Итак, первый рассказ:
«О, значит, умер один мужчина. Ну, яго все похоронили, все такое. Ну, хозяйка осталася онна. Все разошлись, родня. Она онна остаетца в квартире. Ну там пол вымыла и лягла спать. И приходит к ей муж:
— Я с тобой буду спать ложитца!
Она так и сяк, так и сяк — ну никак не отбитца!
И на третий день, и на четвертый так! Потом она к соседям стала ходить. У соседей переночует, придет домой — что-нибудь разворочено! Так посудина какая-нибудь оборочена, либо что-нибудь, дверь открыта… От так…
Потом она не стала уходить. Стала дома ночевать. Таперь одно и то же, значить. Она к священнику. А тот сказал:
— Надо Прокленную книгу почитать! (Прокленная книга снимает проклятия. Читается не всякому, а худому, хранится в церкви).
Но отвадили народным приемом — заговорами и пестом, которым бить по голове: — Нет, мол, закона в двенадцать часов с кладбища ходить!
И все. И перестал ходить».
Другая история:
«Жили раньше молодожены. Вот. И, значить, у их получилося так: сн утонул. Нечаянно. Плавил лес или что — в реке утонул. Ена очень плакала. Очень плакала и потом стала Богу молитца, просить:
— Хосподи, хоть бы он мне причудился, хоть бы мне он во сне приснился!
Ну и, значить, ей на самом деле… Идеть ена однажды на собрание (она работала бригадиром или кем там). Вдруг сидить сн у канавы, обуваетца. Ей он причудился днем. Ена хотела свернуть с етой тропинки. рн, значить, на другое место, куда ена перешла. И обуваеть ботинки. И ботинки ети ж, который на тот свет у яго были одеты.
И что:
— Чего ты боишься, не бойся, я ж твой муж! Ена:
— Ой, говорить, что как я ето с тобой буду, мол?!
— Мы, говорить, давай назначим с тобой — вот я буду к табе ходить. Раз ты просила, буду я к табе ходить. Ты, говорить, так не закладай, не закрести двери, не закрещивай (а то закрестит — ему и не попасть).
Ну вот, сн приходить. Ена спить. рн к ней стал ходить как муж. И жили оны как жена с мужом. Ноччю. Потом ена стала сильно сохнуть после етого. Несколько так сн времени ходил к ей все. Яс стала соседка спрашивать там онна, замечать:
— Почему, почему, говорить, это ты такая сохнешь, так похудела?
Ена заплакала и говорить:
— Знаешь что, ко мне ходить мой Василий! Ноччю приходить. И… с им живем мы как муж с женой.
— Да ты что! С ума сошла! Возьми перекрести ты все! И ена все равно… Перекрестить — сн опять приходить!
Потом однажды вдеть странник. рн и говорить:
— Знаешь, что сделай (он остался у ей даже ночевать, етот странник).
Говорить:
— Ляг ногами к Богу! Ляг на пол и ногами к Богу (к иконам).
И вот ена когда так сделала — лягла ногами к иконам, сн открыл дверь. И как трахнет дверью! Токо сказал: — Ага! Сегодня догадалась!
И вот с тех пор сн бросил к ей ходить… А то ена замерла б, ена высохла вся…»
Известный фольклорист Сергей Максимов в своей книге «Нечистая, неведомая и крестная сила» тоже замечает одну любопытную особенность: «Многие женщины… передают священникам На исповеди, что их отсутствующие, а часто и умершие мужья являются к ним въяве и спят с ними… Сплошь и рядом не только вдовы, но и замужние женщины рассказывают о своих похождениях подобного рода со всеми мелкими подробностями».
Например, собиратель русских сказок и легенд Минх приводит в своей книге быличку, записанную им в 1865 году в селе Колена Саратовской губернии. И далее пересказывается случай, что в том селе погиб на войне муж, отданный в солдаты. «Стала она плакать и тосковать; только как-то ночью является он к ней… Отвечает, что бежал со службы, и не велит никому рассказывать, что приходил к ней. К утру муж ушел, и солдатка к удивлению увидела, что все, чем она его угощала, осталось цело. Между тем сама видела, как он ел и пил. Посещения продолжались недолго».
Женщина заподозрила неладное, «стала сомневаться в муже и высказалась одной набожной старушке». Та, оказывается, знала какие-то заговоры от нечистой силы и помогла жене солдата изгнать беса. Исчезновение лжемужа, пишет Минх, сопровождалось всевозможными ужасами: «То дом трещит, как будто рушится, то огненный клуб повиснет над окном. Это продолжалось три ночи до рассвета. А потом прекратилось. Отныне лжемуж перестал являться к солдатке».
Но самое интересное — «налетчик» является в те избы чаще всего в виде огненного змея, который оборачивается лжемужем или молодцем-красавцем.
