красной гвардии» — В.И. Ленина придет в 30-е годы, тогда же масоны и евреи будут методично уничтожаться и в нацистской Германии при товарище Гитлере.
«Масонская карта», разыгрываемая на территории СССР и Германии, оказалась бита. И одним из свидетелей разборок в фашистской Германии станет не кто иной, как выдающийся профессионал Алекс Грейг, прошедший школу разведки в юном возрасте еще во времена Российской империи. Начав работать с профессором Шварцем в одной из лабораторий Г.И. Бокия, он станет сотрудничать с заведующим международным отделом ЦК ВКП(б) Забрежневым, являвшимся одним из создателей закрытой партийной разведки товарища Сталина, и в итоге— с самим товарищем Сталиным. В процессе создания идентичной Спецотделу структуры в аппарате Сталина многие уникумы — сотрудники Глеба Ивановича — станут трудиться на генсека, посулами и шантажом становясь «двойными» работниками. А в 1937 году все активы Бокия и вовсе перейдут к обыгравшему его всемогущему Иосифу Виссарионовичу. К тому времени уже бывший заведующий одной из секретных лабораторий в аппарате Секретариата товарища Сталина Алекс Грейг, действующий в Германии как Отто Вильгельм фон дер Дитрих (и под другими именами), займет должность профессора медицины в Обществе научно-исследовательских институтов «Аненэрбе».
Но переплетение судеб всех этих героев оказывается куда как масштабнее и изощреннее.
На заре становления советской власти по делам службы, а заодно и подыскивая место для размещения одной из своих секретных лабораторий, руководитель Спецотдела Бокий оказался в небольшом городке Рязанской губернии. Он облюбовал уютный городок, найдя удобным для размещения намеченного подвалы местного банка. Узнав, что хозяином банка является молодой человек, чей отец— банкир-еврей — к тому времени умер, Бокий предложил ему возглавить эту лабораторию, полагая, что тот не разберется в делах, зато в состоянии будет финансировать проектные работы. Их встреча состоялась поздним вечером; выслушав предложение и понимая безвыходность ситуации, юный Митрополитов предложил встречный вариант, смысл которого заключался в том, что он письменно, по договору передает всю имеющуюся у него собственность и недвижимость в распоряжение Спецотдела, а взамен просит одного: сделать так, чтобы все окружающие были в курсе, будто он добровольно призван в ряды Красной армии, тогда как на самом деле его отправят в Тибет для обучения в монастырь Далай-ламы. Следует указать, что еще недавно подросток Митрополитов побывал на Востоке вместе с отцом и даже сумел получить кое-какие странные навыки от не менее странных знакомых, которых современная наука могла бы зачислить в ряд ясновидцев и экстрасенсов. На том и порешили; так 14-летний невысокий и невзрачный паренек, развитый не по годам (не внешне, но внутренне), стал числиться добровольцем и даже членом Коммунистической партии. Спустя год повзрослевший Митрополитов возвращается на родину, в свой город, где официально назначается сначала на должность секретаря окружкома комсомола, а затем секретаря окружкома партии (как записано в его биографии в советских энциклопедиях: «на комсомольской и партийной работе»). В 1926 году по окончании Московского университета он убывает в длительную командировку в США, где находится более двух лет. И только по возвращению из-за океана молодой Митрополитов знакомится со Сталиным, с тех пор навсегда став его ближайшим тайным соратником, с течением времени возглавив засекреченную сталинскую партийную разведку, таившуюся под различными неопределенными вывесками. В 1932-м он заканчивает уникальное партийное заведение— Институт красной профессуры, где сразу занимает должность руководителя кафедры (одну из своих многочисленных должностей). Полагаю, правдивых сведений об этом заведении для избранных вряд ли кому из исследователей удастся обнаружить.
