Это было в далеком 1998 году. В тот раз коллеги высмеяли инициативу Ньюмана — Ривкина.
Джейми Ривкин пошел на телевидение (Ньюман был за пределами страны в то время), и был полностью раскритикован другими учеными, которые говорили: «Вы запугиваете и подстрекаете, потому что ни один ученый в своем уме никогда не сделал бы таких вещей».
Но вышло наоборот. Желающих сотворить гибрид человека и животного среди ученых разных стран оказалось более чем достаточно…
Мало кто понимает, насколько дальновидным было решение Ньюмана — Ривкина.
Теперь в США у руководителей любых незасекреченных работ по скрещиванию клеток человека и животного есть только два варианта: платить профессорам или переносить эксперименты на территорию другой страны.
Вот каков ход рассуждений профессора биологии Стюарта Ньюмана: «Если эта техника будет применена к человеку: человеческие клетки от человека и животные от животного — от шимпанзе, свиньи, или какого-то другого животного, если их смешать, то тогда абсолютно точно получится форма жизни, которая будет чем-то средним между человеком и животным. Она будет иметь какие-то животные характеристики и также — характеристики человека.
Наш патент был назван «Соединение материй». Иногда патенты создаются для совершенно новых техник, это была уже существующая техника, но мы научились создавать новый тип материй, которые раньше не создавались».
Страшно подумать, но ученые уже умеют создавать полулюдей-полуживотных.
Технически это давно возможно.
В той же Великобритании после шумных дебатов в 2007 году был принят закон о человеческих тканях и эмбрионах. Он позволяет ученым создавать три различных типа эмбрионов человека и животного. Первый тип — классическая химера, делается путем инъекции клеток животного в человеческий эмбрион. Второй, так называемый трансгенный эмбрион, предполагает введение ДНК животных в зародыш человека. Третий, известный как цитоплазматический гибрид, создается путем переноса ядра клеток человека в яйцеклетки животных, откуда почти весь генетический материал был удален.
Однако этот же закон запрещает создание истинных гибридов путем слияния яйцеклетки и сперматозоида человека и животного.
Поясняет кандидат медицинских наук Михаил Пронин:
«Пока мы недостаточно готовы: ни технически, ни эмоционально, ни, самое главное, ценностно. Мы пока просто не представляем до конца всех последствий, которые связаны с таким направлением в науке».
Кроме того, химерные эмбрионы не могут быть имплантированы в организм человека или животного и имеют право жить только в лаборатории не долее 14 дней. Зачем они вообще нужны? Оказывается, так намного проще и быстрее выращивать стволовые клетки, необходимые для некоторых операций.
По мысли Ньюмана, если у нас есть химера, клетки этого животного будут частично человеческими, и тогда мы увидим не только то, как клетки животного реагируют на лекарство, но и то, как на него реагируют клетки человека, человеческие органы. Потенциально можно проводить на таких животных эксперименты, которые нельзя проводить на людях, тестируя медицинские препараты и лекарства. Так что есть очень много мотивирующего для создания таких химер. Но с другой стороны, создание чего-то, что наполовину человек или на три четверти — человек, или даже — на одну, это приведет в ярость многих в нашем обществе.
Но что будет, если кто-то не убьет химеру или подсадит ее в лоно человека?
Далеко не все страны так толерантны, как европейские.
Совсем недавно Япония утвердила технологию создания «химер». Ученый из университета Токио подал заявку на создание «химеры» «человек-свинья», и это было разрешено в Японии. Теперь он заключил контракт со Стенфордовским университетом, и, возможно, туда привезут эту технологию.
У человечества уже есть богатый опыт работы с химерными организмами — в растительном мире. Роберт Шапиро, глава мировой фабрики химер, долгое время возглавлял транснациональную компанию «Монсанто» — этот биотехнологический гигант является лидером в области производства ГМО. Озабоченная своим имиджем, компания наняла армию пиарщиков, призванных создать благоприятный образ фабрики химер. Так был придуман миф, что только ГМО-сельхозрастения способны спасти планету от голода. Рисуя радужное будущее, пиарщики компании хотят, чтобы навсегда была забыта правда о темном прошлом этой фирмы. А эта правда ужасна.
