Хоги оглядел себя и сказал: «А тело, тело? Зачем нам тело, если мы – духи?» Отец улыбнулся и ответил: «Если бы ты сейчас показался на Земле, ты показался бы привидением, хотя, скорее всего, ты был бы просто невидим. Люди могли бы проходить через тебя, а ты – через них, потому что у вас разные вибрации. Здесь же ты видишь меня, слышишь и можешь дотронуться, я предстаю тебе во плоти, а ты мне, потому что у нас одинаковый механизм, обеспечивающий наши сущности, мы оба попали сюда с Земли, и на этом промежуточном уровне мы получили другие тела. В наших телах по-прежнему есть душа, она сохраняется всегда, до прихода к Высшей сущности, которая находится на много уровней выше. Здесь, как и на Земле, мы можем приобретать опыт через страдание, хотя здесь оно совсем не такое сильное. Но когда мы доберемся до, скажем, девятого измерения, у нас все еще будет тело, такое, которое приемлемо в том измерении. Если бы здесь появился кто-то из девятого измерения, он был бы невидим для нас, а мы – для него, потому что мы столь различны. Мы переходим с уровня на уровень, и где бы мы ни были, вне зависимости от уровня и условий у нас всегда есть тело, подходящее к этим условиям».
Затем старший МакОгуошер рассмеялся: «Ты думаешь, что ты разговариваешь со мной, Хоги, но это не так, ты не говоришь, мы общаемся при помощи телепатии. Мы не пользуемся речью, разве что для каких-то особых случаев. Вместо речи мы пользуемся телепатией. Но нам пора, мальчик мой. Тебе пора идти в Зал воспоминаний, и в этом зале ты и только ты увидишь все, что ты сделал и намеревался сделать в своей земной жизни. Ты увидишь то, чего ты хотел, увидишь, чего достиг, но твои успехи покажутся тебе вовсе не важными, и ты увидишь и свои неудачи. Ты будешь себе судьей, Хоги, ты сам будешь себе судьей. Не существует Страшного Суда, когда Бог гневно осуждает тебя и обрекает на муки адовы и вечное проклятие. Ада не существует вообще. То есть Земля – это и есть ад. А вечного проклятия не существует. На Земле ты сталкиваешься с некоторыми вещами, перед тобой стоят определенные задачи. Ты можешь не выполнить эти задачи, но это не важно. Что действительно важно – это то, что человек хотел сделать, как он жил, и ты сам, или твоя Высшая сущность, будет судить твою земную жизнь. Ты должен будешь решить, что еще ты обязан сделать, чтобы закончить то, что ты задумал, но, возможно, не выполнил. Но пойдем же, мы не должны тратить время на разговоры». Старший МакОгуошер поднялся на ноги, вместе с ним встал и Хоги, они вместе зашагали по зеленым подстриженным лужайкам, ненадолго остановились у берега озера, чтобы полюбоваться птицами, плавающими на его поверхности, и продолжили свой путь.
Хоги засмеялся, когда они описали дугу и вышли к очень красивому дереву, на котором одна крепкая ветвь росла горизонтально в сторону, потому что на этой ветви, вытянувшись, лежали три кошки, хвосты их свисали вниз, все три кошки мурлыкали и урчали, не переставая, в теплых лучах послеполуденного, как казалось Хоги, солнца. Они остановились на минуту, чтобы посмотреть на кошек, те подняли головы, открыли глаза и, к удивлению Хоги, улыбнулись. Затем, удовлетворив свое любопытство, кошки опустили головы на ветку и задремали. «Здесь их никто не обидит, Хоги, – сказал МакОгуошер-отец, – здесь царит мир и доверие. Этот уровень существования весьма неплох».
«Так что, – воскликнул Хоги, – есть много уровней существования, да?»
