Судьба каждого и там индивидуальна, как и здесь, с тем лишь отличием, что вместо ложного света и полутеней здешнего мира в загробном мире всё освещено светом солнца правды, проникающего в глубины душ и сердец»,
«Загробная жизнь ущербная, – продолжает о.Сергий, – но познание Бога становится явным, и смысл всех поступков яснее. Совесть – свет Божий. Там Бог так же ясно виден, как здесь солнце».
Авва Дорофей (VI век по Р.Х.) пишет: «Души умерших помнят, что было здесь… все заботы об этом исчезнут, но что мы делали порочного или благого останется, Душа после смерти не дремлет, не теряет сознания, сохраняет страх, радость, горе; она начинает предчувствовать, что получит на общем суде. Покинув тело, душа встречает других духов, хороших или злых, обычно тех, под чьим влиянием она находилась при жизни тела. Эта зависимость остаётся и теперь. Дальнейшая судьба и приговор Бога будут соответствовать внутренней склонности души».
Богослов И.М.Концевич пишет: «Земная жизнь коротка и исчезает совершенно перед бесконечной вечностью; но последняя всецело зависит от первой. Залог истинной жизни должен получить своё начало здесь, в месте смерти».
Бог вложил в человека стремление и волю к добру; однако свобода человека не ущемляется – в земной жизни он сам выбирает свой путь и свою судьбу. В загробной жизни душа пойдёт по той дороге, на которую она вступила при выходе из тела. В Евангелии от Матфея (16,26) сказано: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?»
Отцы Церкви пишут, что душе открывается лишь то, что ей сродни и чего она достойна. Вступив в своей загробной жизни на путь, ведущий к добру или злу, душа этого изменить уже не может.
Преступив порог, тот, кто был плоть, убеждается в существовании духовного мира. Он больше не боится смерти, и если во время земной жизни он томился о духовном мире, переход станет для него величайшей радостью.
Праведная душа испытает блаженство. Её состояние не ограничивается пассивным созерцанием раскрывающихся тайн мироздания. Это будет не покой, а развитие и удовлетворение тех мечтаний и потребностей, к которым она стремилась в земной жизни. Близость к Богу, просветлённый ум и нелицемерная близость друг к другу, братская любовь и мир.
Люди, не верившие в Бога и перешедшие в загробный мир без раскаяния, обнаружат, что Бог и духовный мир существуют, Они будут ждать своей окончательной судьбы в тревоге и мучительных сомнениях. У каждого из них, как и у всех умерших, будет своя загробная жизнь и своя окончательная судьба.
Архимандрит Серафим Роуз пишет, что предания всех народов – и просвещённых, и первобытных – говорят об ужасном состоянии грешников после смерти.
Архимандрит Пантелеймон тоже пишет о них. Оказавшись в загробном мире, «все они ясно и в деталях увидят свои грехи на земле. Их будет мучить совесть, которая после смерти станет очень ясной. Их также будут мучить желания, к которым привыкла плоть во время земной жизни, так как удовлетворить их больше нельзя. Они не стремились к духовному, а теперь поздно; и их будет мучить отдалённость от Бога и близость злых духов».
Не у всех грешников судьба одинакова. Грешные души тоже претерпевают развитие. Нераскаявшиеся грешники и великие грешники станут неисправимо злыми. Их ждёт вечное страдание. Иные грешные души получат надежду и милость Бога и жизнь вечную.
Протоиерей Сергий Булгаков пишет: «Сила Святого Духа в загробной жизни действует на всех – верующих и неверующих – кроме тех, кому духовное ожесточение мешает загробному принятию Святого Духа».
Евангелист Марк приводит слова Иисуса Христа: «Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили; но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению» (Мк. 3,28-29).
Душа умершего грешника изменить свой характер и помочь себе уже не в силах. Она не способна творить добрые дела. Высшая жертва – «положить живот свой за друга своя» – тоже для неё невозможна. Но остаётся надежда на милость Бога и на помощь извне – молитвы Церкви, молитвы за душу умершего его родных и близких.
Христианство учит, что в конце веков будет Страшный Суд. «Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими; и тогда воздаст каждому по делам его» (Мф. 16,27). Об этом же говорит притча о виноградаре: «Отец Мой – виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода» (Ин. 15,1-2).
Евангелист Матфей приводит слова Иисуса Христа: «Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мф. 13,12).Иисус Христос не раз обращался к людям со словами «Имеющий уши да слышит». Но Господь человеколюбив и милостив. Иисус Христос говорил также: «И Я скажу вам: просите, и дано будет вам… ибо всякий просящий получает…» (Лк. 11,9-10).
