Впервые за два месяца общения и обучения у Рады он тотально смог пережить свои внутренние перемены. Он действительно стал другим. Он изменился, и теперь все его существо само отказывалось от того образа жизни, который вели его друзья. Магическая Сила стала руководить его судьбой, и любые вещи, случающиеся с ним в последнее время, указывали ему на путь с Радой, на очищение связующего звена с ней, ибо она являлась для него спасительной соломинкой в этом свирепом мире хищников.
Как-то ночью Александр встал с постели с сильным желанием напиться воды. Утолив жажду, он вернулся с кухни и попытался снова заснуть. Лежа на спине, Саша стал отдавать себя убаюкивающему и пьянящему чувству сна. Но тут он заметил, что его сознание скользит между сном и бодрствованием. Секунда, и он попадает в какую-то темноту, где его нет. Затем он резко себя осознает лежащим на сложенном диване в своей комнате, целующим и ласкающим Раду. Рада не сопротивляется, наоборот, притягивает его к себе. Они начинают страстно целоваться и ласкать друг друга через одежду. Тут до Александра доходит, что это не совсем сон, так как ощущения вполне реальные и отчетливые. От мыслей, что Рада не может быть его возлюбленной из-за того, что она его Мастер, появляется чувство стыда. Но энергия любви мощным напором прорывает чувство стыда, и они сливаются в едином эротическом танце тел, купаясь во власти любовных чар, посылаемых в виде световых потоков откуда-то из Космоса. Все быстро сворачивается. Будто какая-то Сила дает лишь на миг насладиться тем моментом, который кажется нереальным в повседневной жизни, и Саша так же резко осознает себя лежащим в постели с раскрытыми глазами и вздымающейся от сексуального возбуждения грудью. После такого он не мог спать и до утра пролежал в постели, думая о случившемся во сне. Услышав еле уловимый звук открывающейся двери зала,
Саша встал с постели и пошел встретить Раду, чтобы рассказать ей чудный сон. В эмоциях он выпалил ей, что она сегодня ему приснилась, и они были близки. Она остановилась и показалась ему удивленной.
— Ты помнишь, что с тобой происходило в сновидении? — шепнула она.
— Как это в сновидении, во сне что-ли?
А так, это не было сном! Сила забросила меня с тобой в совместное сновидение, дав указание.
Какое? — полный удивления и интереса, предугадывая желаемый ответ, спросил он.
Я пока не могу сказать. Буду ждать еще подтверждения, — ответила она, растерянно поправив свои волосы.
Саша еще не видел Раду погруженной в такое задумчивое состояние. Мало того, она выглядела чем-то озадаченной и даже немножко напуганной.
— А вы тоже видели такой же сон? — от волнения он обратился к Раде на «вы», забыв о том, что они давно уже перешли на «ты».
Она что-то фыркнула по поводу Сашиного обращения на «вы», а потом ответила:
— В совместном сновидении два мага видят одно и то же!
Но Рада, мы ведь там целовались! — воскликнул он, в надежде, что она видела что-то другое, но только не сцену на диване.
Да, мы целовались и ласкали друг друга на нашем диване, который почему-то стоял в вашей комнате, — обрубила она все его сомнения на этот счет.
— Так все и было, — шепнул сам себе Александр.
— Что же хочет Сила? — также тихо спросила у себя Рада. Не глядя назад, она нащупала позади себя стул и уселась на него.
После пятиминутного молчания она переключила свое внимание, и они вместе провели утренние занятия.
Получив такой опыт в мире осознанных снов, Александр впустил его в свое сердце, больше никому об этом не рассказывая. Помня каждый день о своем необыкновенном сновидении, он все ждал, что Рада заговорит об этом и разъяснит, что же на самом деле происходило, но она ничего, видимо, и не собиралась раскрывать.
Через неделю Шурик принес книгу, где повествовалось о тантрическом Мастере, который давал посвящение своему ученику, погружая его в таинства Тантры. Грегориан по своей структуре был ученым и прочел понравившуюся книгу за одну ночь. Саша об этом узнал, когда пришел с утра на кухню, где и застал Грегориа-на с красными глазами, держащим в руках книгу, название которой тот отказался ему показывать.
