– Не переживай так, старина, – Воланд похлопал меня по плечу. – Мы еще вернемся к этой теме. Выражаясь языком писателей, – ниже по тексту. А сейчас выпей лучше, чтоб не волноваться и не иметь мыслей типа «А как отреагирует читатель на…»-так думать просто глупо.
Я принял от Коровьева рюмку кокосового крем-ликера, чокнулся с Лисой и забыл о всех своих вопросах. Пусть их. В свое время узнаю, что там было дальше.
Фрагмент 69
Набравшаяся Лиса села за синтезатор и спела:
You are just like an angel,
Just like an angel.
I never will forget
My silhuette in red.
(Bonny Tyler)
243. Затем последовали какие-то инсинуации насчет того, что
«This world is not your home», а раз так, то «Don't worry, be happy!»
Бегемот тоже порывался чего-нибудь сыграть, но Коровьев удержал его, объяснив, что играть и петь в данной сказке в этот момент – прерогатива Лисы.
244. Я неожиданно проснулся. На часах было 4:36. Из-под диванчика доносилось сопение рыжей. Зазвонил телефон. Кого это несет в такое время?
Мама лиса резко пореальностела своим заявлением, что совершенно не переваривает стиль жизни под названием «лисья йога», а от слова «хрёнир»ее вообще тошнит. Видимо здорово наболело, раз она решила все это высказать в столь ранний (или поздний?) час. Истратив текущий запас грязи, мамочка пожелала мне спокойно спать дальше и отключилась.
245. Я перевернулся на другой бок (правый, левый – не важно все-равно условность) и медленно погрузился в сон. Пока я погружался, некий голос (возможно Лисы) занудно повторял: «Д-фактор должен быть доминантным в твоей сказке. Только тогда ты достигнешь уровня Д-контроля над снами. Пока же твой параметр – Д-контроль частичный. Захвати Д-фактор! Захвати Д-фактор! Захвати Д -актор!..»
– И действительно, Черненький. Почему бы тебе не захватить этот самый «Д-фактор»? – услышал я над ухом голос Карлоса.
246. Раздался синтезаторный проигрыш и Лиса запела:
Может это только сон,
А может нет,
И приходят вновь ко мне
Мои мечты.
На ладони у меня растаял след,
И далекий образ твой
Манит и зовет с собой.
Где я
Сегодня?
Я скучаю здесь…
Где я?
Я скучаю здесь одна?
Где я?
Снова шумный день.
Где я?
Лишь бы скрыться в тень.
Я не знаю
Как мне быть,
Я не знаю,
Где найти тебя…
(«Мираж»)
Я открыл глаза. Песня рыжей погрузила всю нашу компанию в глубокую депрессию. В глазах Бегемота стояли слезы, Коровьев хлюпал носом и пил успокоительные капли, Азазелло опустил голову и все свое внимание сконцентрировал на паркете, вероятно надеясь отыскать там решение каких-то глубоко своих проблем…
Фрагмент 70
247. Карлос-Воланд сказал, что пора завязывать с алкоголем и переходить к употреблению более достойных напитков вроде кофе, «А то что это за минорный настрой такой?» Сам он выглядел не печальным, но слишком задумчивым.
В дверном проеме возникла та самая ведьмочка Гелла. Одета она была в совершенно невызывающий купальник. Длинные рыжие (о, совпадение!) волосы ниспадали ей на плечи. Почему-то подмигивая автору, чертовка поставила на столик поднос, на котором находились чашки с кофе, пирожные, конфеты, печенья и прочая подобная дребедень.
– Хм! Карлос, а у Булгакова она совсем голой ходила.
– Такая уж сказочка была, Лис. Сейчас же Гелле надоело ходить голой, вот она и оделась почти как монашка.
– Давай все же вернемся к твоему перевоплощению в Кастанеду. – напомнил я.
Потягивая кофе, Воланд продолжил свой рассказ:
248. – Бегемот в своем сне наткнулся на какую-то информацию обо мне.
– Но откуда ему было известно, что Карлос Кастанеда – одно из твоих дьявольских имен?
– Бедный твой читатель, Лисище! Мне его очень жалко. Он и так запутан, но я запутаю его еще сильнее…
– Ну же, Карлос, ну?! – весь в нетерпении я подпрыгивал на кровати и покусывал краешек чашки.
– Эй, Коровьев! – обратился Воланд к тому. – Как там ты говорил в «Мастере и Маргарите» во время сеанса черной магии в театре Варьете?
Коровьев выпрыгнул из кресла, снял свой пиджак цвета «мечта вампира», под которым оказалась очень изысканная сорочка «от Версаче», раскланялся и заорал:
– Авек плезир, дамы и господа! Сейчас мы вам покажем хит текущего сезона. Так сказать, «номер первый» в данной сказке. Эйн, цвей, дрей!..