Мы смерти не знаем. – Два отношения к смерти. – Страх смерти. – Современная цивилизация стремится не видеть смерти.
Последняя болезнь. – Успокоительные лекарства. – Элизабет Кюблер-Росс и её метод исследования последней болезни. – Можно ли говорить с больным о смерти.
Одиночество смертельно больного. – Путь к принятию неизбежного: пять стадий.
Архиепископ Лука писал, что жизнь человека слагается из двух частей – душевно-телесной и духовно-душевной. Смерть тела знаменует собой переход души из первой части её жизни во вторую.
Задумываясь о конце нашего земного существования, мы часто думаем не о смерти тела, а о смерти вообще, о чём-то страшном и непонятном. Это – ошибка мышления, и она пугает, Приходит желание спрятаться: «Лучше вообще об этом не думать». В результате мы знаем о смерти очень мало, хотя самое страшное в ней именно неизвестность – «а что со мной будет?»,
Отказываясь думать и узнавать, мы делаем неизвестность ещё более мрачной и страшной. Поэтому для многих самым трудным периодом становится преддверие смерти – последняя болезнь, время с момента, когда человек узнал, что у него неизлечимая болезнь, и до того, как он вплотную подошёл к последней черте,
Однако боятся не все. Разные люди встречают смерть по-разному. У Солженицына в «Раковом корпусе» есть замечательное описание того, как умирал Ефрем Поддуев, у которого был неизлечимый рак (глава «Чем люди живы?»).
«Ему сделали третью операцию, больней и глубже… Итак, что ж было прикидываться? За раком надо было принять и дальше – то, от чего он жмурился и отворачивался два года: что пора Ефрему подыхать… Но это можно только выговорить, а ни умом вообразить, ни сердцем представить: как же так может с ним, с Ефремом? Как же это будет? И что надо делать? (…)
И ничего он не мог услышать в помощь от соседей, ни в палатах, ни в коридорах, ни на нижнем этаже. Всё было переговорено, а всё не то».
Ефрем не один такой. Он видел, что и другие беспомощны и не могут найти ответа, а «по их желанию врать себе до последнего, что у них не рак, выходило, что все они слабаки и что-то в жизни упустили. Но что же?»
Солженицын продолжает: «Но вот сейчас, ходя по палате, он (Ефрем) вспоминал, как умирали те старые в их местности на Каме – хоть русские, хоть татары, хоть вотяки. Не пыжились они, не отбивались, не хвастали, что не умрут, – все они принимали смерть спокойно. Не только не оттягивая расчёт, а готовились потихоньку и загодя назначали, кому – кобыла, кому жеребёнок, кому зипун, кому сапоги. И отходили облегчённо, как будто просто перебирались в другую избу. И никого из них нельзя было бы напугать раком. Да и рака-то ни у кого не было.
А здесь, в клинике, уж кислородную подушку сосёт, уж глазами еле ворочает, а языком всё доказывает: не умру! у меня не рак».
Ефрему было трудно, он хотел понять, откуда такое спокойствие у стариков-крестьян, как найти к нему путь, что же такое он в своей жизни упустил. Он думал, разговаривал с людьми, стал много читать. Читал он разное, и хорошее, и плохое – искал. Прочитал и «Чем люди живы» Льва Толстого. Название как-то отвечало его поискам, и в конце концов он принял неизбежное, нашёл какой-то ответ и к концу жизни, больной неизлечимым раком, стал спокойнее ожидать смерть.
Возможно, Ефрему помогли хорошие книги, но главное не в этом. Ефрем перестал обманывать себя – у меня не рак, я не умру. Он открыл глаза на правду, на приближающуюся смерть, и с этого момента его мысли потекли в другом направлении. Вместо того, чтобы скрывать от себя правду, он начал осваивать её. Он заглянул вглубь себя, стал думать о главном: моя жизнь близится к концу. Что я сделал? Что со мной будет? Что ещё нужно сделать? И Ефрему стало легче, А ведь ему было труднее, чем будет нам, когда придёт наше время. Он не знал, что душа бессмертна или, во всяком случае, сомневался в этом.
В отрывке, который мы привели, описаны два отношения к смерти. И Ефрем, и те, что «уже кислородную подушку сосут», видят в смерти врага, который хочет лишить их жизни. Бороться с ним они не могут и стараются не видеть, закрыть глаза, спрятаться. А старику-крестьянину ясно, что смерть – явление столь же естественное, как и жизнь, и так он её и принимает.
