* ЯМР — ядерно-магнитно-резонансная томография. — Прим. перев.
Когда состояние Хейли стабилизировалось, нам разрешили повидаться с ней. Я стояла у изножья кровати, и перед моим мысленным взором сам собой вдруг возник образ. Я видела, как над неподвижным, почти безжизненным на вид телом парило улыбающееся лицо. Да, это было лицо самой Хейли — она смеялась и говорила: "Все хорошо, мамочка. Все будет в порядке, честное слово!" Я слышала эти слова вновь и вновь.
Присев рядом на кровать, я взяла в правую руки ее крошечные пальчики, а левую приложила к ее лобику. Закрыв глаза, я мысленно обратилась ко всей Вселенной. Я просила, чтобы все молитвы собрались сейчас воедино. Я чувствовала их силу, когда они стекались издалека — из Лондона или Новой Зеландии. Они сошлись все сразу, с огромной скоростью, и слились в полосу ослепительного белого света. Похожий на комету с пылающим хвостом, он устремился прямо к нам.
Хотя глаза мои все еще были закрыты, я «видела», как эта комета влетела в больничную палату через окно. Я ощутила, как она проникла в меня справа, прошла по моей левой руке, вырвалась из ладони и вонзилась в голову Хейли. Когда свет ударил по опухоли, та взорвалась искрящимися, словно при фейерверке, брызгами. Казалось, опухоль просто исчезла — будто и не было. Это было самое прекрасное, что мне только доводилось видеть. Меня окутал прежде неведомый покой. У меня не было никаких сомнений в том, что теперь Хейли будет совершенно здорова.
После операции врач покачал головой и сказал, что опухоль, судя по всему, не так опасна, как он думал вначале, но пока он не рискнет предположить, что она доброкачественная, "Вот это было бы уже просто чудом", — признался он.
Образцы ткани направляли в три разные лаборатории и даже в клинику Майо в Рочестере, штат Миннесота, но определить характер опухоли никто не мог. В конце концов ее все же классифицировали как доброкачественную и не рекомендовали других форм лечения, кроме удаления. Меня это, впрочем, не удивило. Хейли действительно волшебное дитя!
Сейчас она — веселая и здоровая шестилетняя девочка. После операции от непереносимости клейковины не осталось и следа. Последняя томограмма показала, что левое полушарие мозга полностью восстановилось — ко всеобщему изумлению (поражены, впрочем, были прежде всего врачи). Ей поставили диагноз "центральное нарушение обработки слуховой информации", так что пришлось два года ходить к логопеду. С программой детского сада она справляется замечательно — все идет хорошо!
Я знаю, что ее окружают ангелы-хранители. Когда ей было полтора года, ее палец угодил под край эскалатора на аэровокзале. И уже через секунду какой-то мужчина колдовал над сильно пораненным пальчиком! Пока мы дожидались «скорой», он оставался рядом и хлопотал над ней. В больнице врачи были очень удивлены тем, насколько хорошо тот человек оказал первую помощь. Я посмотрела на визитную карточку, которую он мне дал, и там было написано: "доктор Ангельчик"! Он поистине стал для нас светлым ангелом.
Когда мы вместе читаем Библию или медитируем, Хейли всегда показывает пальцем по сторонам и говорит: "Там Бог" или "Там ангелы". Она видит их повсюду и даже делится со мной тем, что они ей говорят. У меня это вызывает благоговейный трепет. Как бы мне хотелось увидеть то, что видит она! Однажды, когда мы сидели в самолете и летели сквозь облака, она показала в иллюминатор и сказала, что Бог и ангелы машут ей и говорят: "Добро пожаловать, Хейли! Мы рады, что ты здесь".
В неприятных ситуациях мои дети очень часто дают мне очаровательные по своей простоте советы. Когда мне грустно, они утешают меня самыми ласковыми словами. Мудрые мысли из их уст — настоящее чудо! Они помогают мне останавливаться, сходить с наезженной колеи и сознавать, что я слишком уж часто забываю о том, что действительно важно.
Полтора года назад один медиум сказал, что мои девочки — "дети синего луча". Я попыталась найти какие-нибудь сведения об этом, но мне не удалось узнать что-либо существенное. А потом одна приятельница рассказала мне о вашей книге — и я поняла, что нашла ответы на все вопросы. Я читала ее запоем, даже голова разболелась, но я все равно читала…
Сейчас я начала крестовый поход против устаревшей системы школьного обучения. Я говорю с учителями, родителями и всеми, кто только готов меня выслушать. Выяснилось, что многих людей эта тема очень интересует и они могут рассказать о своих детях похожие истории: дети просто не хотят учиться по старинке! Как бы мне хотелось открыть свою школу, где Индиго смогли бы учиться в необходимой им обстановке!