– Так вот, Лис, Бегемот знал это имя, потому что был со мной в Мексике и обучал меня практической стороне искусства магии. А, как ты знаешь, в той сказке меня звали Карлос Кастанеда.
– Значит Бегемот знал это еще до того, как все случилось?
– Разумеется, дружище.
– Я б сказал, Карлос, что время сильно закольцевалось в вашем случае. – протянул я.
249. – Все же я разверну перед тобой последовательность событий в линейном порядке. – сказал Воланд. – Итак, уже в который раз, о несчастный читатель этого лисьего сочинения, я начну сначала.
Вся компания затихла. Даже Гелла перестала приставать и грязно домогаться к Бегемоту (правда на очень короткое время, но все же).
250. – Я находился в своем сне – этом несчастном каком-то (забыл название) Халифате. Бегемот в своем сне попал в р-сказку под названием «Америка». Накупив ворох бульварного чтива (он любит читать всяческую дрянь), он обнаружил в нем книги, написанные мной. Тут-то и кроется тонкость.
– Действительно, мессир Карлос, сам момент кольцевания времени в этой истории мне не очень понятен, – сказал я и все ж таки умудрился откусить кусок чашки.
– Когда Бегемот взглянул на обложку книжки, сказка хренировалась, и у него родилось воспоминание, о том, что он жил в Мексике, звали его Хенаро Флорес. Что он обучал меня магии, что звали меня Карлос Кастанеда, что был я недотепой-студентом, погрязшим в чувстве собственной важности фанатиком научной работы.
– Все это прекрасно, Воланд, но у меня идет кругом голова и лучше бы нашу встречу разбавить интермедией.
Фрагмент 71
251. – Пожалуй ты прав, – сказал он. – Нужно изменить характер текущей сказки, а то слишком заумно получается.
252. «И явился к людям Мессия. И говорил Он простые и ясные слова, понятные каждому,»-вдруг начал рассказ долго молчавший Азазелло. Поняв, что явилась вожделенная интермедия, мы стали внимательно слушать.
Карлос-Воланд Кастанеда поудобней устроился в кресле, Коровьев – в другом, Бегемот разлегся на маленьком диване рядом с рассказчиком. Гелла (ох уж мне эта рыжая ведьма!) пристроилась на кровати в непосредственной близости от меня. Потом, немного подумав, она положила свою голову мне на колени, что было полным пределом всего…
– И говорил Он простые слова, понятные каждому, – продолжил Азазелло.
– Это уже было, дальше давай, – проворчал Бегемот.
– «И слушал Его и пахарь, и рыбак, и сборщик налогов, и тракторист, и комбайнер, и таксист, и оператор-наводчик тактических ракет средней дальности. И доходили слова Мессии до сердца каждого, будь то мужчина, женщина или ребенок; еврей, мексиканский индеец, австралийский абориген или англичанин; корова, собака, кошка, какаду или смоковница. И так понятны были слова Мессии, что даже камни и волны морские соглашались с Ним. И приносило Ему в дар благодарное человечество хлеба, кукурузу, лосося, консервированного в масле и вино (Пророк предпочитал американское виски «Джек Дэниэлс»). И было последнего так много, что Мессия частенько не успевал протрезветь перед очередной проповедью.»
– Азазелло! Лучше о чем-нибудь духовном, – взмолился Бегемот. – Ты уже весь институт мессианства заплевал.
– Хорошо. Будет духовное.
253. «И принимал Он по две таблетки газированного алькозельцера для снятия похмельных эффектов и начинал проповедь. И такие говорил Он
254. слова: «Истинно говорю вам, продвинутые существа, – мудрецы вы, коли слушаете речи эти.»
Дальше последовали письма из «Лисьей йоги» со второго по двести пятьдесят третье. История закольцевалась сама на себя.
255. – Мессию случайно не Черный Лис звали? – спросила Гелла, потягиваясь и сладко зевая.
– Вот уж точно, что нет! – сказал автор. – Я не люблю виски вообще, а «Джек Дэниэлс» в частности… Или наоборот. Хотя это мог быть какой-нибудь альтернативный Черный Лис. Мало что-ли у меня двойников всяких…
Коровьев и Бегемот похрапывали по углам комнаты, Карлос читал что-то из своих собственных сочинений, захлебываясь смехом пополам со слезами. Проповедь Мессии в изложении демона Азазелло длилась много часов.
Я спросил, откуда ему стала известна эта история?
– Я там был, Лис, – ответил он.
– Уж случайно не в качестве ракеты средней дальности? – ехидно осведомилась Гелла.
– Почти угадала, – я был ее боеголовкой и бортовым компьютером.
Мы дружно засмеялись.
Фрагмент 72
256. Карлосу-Воланду надоели собственные книжки, и он взялся за роман Стивена Кинга «Армагеддон». Азазелло куда-то исчез.
Гелла пристально смотрела на меня своими зелеными глазами. В них явно было что-то знакомое. Уже давно я отметил, что Лисы нигде нет.