«О, да, их ровно столько, сколько нужно, – ответил МакОгуошер – отец. – Люди попадают в тот уровень, который им более всего подходит. Люди попадают сюда, чтобы передохнуть и решить, что им делать. Некоторые люди поспешат обратно на Землю, чтобы вселиться в новое тело, другие поднимаются выше, на другие уровни существования. Неважно, где находится человек, ему всегда есть чему поучиться и о чем задуматься. Но день уже клонится к вечеру, нам надо спешить, ты должен попасть в Зал воспоминаний сегодня. Пойдем-ка побыстрее».
Старший МакОгуошер ускорил шаг, казалось, при ходьбе он даже не касался земли. Как только Хоги подумал об этом, он тоже перестал чувствовать под собой дорожку. Это показалось ему пугающе странным, но тем не менее он рассудил, что лучше всего будет молчать и видеть то, что видят другие, те, кто здесь уже намного дольше него.
Они сделали плавный поворот и прямо перед ними оказался огромный Дворец воспоминаний, белое здание, сделанное, похоже, из гладко отполированного мрамора. МакОгуошер-отец сказал: «Давай присядем здесь на минутку, Хоги, мы не знаем, сколько времени ты проведешь в Зале, да и на людей посмотреть приятно, не правда ли?»
Они присели на каменную парковую скамью. Хоги с удивлением отметил, что скамейка приняла его форму, то есть вместо того, чтобы быть твердой, немного подалась назад и приняла удобную для него форму.
«Смотри», – сказал МакОгуошер-отец. Он показывал в сторону входа во Дворец воспоминаний. Хоги посмотрел туда, куда указывал его палец, и с трудом сдержал улыбку. Там, опустив голову, виновато плелся большой черный кот, выражение на его морде было крайне пристыженное. Кот поднял голову, поглядел на них и дал стрекача в ближайшие кусты. МакОгуошер-отец рассмеялся: «Ты, знаешь, Хоги, здесь, на этом уровне, даже животные должны ходить в Зал воспоминаний. Они, конечно, не пользуются человеческой речью, но ею не воспользуешься и ты, когда будешь там, все происходит за счет телепатии». Хоги смотрел на человека, который был когда-то его отцом с открытым от изумления ртом: «Ты хочешь сказать мне, что ЖИВОТНЫЕ тоже ходят в Зал воспоминаний? Да ты шутишь, конечно?»
Старший МакОгуошер покачал головой и рассмеялся. «Хоги, Хоги, ты совсем не изменился. Ты думаешь, что человек это верхнее звено эволюции, ты думаешь, что животные – это неполноценные существа, да? Что ж, ты ошибаешься, ах, как ты ошибаешься. Человек не суть высшая форма совершенства, есть столько других форм, ведь у всего сущего есть сознание, во всем сущем теплится жизнь, даже эта скамейка, на которой мы сейчас сидим, это комбинация вибраций. Она ощущает устройство твоего тела и подается, принимая его форму, чтобы тебе было удобнее. Смотри!» Он встал и показал на то место, где он только что сидел. «Скамейка возвращается к своему нормальному состоянию, когда я сажусь на нее». Свои слова он сопроводил действиями, или, если хотите, свои действия он сопроводил словами, когда он опустился на скамейку, она немедленно приняла форму его тела. «Как я и говорил, Хоги, во всем есть сознание, все, что существует, находится в процессе эволюции. Что ж, коты не становятся людьми, люди не становятся котами, это разные ветви эволюции, ведь точно так же роза не может стать капустой, а капуста – розой. Но даже на Земле известно, что растения чувствуют, эти чувства засекали, измеряли и анализировали тонкими приборами. А здесь, в этом мире, люди находятся в промежуточном состоянии, здесь мы ближе к животным, чем на Земле. Не думай, Хоги, это не рай, и следующий уровень тоже не будет им, и следующий, и над ним. Это то, что можно назвать перевалочным пунктом, место, где решается, что люди будут делать, пойдут ли они на высшие уровни или вернутся на Землю. С того времени, как я попал сюда, я многому научился, я знаю, что мы очень, очень близки к земному уровню, разница примерно такая же, как между обычным приемником и приемником УКВ. Качество последних намного превосходит качество первых, вибрации в них имеют большую частоту, они более тонкие, здесь, в этом мире, наши вибрации намного лучше тех, что есть на Земле. Мы лучше чувствуем, воспринимаем, мы здесь посредине между физической жизнью на Земле и духовным существованием Высшей сущности. Мы попадаем сюда, поскольку мы избавляемся от столь многих предубеждений. То есть на Земле я назвал бы сумасшедшим всякого, кто сказал бы мне, что кошки могут разговаривать, рассуждать и все такое прочее. А здесь я знаю, да, это так, у них есть логика, и довольно замечательная в некоторых случаях. Но на Земле мы не понимаем этого, потому что их логика отлична от человеческой».
