— Ты уже была внутри? — спросил Фабиан, подойдя к Лауре.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди от радости, что он снова видит ее. Лаура подняла изумленные глаза.
— Нет… — голос был хриплым и взволнованным.
— Микеланджело посвятил всю свою жизнь рисованию фресок, украшающих потолок. Говорят, он переживал то восторженное счастье, то невыносимые муки, когда выполнял эту работу. С тех пор как я познакомился с тобой, Лаура, я тоже познал оба эти состояния.
Фабиан присел рядом с ней, борясь с непреодолимым желанием прикоснуться к ней.
— Я бы не стала беспокоиться ни об одном из этих состояний, Фабиан. — Лаура коротко взглянула на него. — В конце концов, они мимолетны и вряд ли означают что-то, не так ли?
Он услышал боль в ее голосе и медленно кивнул.
— Я заслужил это. Где ты была? Я повсюду искал тебя.
— Сняла номер в маленькой гостинице и решила осмотреть все, что мне хотелось, прежде чем уехать из Рима.
— Ты уже заказала билет?
— Пока нет… но закажу.
Лаура свернула буклет, который только что изучала, и сунула его в сумку.
— Я хочу, чтобы ты вернулась со мной домой, где мы сможем поговорить.
— Мне кажется, это лишнее, Фабиан. Разговоры о том, что важно, не для тебя. Ты же прочел мою записку. У нас с тобой разные взгляды на жизнь, так зачем это все?
Фабиан почувствовал, как дернулась мышца у него на щеке.
— Ты спрашивала, исключил ли я для себя возможность любви в этой жизни. Хочу честно признаться тебе, что нет. Я не желаю прожить остаток своих дней без любви, — тихо произнес Фабиан, видя, как потемнели от удивления ее глаза. — Но мне было очень больно, когда я — потерял мать. Тогда мне казалось, что любовь способна приносить только боль. В двадцать четыре года я впервые влюбился и вновь испытал боль. Доменика была дочерью одного из самых состоятельных друзей отца. Естественно, они оба хотели, чтобы мы поженились. Возможность увеличить свою немаленькую империю только приветствовалась моим отцом. — Он сглотнул и продолжил: — Итак, мы поженились. Ей исполнилось девятнадцать, она была красавицей и знала о том, какую власть имеет ее обаяние на противоположный пол. Всякий раз, когда рядом с ней оказывался мужчина, она нещадно флиртовала с ним. И сколько бы раз я ни говорил ей, что мне это не нравится, она отказывалась менять свое поведение. — Фабиан поморщился от неприятных воспоминаний. — Однажды я вернулся из деловой поездки на юг страны и нашел ее в постели с одним из моих коллег. Я испытал шок, боль и унижение. Мне хотелось умереть в тот день. Все мои надежды на счастливое будущее разбились. Самое ужасное, что за несколько дней до этого мы с женой говорили о ребенке. Тогда я понял, что ее желание стать матерью было ничем иным, как только ложью. Доменика была прекрасной актрисой. Я знал, что все слезы и мольбы о прощении, которыми она изводила меня после, являлись обманом. В ней не было ни капли раскаяния! Единственное, о чем она сожалела, так это что ее застали в постели с любовником. Я также узнал, что мой коллега был у нее не единственным после нашей свадьбы. Ее обман поразил меня до глубины души и вывел из себя. После развода я поклялся, что в будущем никогда больше не позволю своему сердцу довериться женщине.
— Да… Это многое объясняет. Но это вовсе не означает, что тот, кто полюбит тебя, потом обязательно бросит или предаст, Фабиан! Любовь — это огромный риск, но… Может, лучше рискнуть и полюбить кого-то, чем позволить сердцу пустовать до самой смерти?
Лаура провела кончиком языка по пересохшим губам. Фабиан не знал, как ему удалось сдержаться и не прижаться к ее губам прямо здесь и сейчас. Желание прикоснуться к ней, попробовать на вкус ее губы как лихорадка охватило его.
— В твоих словах есть смысл, но до настоящего момента я не очень задумывался об этом.
— Ты — не единственный, кто не воспринимает советы, Фабиан. Когда моя семья невзлюбила Марка и выступила против того, чтобы я продолжала с ним отношения, я не придала этому никакого значения. Они видели, что это за человек, а я, хоть и знала с самого начала о его проблемах, обманывала себя, полагая, что, если люблю его, а он любит меня, мы сможем все преодолеть. Так что я тоже не очень хорошо разбираюсь, во взаимоотношениях, и это едва не стоило мне жизни.