Собиратель и исследователь русского фольклора Иван Петрович Сахаров (1807–1863), опубликовавший три тома «Сказаний русского народа о семейной жизни своих предков», писал: «Известно всем и каждому на Руси, что такое за диво — огненный змей. Все знают, зачем он и куда летает, но вслух об этом никто не решается говорить. Огненный змей — не свой брат, у него нет пощады: верная смерть от одного удара. Да и чего ждать от нечистой силы! Казалось бы, что ему незачем летать к красным девицам, но поселяне знают, зачем он летает, и говорят, что если огненный змей полюбит девицу, то его зазноба неисцелима вовек. Такой зазнобы ни отчитать, ни отговорить никто не берется…»
Трансформация огненного змея в человека, по Сахарову, происходит так: «Всякий видит, как огненный змей летает по воздуху и горит огнем неугасимым, а не всякий знает, что он, как скоро спустится в трубу, то очутится в избе молодцом несказанной силы. Не любя, полюбишь, не хваля, похвалишь, говорят старушки, когда завидит девица такого молодца. Умеет оморочить он, злодей, душу красной девицы приветами. Усладит он, губитель, речью молоду молодицу. Заиграет он, безжалостный, ретивым сердцем девичьим, растопит он, варвар, уста алые на меду, на сахаре. От его поцелуев горит красна девица румяной зарей, от его приветов цветет красна девица красным солнышком!» Деревенские жители нередко подмечали те избы, куда летят огненные змеи, и подозревают женщин в плотском сожитии с демоном.
Но подмечали в народе и другое — последствия греховных отношений с нежитями, когда женщины беременели от таких соитий и даже рожали неведомо кого… О гибридных детях мы еще поговорим в дальнейшем — уж очень немало свидетельств накопилось этому в последние десятилетия, а пока узнаем, что говорили об этом крестьяне, разумеется, не слыхавшие в XVII–XVIII веках ни о каких НЛО, ни о пришельцах.
Вот что пишет об этом И. П. Сахаров: «Сушит, знобит он красну девицу до истомы. От той ли силы нечистой зарождается у девицы детище некошное (нечистое, дьявольское, сатанинское, негодное — согласно словарю Вл. Даля). С тоски, со кручины надрывается сердце отца с матерью, что зародилось у красной девицы детище некошное. Клянут, бранят они детище некошное клятвою великой: не жить ему на белом свете, не быть ему в урост человеч! Гореть бы ему век в смоле кипучей, в огне негасимом! С той ли клятвы, то детище заклятое, без поры без времени, пропадает из утробы матери. И его-то, окаянного, уносят нечистые за тридевять земель, в тридесятое царство. А и там-то детище заклятое ровно через семь недель нарекается Кикиморой. Живет, растет Кикимора у кудесника в каменных горах…»
Сейчас-то, задним числом, мы, уфологи-исследователи, уже знаем, что некоторые из видов пришельцев используют земных женщин в качестве суррогатных матерей или своего рода инкубаторов и примерно через три месяца эмбрион извлекается из матки женщины, чтобы выращивание было продолжено в специальных лабораториях с созданием всех необходимых физиологических условий для роста. Но это сейчас мы кое-что знаем. От очевидцев, от медиков, по данным гипноза, по данным УЗИ… Однако прочитать о том же в свидетельствах наших пращуров… Такой факт наводит на непростые мысли. А заговоры и клятвы были, скорее всего, ни при чем: просто такова технология выращивания гибридов — их, как ныне становится понятным, извлекают на свет именно трехмесячными.
Иногда, свидетельствует фольклор, «детища некошные» рождались воочию. Были они якобы с большой головой и большим животом, уродливы, тупоумны, нелюдимы и обычно пропадали где-нибудь в лесу.
Не напоминают ли нам те давние истории ситуацию с рождением младенца у Вали Соловей из Казахстана? Ведь его, по свидетельству самой роженицы, «забрали пришельцы», и молодая женщина даже не помнит, при каких обстоятельствах это произошло.
В русских поселениях помимо «огненного змея» это же явление нередко называли еще и «Маньяком». «Маньяк пролетел!» — говорили тогдашние крестьяне, завидев огненный шар. «Так поселяне называют падающие звезды… — поясняет Сахаров. — О Маньяке наши поселяне рассказывают разные предания. Одни говорят, что Маньяк всегда падает с неба на тот двор, где девушка потеряла невинность. Другие утверждают, что в его виде летают нечистые духи, посещая одиноких баб, когда их мужья пускаются в дальний путь на заработки. Тогда они при виде Маньяка говорят: «Аминь, рассыпься!» Третьи со страхом уверяли, что это блуждают проклятые люди и что они слоняются с места на место до тех пор, пока не будут прощены…»
