На протяжении истории человечества люди всегда сопротивлялись новым идеям. Тому множество примеров. Когда Галилей открыл существование спутников Юпитера, астрономы той эпохи отказались в это верить и даже не захотели взглянуть на эти спутники, потому что признание последних шло вразрез с тем, что считалось правильным. То же самое сейчас происходит с психиатрами и другими медиками, которые отказываются принимать во внимание очевидность жизни после смерти и отвергают возможность изучения воспоминаний из прошлых жизней. Они просто закрывают на это глаза.
Настоящая книга — это мой маленький вклад в исследования, которые проводятся сейчас в области парапсихологии, особенно в те, которые касаются опыта, полученного нами до рождения и после смерти. Каждое слово, которое вы прочтете, — это правда. Я ничего не добавлял, вырезал лишь повторяющиеся части. Также я изменил имя Кэтрин, чтобы сохранить конфиденциальность.
На написание этой книги у меня ушло четыре года, то есть четыре года мне понадобилось, чтобы набраться смелости и открыть эту нетрадиционную информацию научным кругам с риском для моей профессиональной репутации.
Одним прекрасным вечером, когда я принимал душ, я вдруг почувствовал — час настал, пора написать обо всем этом. У меня было четкое ощущение, что пришло подходящее время и я не должен более скрывать эту информацию. То, что я узнал, стоило не хранить в столе, а поделиться им с остальными. Данное знание пришло ко мне через Кэтрин, и теперь я должен передать это остальным. Я понял, что ни одно из последствий не может оправдать сокрытие тех знаний о бессмертии и истинном смысле жизни, которые мне удалось приобрести. Я вылетел из душа и уселся за рабочий стол, обложившись кассетами с записями наших сеансов с Кэтрин.
Когда я впервые увидел Кэтрин, на ней было ярко-алое платье, она сидела в моей приемной и нервно листала какой-то журнал. Было заметно, что она почти не дышит. В течение предшествовавших двадцати минут она ходила туда-сюда по коридору перед кабинетами отделения психиатрии и всеми силами старалась убедить себя не сбежать.
Я вышел в приемную поприветствовать ее рукопожатием. Рука женщины была холодной и влажной, что подтверждало большое нервное напряжение. Несмотря на то, что два врача нашей клиники давно советовали ей обратиться ко мне за помощью, на самом деле она два месяца набиралась смелости, чтобы прийти ко мне на сеанс. И вот, наконец, она была здесь.
Кэтрин — исключительно привлекательная женщина со светлыми волосами средней длины и глазами цвета лесного ореха. В то время она работала лаборанткой в больнице, где я возглавлял отделение психиатрии, а также подрабатывала дизайном купальников. Я провел ее в офис, усадил в большое кожаное кресло. Мы сидели друг напротив друга, нас разделял только мой полукруглый стол. Кэтрин откинулась на спинку кресла и молчала, не зная, с чего начать. Я выжидал, предпочитая, чтобы она сама определилась с этим, но все же через несколько минут сам начал расспрашивать о ее прошлом. Первую встречу нам предстояло посвятить выяснению характера ее индивидуальности и с тем, что привело ее ко мне.
Отвечая на мои вопросы, Кэтрин рассказала историю своей жизни. Она была средним ребенком в семье консервативных католиков, живших в небольшом городке штата Массачусетс. Ее брат, на три года старше нее, был очень спортивным и наслаждался полной жизненной свободой. Ее младшая сестренка была любимицей обоих родителей.
Когда Кэтрин стала рассказывать о своих симптомах, то заметно напряглась и занервничала. Ее речь ускорилась, женщина вся подалась вперед и оперлась локтями на стол. Оказывается, жизнь несчастной всегда была переполнена страхами: она боялась воды, боялась подавиться таблетками, которые ей было трудно глотать, боялась самолетов и темноты. И панически боялась смерти. А с недавнего времени ее страхи усилились. Чтобы чувствовать себя в безопасности, Кэтрин часто ложилась спать в своей гардеробной. Перед тем как заснуть, два-три часа она мучилась от бессонницы, да и приходивший за этим сон был очень поверхностным и прерывистым. Ночные кошмары и хождение во сне, которые отравляли ее детские годы, возвратились снова. День ото дня Кэтрин становилась все более подавленной.