Они посидели какое-то время молча. Кот уже был далеко. Он виновато оглядывался. Затем он остановился, будто бы передернул плечами, улегся на солнышке и заснул. Солнце? Хоги посмотрел на небо и вспомнил, что на нем нет солнца, крохотные солнца сияли в каждой частице воздуха. Старший МакОгуошер, очевидно, следил за его мыслями, потому что заметил: «О нет, солнца здесь нет. Мы черпаем энергию из окружающего пространства, ее лучи проникают в нас, и здесь нам не нужно есть земную пищу, ведь с ней связано столько неудобств – переработка, отходы. Это одна из крупнейших проблем человечества сегодня. Просто будь собой, и твое тело возьмет всю необходимую энергию и не проголодается, если ты только не подумаешь о земной еде, тогда на короткое время тебе может ее захотеться».
Как раз в этот момент мимо них проходил какой-то человек, и Хоги вновь изумился: человек курил трубку! Он прогуливался, размахивая руками и весело пуская огромные клубы дыма. Отец посмотрел на Хоги и рассмеялся снова. «Хоги, – сказал он, – я говорил тебе, что некоторым хочется земной еды, а некоторые хотят закурить или выпить, что ж, они могут это делать, если хотят, но в этом просто нет никакого смысла. Это значит, что они не достигли того уровня, который позволил бы им избавиться от старых земных привычек. Этот человек курит, что ж, ему это нравится, но в какой-то момент он поймет, что это просто глупо. Он думает о табаке, затем он представляет себе кисет, затем сует руку в карман костюма, который он себе придумал, и достает воображаемый кисет с табаком, которым он набивает воображаемую трубку. Конечно, это все иллюзия, галлюцинация, самогипноз, но то же самое наблюдается в психиатрических больницах на Земле. Возьми человека, у которого, как говорится, шарики за ролики заехали, и вот такой человек, например, думает, что он ведет автомобиль или едет на лошади. Я как-то зашел в одну психиатрическую больницу в Ирландии и увидел там человека, который вел себя престранно. Я спросил его, что это он делает. Он посмотрел на меня так, будто я псих, – не задумываясь о том, что это ОН псих, – и сказал: „А что же ПО-ВАШЕМУ я делаю? Вы что, лошади моей не видите? Глупая кобыла устала, вот, легла, и я не могу ехать дальше, пока она, дура, не поднимется“. Безумец затем осторожно слез со своей воображаемой лошади и пошел прочь, с отвращением рассуждая о всех этих психах, которые болтаются по всей больнице!» Хоги поежился. Он не понимал, что с ним происходит. У него было очень странное чувство, будто он был куском железа, который тянет к магниту. По какой-то странной причине он ухватился за скамейку. Отец повернулся к нему и сказал: «Время пришло, Хоги, тебя зовут в Зал воспоминаний, поторопись. Я подожду здесь, пока ты не выйдешь, возможно, я смогу тебе помочь. Но, когда ты выйдешь, называй меня Моисеем, здесь я не твой отец. Ну, теперь ступай».
