Я закрыла глаза и ощутила благословенный свет и приятное покалывание. Моя грудь тепло светилась, и я чувствовала себя счастливее, чем когда бы то ни было, возможно, с тех самых пор, как была маленькой девочкой.
Когда я открыла глаза, я снова сидела на траве рядом с Соломоном. Он потянулся ко мне, и я удивилась самой себе, позволив ему дотронуться до моего лица. Он нежно убрал слезинку с моей щеки и показал мне ее.
– Зачем это? – спросил он с такой нежностью, что я расплакалась еще сильнее.
Он держал меня, пока я не смогла совладать с собой и беспомощно рыдала у него на плече. Я чувствовала, как он дышит, и в голову мне пришла странная мысль: «А ведь он реальный человек!» Я осознала, что прежде осуждала Соломона, так хотела держать его на расстоянии, чтобы не узнавать ближе.
Сила собственных эмоций удивила меня, но я знала, что архангел Михаил разбудил глубокие чувства, дремавшие внутри меня. Я не была уверена, что они мне нравятся, хотя чувствовала, что процесс пошел мне на пользу. Должно быть, это то, что имела в виду мама, когда говорила: «Открой свое сердце».
Я вытерла глаза, беспокоясь, что кохль, которым они были подведены, потек по щекам. Соломон передал мне платок, и я вытерла лицо.
– Ты так красива, Македа, – сказал он, улыбаясь.
Он продолжал смотреть на меня, не говоря ни слова и, видимо, мучаясь вопросом: что могло спровоцировать эти слезы?
– Я вспомнила своего отца, – сказала я тихо, почти неслышно. Я не понимала, почему готова поведать Соломону так много? Кроме того, никому, кроме Сарахиль, я до сих пор не рассказывала о своих чувствах по отношению к отцу, но даже она не знала всего! На самом деле, я сама даже не подозревала о своих чувствах!
«Я тоже любил своего отца», – вздохнул Соломон.
Неужели это слеза покатилась по его щеке? Я потянулась, чтобы убрать ее, и встретилась взглядом с Соломоном. Мне казалось, меня кружит какая-то сила, и я падаю, теряя сознание.
Голос Соломона заставил меня встряхнуться:
– Он был болен какое-то время, поэтому я знал, что его смерть неизбежна. Однако это не подготовило меня. После его смерти все вокруг заполнила тишина. Пустота – вместо его голоса, всегда звучавшего во дворце. Я все еще скучаю по нему.
– Я тоже, – призналась я. – Я хотела сказать, что очень скучаю по своему отцу.
– Я понял, что ты хочешь сказать, – ободряюще произнес Соломон, – когда умер твой отец?
Его слова заставили меня содрогнуться. Я задумалась: действительно ли мне хочется говорить об этом?
– Примерно два года назад, – наконец ответила я.
– Совсем недавно, – сказал Соломон. – Мой отец умер несколько лет назад. Сначала мне было очень тяжело, плюс ко всему братья очень не хотели, чтобы именно я унаследовал корону. Мама переживала горе в одиночестве. Все любили моего отца!
– Моего отца тоже сильно любили, – вздохнула я, и на глазах у меня опять появились слезы. – Самое тяжелое, что, когда мне хочется поделиться с ним чем-то или спросить у него совета, я понимаю, что его больше нет рядом.
Соломон обнял меня за плечи, и мы вместе поплакали о наших родителях. Мое сердце наполнилось благодарностью к нему за эту дружбу и его поддержку. Когда я поцеловала его в щеку в знак признательности, еще больше слез потекло из его глаз. Я нежно утирала эти слезы, когда они катились по его щекам. Соломон держал мою руку у своих губ и пристально смотрел на меня.
– Есть три вещи, которым я не перестаю удивляться, – сказал он. – Нет, их четыре! Первое: как орел находит свой путь в небе, – он поцеловал мою руку и продолжил: – Второе: как змея взбирается на гору; третье: как корабль находит свой путь в безбрежном океане. – Соломон вздохнул, вытер глаза и сказал: – И четвертое: как возникает любовь между мужчиной и женщиной. Я люблю тебя, – признался он, и его глаза подтвердили это. – И я сделаю все, что в моей власти, для твоего счастья.
Я чувствовала, что не хочу ничего говорить. Вместо этого я прильнула к Соломону, пока он обнимал меня. На небе появились тени розового и оранжевого света: время возвращаться во дворец.
Соломон медленно вел колесницу, одной рукой крепко обнимая меня. Я чувствовала себя очень любимой и в полной безопасности, но все еще уязвимой из-за тех эмоций и образов, которые мне пришлось пережить. Той ночью я спала крепче, чем когда-либо в своей жизни.
Я проснулась с первыми лучами солнца, стараясь понять, действительно ли я видела отца и Хирама. Я сидела в кровати, пила воду и старалась оживить воспоминания о безумном сне.