— Но ты извлекала урок из собственного опыта и при этом не стала черствой и бездушной, как многие на твоем месте. — Фабиан улыбнулся, заметив облегчение в ее глазах, но тотчас нахмурился. — Кстати, почему ты без шляпки? Под таким солнцем можно обгореть! Ты вернешься со мной домой, Лаура? Кроме того, что тебе нужно отдохнуть после травмы, может быть, ты поверишь, что нам есть о чем поговорить?
После палящей жары на улице воздух в квартире был блаженно прохладный. Лаура сбросила у двери сандалии, выпрямилась и обнаружила, что Фабиан пристально смотрит на нее. В это мгновение для Лауры ничего больше на свете не существовало; только незабываемый взгляд его глаз.
Воздух сгустился, казалось, каждая молекула напиталась напряжением, которое предвещало какой-то взрыв. Фабиан тоже снял обувь, и все в нем, от макушки до пальцев босых ног, излучало чувственность, против которой даже непреклонная воля не могла устоять.
Лаура увидела его рядом с Ватиканом и с этого момента никак не могла унять дрожь, охватившую ее тело. Он стоял там, как прекрасный ангел, только что посланный ей с небес. Лаура даже не попыталась пройти в Сикстинскую Капеллу, потому что все это время лишь слепо смотрела в туристический буклет. Он играл роль щита, скрывая ее слезы, наворачивавшиеся на глаза всякий раз, когда она думала о Фабиане и о том, что, возможно, больше никогда его не увидит.
Она была донельзя тронута тем, что он открыл ей свое сердце и рассказал о прошлом. Теперь она любила его еще сильнее. Поток слов иссяк, и теперь только желание пульсировало у нее в висках…
— Тебе не больно? — прозвучал его хриплый голос.
Лаура смотрела на него, чувствуя, что ее словно засасывает в гипнотизирующее море этих синих глаз.
— Я имел в виду твои синяки…
— Уже все в порядке.
— Позволь мне посмотреть, — настойчиво произнес Фабиан и стал медленно приближаться к Лауре.
Она мгновенно зажмурилась, почувствовав запах его одеколона. А когда вновь открыла глаза, ладонь Фабиана скользила вверх по ее ноге, поднимая за собой платье.
Край платья достиг бедра, и пристальному взгляду Фабиана открылся яркий синяк. Лаура услышала его глубокий вздох.
— Да все хорошо… Выглядит страшнее, чем есть на самом деле. — Лаура попыталась улыбнуться, но улыбка тут же растаяла, как мороженое на солнце.
— Ничего хорошего в том, что ты опять пострадала, Лаура, нет. — Он безотрывно смотрел на Лауру. Потом его ладонь легла ей на живот и медленно, но решительно двинулась вниз. — В будущем я сделаю все, что в моих силах, чтобы прекратить твои страдания. Обещаю.
Услышав, что Фабиан говорит о будущем, Лаура почувствовала, как внутри у нее что-то отпустило. Она наслаждалась радостным ощущением счастья. Но уже в следующее мгновение ее мысли переключились совсем на другое, потому что рука Фабиана проникла под кружевные трусики и коснулась женского естества.
Лаура уперлась спиной в дверь и громко застонала от наслаждения. Тело невольно изогнулось ему навстречу, откликаясь на его ласки. Она обхватила Фабиана за шею и прильнула к его губам. Ее язык жадно искал его язык, и этот контакт был подобен взрыву, будившему страсть и туманившему сознание. Язык Фабиана обследовал сладкую глубину ее рта, полностью подчиняя Лауру себе. Дикое, первобытное чувство заставило содрогнуться все тело и медленной жаркой волной заполнило сознание.
Ласки Фабиана становились все настойчивее, и Лаура задохнулась от пронзившего ее сладострастного ощущения. А когда он принялся целовать ее шею, легко покусывая зубами нежную кожу, она не смогла сдержать громкого стона.
— Я клянусь, что с этого момента такое удовольствие я буду доставлять тебе каждый день. — Лицо Фабиана осветила улыбка, и Лауру окутала волна его мощного обаяния.
— Боже мой, Фабиан! Если ты сдержишь свое обещание, ни на что другое я уже не сгожусь!
— Но ведь я буду выполнять свой супружеский долг, чтобы моя жена была довольна и счастлива, разве не так? Ты должна знать, что просто сводишь меня с ума!
Фабиан покрыл поцелуями ее лицо, обхватил ладонями грудь, лаская большими пальцами напряженно выступающие соски. Наслаждение пронзало Лауру сладкой болью, тело стонало от страстного желания, радовалось и торжествовало, что именно этот человек поможет ей воскреснуть.
Как только Фабиан прикоснулся к ее губам, Лаура уже знала, что должна сказать ему кое-что важное… то, что не может больше ждать.
— Фабиан, — выдохнула Лаура, обхватив руками его широкие плечи, — я хочу, чтобы… Ты должен знать: я просто схожу с ума от любви к тебе, понимаешь?
