Кроме будних дней с установленной для них последовательностью молитв, есть особые дни недели, месяца и года — это Шабат, праздники и памятные дни. Последние связаны обычно с историческими событиями в жизни народа: это либо дни поста в память о случившихся несчастьях, либо дни радости, когда мы вспоминаем о чудесах, совершенных Всевышним для нашего спасения. Однако самые великие дни — это Шабат и праздники, упоминаемые непосредственно в Торе. Все они отмечены особым торжественным покоем; это дни полного отдохновения от трудов и от любого рода созидательной деятельности.
В Шабат строго запрещаются любые виды работ, и существует глубокая связь между этим святым днем и всем процессом Творения. Подобно тому, как сотворение мира было осуществлено в шесть дней, шесть последовательных этапов, так и шесть будних дней недели отведены для работы, совершаемой человеком в материальном мире по его исправлению, возвышению и строительству, а Шабат — седьмой день — означает возвращение к внутренней, чисто духовной жизни; он подобен седьмому дню, с наступлением которого Б-г завершил творение физического мира и обратился к высшим мирам. Так и человек, сотворенный по образу Создателя, должен продолжать работу по завершению и исправлению первоначального творения, а затем уходить в себя, прекращая свою творческую деятельность в материальном мире и обращаясь к субботнему покою — источнику святости.
Галаха— формальные правила выполнения заповедей — подробно перечисляет все виды деятельности, запрещенные в Шабат. Все эти запреты вытекают из одного общего источника: Шабат — день, когда человек перестает создавать материальное ч мире и погружается в состояние абсолютного покоя. Отсюда следует, что он должен прекратить не только творческую деятельность в физическом мире, но и любое творчество в смысле духовном. Потому-то даже тикун — усовершенствование мироздания, в том числе и своей собственной души и врачевание ее ран, — должен быть приостановлен в Шабат. Цель Шабата — подведение итогов всему, сделанному за шесть предыдущих дней, и освящение прошедшей недели. Таким образом, Шабат — венец всего недельного периода; это день, предназначенный для наслаждения выполненным за предшествующие шесть дней в материальной и духовной сферах. Иными словами, Шабат освящает и возвышает все, сделанное прежде, и ведет к новому подъему в наступающей неделе.
Закон требует от нас пребывания в покое и прекращения обычных занятий и в праздники, хотя они и не связаны, подобно Шабату, с идеей творения Всевышним мира за шесть дней. Праздники связаны с иным периодом времени — с еврейским годом, они служат ежегодными напоминаниями о событиях в жизни народа, чья история — это история проявления Б-жественного в мире. В эти дни допускаются некоторые послабления по сравнению со строгостью Шабата; тем не менее, основное направление праздников то же: к покою и духовной сосредоточенности. Каждый праздник отличается своими неповторимыми особенностями, у каждого — своя сущность; все они отмечаются по-разному и предполагают особый настрой души. Год начинается с Песаха — дня духовного и национального рождения народа; затем наступает Шавуот — день дарования Торы, день Б-жественного Откровения на горе Синай; праздник этот символизирует, кроме того, преодоление всяческих трудностей и препятствий. За ним следует Сукот — праздник урожая, в духовном смысле являющийся символом зрелости, плодотворного труда и награды за него.
Йом-Кипур — День Всепрощения — это одновременно и день строгого поста, и Суббота суббот; по значимости своей он превосходит Шабат. Йом-Кипур приносит евреям прощение за их грехи и провинности. В этот день низший, материальный мир возносится не только над течением физического времени, но и, в некотором смысле, над всеми законами, управляющими человеческой жизнью. В Йом-Кипур прекращаются любые занятия, евреи не едят и не пьют, ибо в этот день человек поднимается над физическим миром и вступает в контакт с Б-жественным Абсолютом, преодолевая свое прошлое; благодаря даруемому ему Всевышним прощению он начинает свою жизнь сначала.
Праздники и памятные дни требуют от еврея целого ряда действий, которые могут показаться трудновыполнимыми; они вытекают из главной идеи каждого из этих дней. И чтобы человек мог воспользоваться духовными сокровищами, которые предлагает ему праздник, он должен полностью сосредоточиться на его идее и ее символических обозначениях, настроиться таким образом, чтобы попасть ей в резонанс. И тогда многочисленные и сложные требования Торы перестанут казаться ему тягостными и выполнение их станет естественной реакцией его души на повторяющуюся из года в год встречу с Б-жественным.
