Глава 5. Странные обитатели Земли
Пришельцы из космоса – странный народ; явились к нам на Землю, а зачем – не говорят, и не желают контактировать с нами, как положено братьям по разуму. Или Они не считают нас братьями? Не будем из-за этого огорчаться и посмотрим на других пришельцев, которых на нашей планете полным-полно. Как я предупреждал, в этом случае термин «пришелец» будет пониматься весьма широко и обозначать существа, непохожие на вас или на меня. Насколько непохожие? Почти в такой же степени, как настоящие инопланетяне. Мы гадаем об Их намерениях, мы высматриваем Их под облаками, мы посылаем сигналы к звездам, тогда как на нашей планете происходит много таинственного, непонятного, загадочного. Вспомним, например, о том, что нашу Землю населяют четыре породы разумных существ, существенно отличающихся друг от друга в физиологическом и психологическом отношениях.
Я имею в виду совсем не традиционное деление человечества на три большие расы, негроидов, монголоидов и европеоидов, с добавкой американских краснокожих. Чем, в сущности, негр или индеец отличается от меня или от вас? Незначительными деталями внешнего облика, что не позволяет говорить о существенном различии между нами. Существенное физиологическое различие подразумевает, что у пришельца (пришельца в широком смысле) есть такие органы, которых нет у меня, что его эндокринная, нервная и кровеносная системы функционируют иначе, что последствия приема пищи и обмена веществ для меня и для него сильно различаются, и что все эти обстоятельства, связанные с физиологией, ведут к глубоким психологическим отличиям.
Теперь я назову вам эти четыре земные расы: дети, женщины, мужчины и старики. Разница между ними гораздо больше, чем между китайцем и зулусом или шведом и австралийским аборигеном. Даже мы с вами, не являясь медиками или биологами, можем это заметить.
Остановимся на специфике трех человеческих пород, приняв за базовую мужчин. Такой выбор определяется не моим мужским эгоцентризмом, а более вескими факторами, рассмотренными в дальнейшем, а также божественным предопределением: ведь Бог, и в христианском, и в мусульманском вариантах, первым сотворил мужчину, причем совершенно взрослого.
1. Специфика расы детей:
они стремительно растут, масса их тела увеличивается за 10–12 лет в пятнадцать–двадцать пять раз (а с вами и со мной ничего подобного уже не происходит);
их половые инстинкты спят – организм не производит соответствующих гормонов;
они значительно меньше нас размерами – до четырех-пяти лет они словно карлики в мире великанов, и если бы мы о них не заботились, они бы погибли;
их разум существенно уступает нашему, но в то же время они обладают своим специфическим видением мира, более ярким, острым и поэтичным, чем у большинства взрослых людей. По-видимому, они иначе, чем взрослые, воспринимают время.
2. Специфика расы женщин:
их физиология и весь жизненный цикл в значительной степени ориентированы на вынашивание потомства (есть такие органы, которых нет у мужчин);
набор хромосом у них отличен от мужского;
они слабее мужчин физически;
они чаще болеют, но дольше живут;
они могут воспроизвести не более двух десятков прямых потомков [13], тогда как у мужчины таковых может быть несколько тысяч (а при искусственном осеменении – еще больше);
в области рационального знания, а также творчества, научного и художественного, они уступают мужчинам – гениальные женщины встречаются реже, чем гениальные мужчины;
считается, что женщины более возбудимы, чем мужчины, более эмоциональны, непосредственны, капризны, мягкосердечны, но все это может оказаться фикцией – доподлинно мы этих фактов не знаем.
3. Специфика расы стариков:
все их органы, а также кровеносная, нервная и эндокринная системы претерпевают резкие патологические изменения, ведущие в конечном счете к смерти;
их разум, как правило, менее ясен, чем у более молодых особей, им свойственно более мрачное, пессимистичекое мироощущение;
половая функция у них отмирает, различия между полами несколько нивелируются;
они слабее физически, чем мужчины и женщины в репродуктивном возрасте;
разнообразие психологических типов у старых людей меньше, и они, как правило, демонстрируют две основные модели поведения: раздраженно-злобную и вяло-безразличную.