…Сначала появился отец; он выглядел молодым, счастливым и здоровым. Он убеждал меня в том, что очень любит меня и очень сожалеет о боли, которую мне принесла его смерть.
«Просто настало время уйти», – объяснил он.
Хотя я и не вполне понимала то, что он имел в виду, папа показал мне, где он теперь «живет»: в красивом шелковом шатре, расположенном посреди цветущей долины, на берегу реки. Он показал мне, как наблюдает за мной, и сказал, что он всегда рядом, если мне нужна его помощь или компания. «Ты не побеспокоишь меня, если позовешь, когда тебе будет нужно», – сказал он.
Затем появился Хирам, и я обняла его, как обняла бы старого доброго друга или брата. Они оба рассказали мне о важности моего предназначения и о том, что мне необходимо было исполнить его.
Они объяснили мне, что Соломон по-настоящему любит меня, и что для меня важно оставаться открытой по отношению к его чувствам. Они сказали, что скоро мне предстоит вернуться в Саба, и что мое путешествие в Иерусалим навсегда изменит меня и мое королевство в лучшую сторону, что я вдохновлю многих женщин своей силой.
Я не понимала, была ли это ночь или уже забрезжил рассвет, но больше спать я не могла. Я накинула халат поверх ночной рубашки, обулась и вышла на улицу. Охранники, сбившись в кучу, спали за пределами внутреннего двора; все спали, даже ослики, лошади и верблюды в своих стойлах тоже очень-очень крепко спали.
Я шла по тропинке по направлению к пустыне. Песок сверкал и искрился в лунном свете и набивался в мои туфли. Я вскрикнула от внезапной боли и присела на гладкий камень, чтобы растереть ногу. Взгляд мой блуждал по мерцающему небу. Одна очень яркая звезда переливалась разными цветами, как сверкающее украшение.
«Это Сириус, – произнес голос надо мной. Изумленная, я посмотрела вверх и увидела Соломона, на котором тоже был надет халат. – Я тоже не могу заснуть», – объяснил он, присев рядом со мной на валун. Я дрожала от ночной прохлады, и он обнял меня. Я была признательна ему за то тепло, которое дарило мне его тело, и сильнее прижалась к нему.
Большой палец на моей ноге ныл. Ощутив на нем влагу, я поняла, что он кровоточит. Но мне не хотелось привлекать внимание к своим ногам джинна, поэтому я ничего не сказала. Мне было так уютно в руках Соломона, будто я знала его всю жизнь. Как это было непохоже на тот непреодолимый магнетизм, который я ощущала, находясь рядом с Хирамом. Объятья Соломона были подобны твердой почве, где я могла пустить свои корни. Мне нравилось то, что он говорит на моем языке, поэтому мы могли беспрепятственно общаться! Но мое сердце по-прежнему горевало о Хираме, и мне казалось, что я не смогу быстро перейти к новым отношениям.
– Мы не будем торопиться, – прошептал Соломон мне в ухо.
«Он прочел мои мысли?»
Я взглянула за его плечи, ожидая увидеть там его архангелов или даже мою маму, которые могли передавать ему информацию. Но впервые получилось так, что мы с Соломоном остались в полном одиночестве.
Мне захотелось спать, и я зевнула, опустив голову к нему на плечо – то самое, на котором плакала прошлой ночью. Ровное биение сердца Соломона успокаивало мое дыхание, и я почувствовала, что проваливаюсь в сон. Когда небо на рассвете оживили звезды и птицы, мой ум, наконец, успокоился ровным и тихим сном.
Не знаю, как долго я спала, помню лишь, что проснулась от звуков музыки. Эта прекрасная мелодия, подобная хору дивных голосов, соединенных с игрой экзотических музыкальных инструментов, пробудила меня ото сна. Открыв глаза, я ожидала увидеть оркестр или музыкантов, но мы с Соломоном были здесь единственными людьми.
– Где-то по близости поют птицы? – спросила я, оглядываясь вокруг.
Соломон поцеловал мою голову и сказал:
– Нет, любовь моя. Мы с тобой пребываем в блаженном одиночестве. Почему ты спрашиваешь?
Я протерла глаза и объяснила, что услышала удивительные звуки – поэтому и проснулась.
– Это музыка сфер, – пробормотал Соломон.
– Где-то я уже слышала эту фразу, – ответила я, потянувшись, чтобы прогнать остатки сна. – Но я не помню, где.
«Ты слышала это от меня!» – объявил голос слева от меня.
Когда глаза немного привыкли, я смогла увидеть архангела Метатрона, в руках которого вращалась геометрическая фигура ярко-фиолетового цвета. Она издавала жужжащий и крутящийся звук, похожий на ту музыку, которую я только что слышала.