По мере того как Кэтрин говорила, я ощутил, насколько сильны ее страдания. В течение многих лет я помогал таким же, как она, пациентам, справиться с их страхами, и был полностью уверен, что смогу помочь и ей. Я решил, что сначала мы покопаемся в ее детстве и попробуем там найти истоки проблемы. Обычно осознание некоторых моментов далекого прошлого помогает снизить уровень тревожности. При необходимости я мог бы выписать ей легкий препарат, снижающий тревожность, чтобы она чувствовала себя получше. Это является стандартным лечением таких симптомов, как у нее, и обычно я для купирования хронических и острых приступов страхов и тревожных состояний, не колеблясь, рекомендую транквилизаторы и даже антидепрессанты. Теперь же стараюсь прописывать эти препараты очень выборочно и только время от времени, если вообще прописываю — ни одно лекарство не может устранить корень проблемы. В этом меня убедил опыт работы с Кэтрин и пациентами вроде нее. Теперь-то я знаю, как именно нужно лечить эти симптомы, а не просто снижать их силу или подавлять.
Итак, на первом сеансе с Кэтрин я ненавязчиво пытался подтолкнуть ее к воспоминаниям из детства. Она не вспомнила ни одного хотя бы мало-мальски травматичного для себя эпизода, который помог бы объяснить, откуда идет такая лавина страхов в ее жизни. Из-за того, что их у нее было на удивление мало, я подумал, что для извлечения подавленных воспоминаний можно попробовать гипноз.
Пока она пыталась заставить себя вспомнить хоть что-нибудь, в ее памяти всплыли отдельные фрагменты. Так, когда ей было примерно пять лет, она сильно испугалась, когда кто-то столкнул ее с вышки бассейна прямо в воду. Однако она сказала, что и до того случая не любила находиться в воде. Когда Кэтрин было одиннадцать лет, ее мать впала в сильнейшую депрессию, от которой была вынуждена лечиться у психиатра с последующим применениям электрошока, вследствие чего пострадала ее память. То, что произошло с мамой, сильно испугало Кэтрин, но по мере того как матери становилось лучше и она, по словам самой Кэтрин, снова становилась «собой», страхи ушли.
Отец Кэтрин был алкоголиком со стажем, и старшему брату приходилось периодически приводить его домой из местного бара. Его запои становились все чаще, что провоцировало частые драки с матерью, после чего та становилась замкнутой и подавленной. Но Кэтрин видела, что в семье это считается допустимым.
За пределами дома дела шли лучше. В старших классах она встречалась с одноклассниками и легко общалась с друзьями, большинство из которых знала уже много лет. Однако ей было трудно доверять людям, особенно тем, кто не входил в узкий круг ее друзей. Ее религия была простой и не поддававшейся сомнениям: она воспитывалась в строгих католических традициях и никогда не подвергала сомнению правдоподобность и резонность религиозных убеждений. Она верила в то, что если быть хорошим католиком, жить праведно и соблюдать все ритуалы, то человек после смерти попадет на небеса, а если нет — то в ад. Решение о том, кто куда попадет, принимают Бог-Отец и его Сын. Позже я узнал, что Кэтрин не верит в реинкарнации. Однако, очевидно, ей просто не хватало знаний об этом, хотя ей и доводилась читать кое-какую индуистскую литературу. Понятие реинкарнации просто противоречило тому, чему ее учили в семье все эти годы. Она никогда не читала метафизические или оккультные книги, — просто потому, что ее это не интересовало. В рамках своей веры она чувствовала себя в безопасности.
Окончив школу, Кэтрин два года училась в колледже и вышла из него со специальностью технического лаборанта. Вооруженная профессией и вдохновленная примером своего брата, который переехал в Тампу, Кэтрин получила работу в Майами, в больнице, принадлежащей университету при Медицинской школе. Она переехала в Майами весной 1974-го. Тогда ей был 21 год.
Жизнь Кэтрин в маленьком городке была проще, чем та жизнь, которая открылась ей в Майами, однако она была счастлива, потому что ей удалось бежать от семейных проблем. В течение первого года жизни здесь она познакомилась со Стюартом. Он был евреем, женат, с двумя детьми и сильно отличался от тех мужчин, с которыми Кэтрин доводилось встречаться раньше. Он был успешным врачом, с сильным и агрессивным характером. Между ними возникло сильнейшее химическое притяжение, их роман был бурным и сложным. Что-то в в этом мужчине пробудило в ней страсть, словно он приворожил ее. К тому моменту, когда Кэтрин начала терапию со мной, их роман со Стюартом длился шестой год и был очень даже бурным. Кэтрин не могла сопротивляться Стюарту, хотя он плохо к ней относился, а его постоянная ложь, невыполненные обещания и манипуляции приводили женщину в ярость.