Заповеди и установления валахи — еврейского законодательства, — определяющие, что разрешено и что запрещено употреблять еврею в пищу, свод которых определяется в иудаизме понятием кашрут, являются выражением уже известного нам принципа: человек не может жить возвышенной и благородной духовной жизнью, если его тело не подготовлено к этому подобающим образом. Можно сказать, что предписания о дозволенной и запрещенной пище определяют своего рода диету святости, позволяющую еврею извлекать максимальную пользу из взаимоотношений его души и тела. Употребление в пищу того, что запрещено Законом, — это не только нарушение заповеди и, следовательно, вступление в союз с силами зла, но и действие, наносящее конкретный вред всей системе отношений между душой и телом. Все съедобное подразделяется на несколько категорий: неорганическая пища, растительная, животная; причем каждая последующая характеризуется все более строгими требованиями, предъявляемыми к ее приготовлению и употреблению. Так, все, относящееся к самому низшему уровню — неорганической пище, — можно есть без каких бы то ни было ограничений, ибо область неживой материи наименее чувствительна к различиям между святостью и нечистотой. Что касается растительной пищи, ограничения распространяются лишь на продукты, выращенные в Земле Израиля, чья особая святость влияет и на них; все выращенное за пределами Святой Земли можно есть в любое время.
Гораздо подробнее определяет Галаха правила питания мясом животных, птиц и рыб. К этой категории продуктов относится наибольшее количество запретов — от менее строгих к более строгим. Все беспозвоночные запрещены в пищу. Большинство рыб, имеющих чешую и плавники, разрешены; при этом рыба не требует какого-либо особого способа приготовления. В Галахе перечислены кашерные виды птиц; причем птица должна быть умерщвлена таким способом, при котором страдания ее будут минимальными; из тушки следует удалить всю кровь. Исполнение всех этих требований должно наилучшим образом подготовить мясо птицы для его употребления в пищу евреями. Еще более строгие правила установлены в отношении мяса животных, лишь небольшое число которых является кашерными. Процесс забоя животного и предварительной обработки его мяса определен традицией во всех подробностях. Смешивание некоторых видов пищи, в том числе молочного с мясным, запрещено.
Вообще запрещение смешивать различные по своей сущности вещи — общее правило Галахи, относящееся не только к пище* (— Например, запрещено носить одежду, изготовленную из материала, включающего в себя и шерсть, и лён). И так как мы не всегда можем различить границу между духовными сущностями разных предметов, Тора помогает нам в этом, поддерживая в нас тем самым определенную степень чистоты. Смысл этого — приведение всего материального в мире с помощью тикуна к совершенству; тикун — это обнажение сущности вещи, прояснение цели, для которой она создана. Когда человек ест, он не просто уничтожает пищу, в процессе переработки которой извлекает пользу для своего тела, — он совершает тикун: освящает еду. Вот почему употребление некашерной пищи является в духовном смысле падением человека.
Подобно этому есть и пить в Шабат и в праздники — это гораздо больше, чем просто удовлетворять физиологическую потребность; есть и пить в эти дни — заповедь. Ибо Шабат и праздники благоприятствуют возвышению сущностей этого мира и приближению их к Создателю. Во времена Храма ритуальное жертвоприношение сопровождалось трапезой, во время которой человек приобщался к святости. В наши дни стол, за которым еврей вкушает пищу, служит ему подобием храмового жертвенника; пища эта становится человеческой плотью, и еврей в своей службе Всевышнему с новой энергией возносит ее до уровня святости. И поэтому следует относиться и к пище, и к процессу еды с крайней осторожностью, не забывая о том, что цель трапезы — освящение материального.
С подобных же позиций иудаизм трактует и отношения между полами. Наша традиция не рассматривает секс как нечто порочное или постыдное; напротив, она относится к нему как к сфере человеческих отношений, в которой могут и должны проявиться высокая духовность и святость. Именно заключенной в этих отношениях святостью и объясняются наложенные на них ограничения. Ибо даже каждый из миров символизирует, среди прочего, мужское или женское начало, а отношения между мужчиной и женщиной в нашем мире являются отражением происходящего в высших мирах. Вот почему эти отношения так мощно воздействуют на душу человека. А если вспомнить, что их основной целью является воспроизведение потомства, то становится совершенно ясным, почему необходимо относиться с особым вниманием и осторожностью ко всему, связанному с сексом. Вообще говоря, иудаизм не рассматривает интимные отношения между мужчиной и женщиной лишь как средство продолжения человеческого рода, исполнения заповеди «плодитесь и размножайтесь». Союз между ними приводит к созданию основной социальной единицы — семьи, в рамках которой происходит развитие личности каждого. Иными словами, одинокий человек в духовном смысле несовершенен; идеальная человеческая сущность всегда состоит из двух частей — мужчины и женщины. И хотя у каждого из них своя функция в семье, лишь вместе они могут достичь совершенства. Поэтому естественно, что сексуальные отношения вне брака недопустимы. Этот запрет основан на том, что они препятствуют исполнению человеком Б-жественного замысла.