Спасибо, спасибо вам большое за то, что ваша книга вышла в свет. Теперь у меня наконец-то есть куда ткнуть пальцем и сказать: "Вот, глядите! Эти дети — особый дар судьбы, и нам нужно срочно что-то делать! Им нужна наша помощь, чтобы изменить систему и воплотить в жизнь свои потенциальные возможности".
* * *Как упомянула Салли, Мэрфи «видела», что Хейли не умрет. Выдавала желаемое за действительное? А может, Индиго действительно видят "жизненную силу" или ту часть человека, которая пребывает в иных измерениях? Раз уж об этом зашла речь, то правда ли, что Индиго видят ауру? Наша очередная история поразительно перекликается с предыдущей. По существу, они едва ли не совпадают!
"Он не умрет сегодня, правда, бабуля?" Бев УэллсХочу рассказать вам историю про Индиго. Мой зять Ллойд сильно заболел на минувший День Труда, и мы едва не потеряли его из-за воспаления в позвоночнике. Ему делали операцию на позвоночнике, и там началось заражение. У него трое детей, и моя дочь (его жена) была в полном отчаянии — хотя это, конечно, еще мягко сказано.
Ллойду предстояло перенести очень опасную операцию: в его сердце должны были ввести шунт, чтобы впрыснуть антибиотики. Врачи не могли определить тип бактерии, и это еще больше осложняло дело — они просто не знали, от чего лечат Ллойда. Иными словами, они лечили его "всем, что было под рукой".
Перед операцией я привела своих внуков повидаться с отцом. Он сказал, что хочет увидеть их лица, ведь они могли стать последним, что он увидит в этом мире. Я видела его ауру — она была очень размытой, почти рассеявшейся. Я очень боялась, что он не переживет этой операции.
Когда Ллойда привезли в палату после операции, я всеми силами старалась успокоить дочь. Чудом было уже то, что он все еще жил! Моя трехлетняя внучка Саманта хотела прийти и повидаться с папой. Остальные внуки были в то время в школе, так что я взяла ее с собой.
Саманта вскарабкалась на стул у его койки, наклонилась к нему так, что ее лицо было сантиметрах в десяти от его лица, — и замерла в этом положении. Время от времени Ллойд приоткрывал глаза и шептал: "Привет, Сэм", говорил пару слов моей дочке или мне, а потом снова погружался в сон.
Наконец моя дочь ласково сказала: "Сэм, а что ты делаешь?" Саманта обернулась, посмотрела маме в глаза и ответила: "Смотрю на него, слушаю, чтобы хорошо помнить его, когда он умрет". Нет нужды говорить, что моя дочь едва не лишилась чувств. Но Саманта перевела взгляд на меня и спросила: "Но он ведь не умрет сегодня, правда, бабуля?" Я уже увидела, что его аура стала намного сильнее, чем накануне, и тихо сказала в ответ: "Нет, Сэм, сегодня он не умрет".
Саманта видела его ауру в первый день, а на следующий день смогла заметить разницу, просто не знала, как это объяснить словами. Она с совершенно будничным видом слезла со стула и сказала: "Я тоже так думаю". Потом она предложила сходить в магазин, купить папе что-нибудь и подарить, когда он проснется. Я оставила дочь рядом с ее мужем, а сама отправилась с Самантой в сувенирную лавку, где мы купили ее папе плюшевого мишку.
Мои внуки, все рое, — Дети Индиго, но девочки (Саманта, ей теперь четыре, и Виктория, которой шесть) выделяются особой разговорчивостью и склонностью задавать море вопросов. Мой восьмилетний внук более сдержан, но явно проявляет интерес к вопросам, которые задают его сестры.
Виктория спрашивала меня, жила ли я раньше и буду ли я жить снова после этой жизни. Кроме того, ей хотелось знать, жила ли прежде она сама — и будет ли у нее другая жизнь после смерти. Я, конечно же, отвечала на эти вопросы правдиво, но, поскольку она ходит в приходскую школу, я предположила, что ей, вероятно, лучше задавать такие вопросы своим родителям или мне, но не школьным учителям. Виктория посмотрела на меня так, как смотрят только шестилетки, и сказала: "С ума сойти! Неужели ты и вправду думаешь, что я о таком стану в школе спрашивать?"
Да уж, с моей стороны было просто глупо сомневаться!
* * *Ауры? Разноцветное свечение вокруг людей? Энергетика? Неужто детки действительно все это видят? Вот история, поведанная учительницей, которая предложила детям «пооткровенничать» и рассказать об этом.