* * *
Заканчивался март, раскачивая заветренное зимними холодами настроение людей. Разбухающие почки на деревьях, появляющиеся казалось бы из окаменелых ветвей, удивляли своей неустанной тягой к жизни идущего в училище Александра. Он поражался тому, что мог чувствовать тонкие ароматы еще не раскрывшихся и не опыленных цветков. Пробуждение всей растительности распространяло в себе ауру юности, которая, в свою очередь, пробуждала в нем ребяческую неугомонность, отчего хотелось лазать по деревьям и бегать по зеленой траве. Радостное настроение множилось, и парящей походкой он приближался к своему ПТУ. Он не был рад учебе, он радовался тому, что утро скоро растает, превратившись в день, а день скоро поддастся вечеру, и тогда он вновь встретится с той, которая стала его смыслом и упованием на нечто светлое, красивое и прекрасное. В весеннее время, в связи с хорошей погодой, практика в училище участилась и нужно было работать на улице: убирать накопившуюся за зиму грязь, белить деревья и стены, делать каменную кладку и штукатурить. День выдался солнечным, но несмотря на это ученики всеми возможными способами увиливали от работы. Ленивое состояние всех студентов будто нависло над потолком в мастерской и не давало совершать над собой хоть какие-то усилия. Учительница раздражалась, подгоняя активных бездельников, но пассивных работников. Все между собой договорились, что поручения учительницы по практике будут выполнять по очереди. Но и тут не было порядка, когда наступала чья-то очередь, некоторые тотчас исчезали, а когда вновь появлялись, то оправдывались, что их позвал классный руководитель или кто-то еще. Глядя на царивший здесь хаос, Саша задумался о том, что три месяца назад он был таким же разгильдяем, боящимся сделать лишнее движение. Конечно, он не превратился за это время в трудоголика, лень, жалость и страх по-прежнему оставались, только в меньшем объеме, но единственное, что отличало его от сокурсников, это то, что в его жизни появился смысл. Окружавшая его молодежь была настолько глупа, что даже не осознавала, что практика нужна прежде всего им, а не учительнице, и что через два года, благодаря своим познаниям в области этой профессии, они будут зарабатывать деньги, а затем начинать самостоятельную жизнь — создавать браки и воспитывать детей. Сейчас же эти молодые люди были еще детьми, которых обеспечивали родители. Они и думать не думали о будущем, отказываясь трезво посмотреть перед собой даже на несколько метров вперед. Видимо воображали себя теми, с кем ничего непредвиденного не могло случиться и, более того, все, что не пожелают — сбудется. Это состояние человека, не покидающее его до самой смерти, и было чувством собственной важности. Многих из них поджидали посланцы Госпожи Безнадежности, готовые посадить каждого в отдельную ячейку туманного восприятия, где потом за каждым можно было бы приглядывать, не давая до конца уснуть и до конца проснуться.
Лишь единицы учащихся, в основном это были женщины, могли более-менее трезво мыслить, что скоро придется работать и самостоятельно жить и поэтому практиковаться здесь было просто необходимо, что они и делали. К ним присоединился Александр, но не оттого что видел себя в будущем штукатуром, а потому как понимал, что скоро все это закончится и его здесь не будет. Наблюдая за всем происходящим наряду с радостью, полученной через Раду, его посещала грустинка, объяснить которую себе он пока не мог.
После училища Саша решительно зашел в подвал посмотреть на свой мопед. Сегодня он выкатил его из сарая и захотел прокатиться. Достаточно разогрев движок на холостом ходу, он запрыгнул на него и поехал к Гуронцу. Александр, любящий скоростную езду, через минуту уже был у дома своего друга. Гуронец, услышав около своей калитки ритмичный звук работающего двигателя, выбежал на улицу.
— О-о-о. Что и кого я вижу!? — смешно изогнувшись всем телом, довольный представшей перед ним картиной, выкрикнул Гуронец, — Великий мопедист! Я думал ты дома сидишь в медитации, а ты вон чем занимаешься — рассекаешь на своем мопеде! У тебя, кстати, каленвал звенит.
— Та я знаю! — отмахнулся Саша.
Они тепло поздоровались и разговорились на свою излюбленную тему. Гуронец ему предложил вместе с ним отобедать. Саша с удовольствием согласился. После приема основной пищи, за чашкой чая Александр поведал другу о чудесах, которые каждый день происходят с ним с того самого момента, когда Рада и Грегориан появились в его доме. И Гуронцу стала близка эта тема, ведь теперь и его родители постоянно ходили к Раде на сеансы и были довольны ее работой.
Рада сделала с моей матерью что-то такое, что теперь она просто летает! — отозвался Гуронец. — Прям какое-то новое дыхание она ей открыла.