Многие помнят ужасающие последствия генных мутаций, которые вызвал диоксин.
1962 год, Вьетнам. Американские войска несут тяжелые потери от вьетнамских партизан, которые прячутся в джунглях. Чтобы разрушить маскировку повстанцев, над огромными территориями Вьетнама распыляется вещество под кодовым названием «Агент Оранж». Ядовитая смесь должна была уничтожить джунгли, но, как вскоре выяснилось, убивала она не растения, а людей. По самым скромным подсчетам, жертвами токсичного коктейля стало более 3 миллионов человек. «Агент Оранж» производило несколько компаний, но именно «Монсанта» усовершенствовала формулу этого коктейля, и он стал в несколько раз токсичнее, чем был раньше. Неудивительно, что Пентагон предпочел покупать этот ядохимикат именно у «Монсанта». Эта компания уже в то время стала известна своими гербицидами — веществами, применяемыми в сельском хозяйстве для уничтожения сорняков. Однако использование гербицидов в смеси «Агент Оранж» принесло «Монсанта» не только огромную прибыль от военных заказов. Оказалось, что дети-мутанты не лучшая реклама для фермеров, которые захотят купить гербицид, производимый «Монсанта». Поэтому компания бросила все силы на производство более безопасного гербицида. Но вскоре выяснилось, что это привело к еще более катастрофическим последствиям.
Раундап уже десятки лет продается на мировом рынке, хотя его точная формула засекречена по сей день. Что конкретно туда входит, неизвестно, действующим веществом считается глифосат.
В небольших концентрациях глифосат оказался действительно безопасен для человека. Но был один недостаток — глифосат убивал не только сорняки, но и те полезные растения, которые должен был защищать.
Открытие, которое распахнуло ящик Пандоры, было сделано случайно. Один из экспертов заметил, что в очистных водах завода по производству гербицида живут бактерии-мутанты, адаптированные к яду. А что, если пересадить ген этих бактерий полезному растению, например той же сое? Тогда получившаяся растительная химера выживет после химической атаки гербицидами.
Комментирует Владимир Цыдендамбаев,
кандидат биологических наук, заместитель директора Института физиологии растений им. К. А. Тимирязева РАН:
«Площадь обрабатывается, все растения, которые неустойчивы к глифосату, погибают, а те, которые устойчивы, прекрасным образом продолжают расти и давать плоды. Вся беда в том, что эти растения имеют такую особенность — они накапливают сам глифосат и продукты его распада в своих органах запаса. Например, сахарная свекла накапливает их в своих корнеплодах, соя — в семенах».
Первое растение-химера, генномодифицированная соя, была сделана «Монсанто» в 1996 году. Уже в то время стали возникать опасения, что накопление глифосата в съедобных растениях может пагубно отразиться на здоровье человека, прежде всего, провоцируя онкологические заболевания.
Адвокаты производителей растений-химер тут же заявили, что соя может вызвать рак только при нарушении технологии, а это бывает исключительно редко. Но как в реальности выращивают генетически измененную сою?
Вначале гербицидом заливают поля, соя вырастает, затем поля заливают гербицидом снова, и последний раз — перед уборкой. Притом дозирование остается под вопросом, ведь этот сорт устойчивый к гербициду, и он не погибает. И конечно, никто не следит за тем, чтобы уменьшить дозу до самого необходимого уровня.
Еще в начале двухтысячных российские ученые провели ряд беспрецедентных экспериментов. Их целью было установить, действительно ли ГМО-продукты опасны для человеческого здоровья. Для чистоты эксперимента, помимо крыс, которые полностью перешли на питание трансгенной соей, были созданы еще несколько контрольных групп животных, которых кормили натуральной пищей.
О своем исследовании мне рассказала Ирина Ермакова,
доктор биологических наук:
«Я сначала провела три серии экспериментов, и уже после двух серий я обратилась к коллегам по всему миру: у меня получаются какие-то странные результаты. А результаты были действительно просто ужасными: половина крысят умирала, они были нежизнеспособными, из оставшихся живых около 40 % были абсолютно недоразвитыми».