Теперь поговорим о мужчинах, базовой человеческой модификации. Базовой лишь потому, что мужчины доминируют среди четырех земных рас – благодаря своей физической силе, агрессивности и способности к рациональному мышлению. Подавляющее большинство людей особых, к которым я отношу великих властителей, завоевателей и политиков, великих религиозных пророков, великих злодеев, великих ученых и адептов искусства, были мужчинами. Хаммурапи, Эхнатон, Александр Македонский, Юлий Цезарь, Наполеон, Гитлер, Карл Маркс, Мухаммед, Иисус Христос, Архимед, Пифагор, Декарт, Коперник, Эварист Галуа, Нильс Бор, Альберт Эйнштейн, Дирак, Еврипид, Софокл, Фидий, Петрарка, Шекспир, Байрон, Фирдоуси, Пушкин, Гете, Рафаэль, Ван Гог, Эль Греко, Бах, Моцарт, Чайковский – все они были мужчинами, и все успели сотворить нечто доброе или злое в самом цветущем возрасте, лет до пятидесяти. Женские имена в этом списке «особых» – большая редкость. Сапфо, Софья Ковалевская, Мария Кюри, Анна Ахматова… Безусловно, таланты, но гении ли? И уж во всяком случае не они определяли развитие земной цивилизации.
Выходит, что эта цивилизация, собственного говоря, не человеческая, а мужская, и само слово «человек» мы прежде всего относим к мужчине. Но тогда закономерен вопрос: а люди ли мы вообще? Ведь в истинно человеческом обществе такие «перекосы» недопустимы. Можно считать, что одна из наших рас, мужская, определила свою дорогу, но о трех остальных этого не скажешь. Дети, женщины и старики фактически не влияют на развитие нашей цивилизации и находятся в подчиненном положении; особенности этих рас не учитываются, свой путь они не нашли, и их роль в нашем обществе невелика. Странно, не правда ли? Столь же странно, как поведение инопланетян, не пожелавших вступить с нами в контакт.
Еще несколько слов о трех угнетенных земных расах.
Проблема детей, быть может, самая важная среди тех, которые я перечислил. Наш якобы цивилизованный мир принадлежит взрослым, и дети подвергаются непрерывному террору с их стороны. Я имею в виду не столько акты прямого насилия, педофилии, избиений, продажи малолетнего «товара» с целью изъятия органов или для сексуальных утех; все это ужасно, отвратительно, но, в конечном счете, является патологическим исключением, к которому всякий нормальный человек питает стойкую неприязнь. Однако кроме таких экстремальных действий, направленных против детей, существует общепринятая практика их воспитания, которая, даже в самом щадящем варианте, базируется на запретах и ограничениях. При этом с ростом ребенка и увеличением его физических и умственных возможностей число запретов отнюдь не уменьшается, а возрастает. Трехлетний малыш ограничен в передвижениях и выборе пищи, а для тинейджера в тринадцать лет ограничений гораздо больше: он не должен смотреть некоторые фильмы, читать определенные книги, контактировать с людьми сомнительной нравственности и так далее. Ясно, что эти ограничения направлены «во благо» растущего человеческого существа; их цель – предохранить его от болезней, от физических и психических травм, подготовить к «взрослой жизни». Однако ограничения существуют, а они, с точки зрения далекого будущего, могут казаться признаком незрелости нашей цивилизации и вообще явлением мерзким.
Я не готов ответить на вопрос, какая модель взращивания юного поколения будет принята нашими потомками, но убежден, что это будет нечто отличное от нынешней ситуации. Можно предположить, что только специально обученные взрослые станут контактировать с детьми, что детей изымут из лона семьи и будут растить в специальных заведениях, где им предоставят максимально возможную свободу, но все подобные решения кажутся мне тривиальными. Вероятно, произойдет что-то более радикальное, связанное с увеличением срока человеческой жизни и, как следствие, с иным взглядом на детство. Сейчас мы живем семь-восемь десятилетий, и период взросления, примерно до 16–18 лет, составляет около пятой части длительности жизни. Кроме того во взрослом состоянии мы вынуждены трудиться и конкурировать с себе подобными; мы получаем массу травм и стрессов, а в завершение жизненного пути – букет старческих болезней. Поэтому взрослому, особенно пожилому, детство видится в розовом свете как пора безоблачного счастья, время полного отсутствия ответственности, борьбы за существование и хлеб насущный. Это, разумеется, не так – у детей хватает горестей, и их переживания более эмоциональны и сильны, чем у взрослых. Просто повод для этих слез и истерик кажется нам совершенно несерьезным и мелким. Сломалась любимая игрушка, не пустили в кино, не дали мороженого… Что за чепуха! Накрылся банк с моими сбережениями, ушла жена – вот это трагедия!
