Здесь происходит совершенно то же самое, как при наблюдении нами факта создания материи небесных туманностей: с точки зрения одного нашего мира это есть творчество из ничто, по своей природе не имеющее ничего общего с наблюдаемым в нашем мире творчеством, как организацией, а с точки зрения сознания, ведающего идеею цепи инфрамиров, это творчество материи нашего мира есть так же организация, протекающая в инфра-мире, и при том вполне тождественная по природе с творческой организацией нашего мира. Отсюда явствует, что идея двух направлений эволюции множества рождается лишь в нашем сознании, а не есть нечто объективно существующее. Это есть не антиномия космического бытия, а только гносеологическая антиномия а потому она может быть и должна быть разрешена, что только что и было мною сделано. В идеальном мире все монады постоянно и неразрывно сопряжены друг с другом, ибо их иерархия развертывается из единого центра по закону убывания. Эта взаимная сопряженность может оставаться потенциальной и невыявленной для сознания отдельных монад, но она неизменно существует и по тем или иным путям актуально проявляется в их эволюции.
В противоположность этому, иерархия множеств только в пределе своей эволюции претворяется в единый космический организм, возглавляемый единым синтетическим сознанием. До тех пор ее отдельные ветви остаются сопряженными лишь отчасти или даже вовсе не проявляют долженствующих быть выявленными гармонических соотношений между собой. Основанием иерархии является общемировое хаотическое множество простейших форм, но затем последнее распадается на ряд частных групп множеств, постепенно организующихся в отдельные ветви иерархии. Каждая из таких ветвей живет самостоятельной внутренней жизнью, и вполне возможны случаи, когда две таких ветви имеют общее лишь в происхождении из одного и того же первичного хаотического множества. Эмпирически мы таких случаев не встречаем, ибо их вероятность чрезвычайно мала, но весьма близкие приближения к этому предельному случаю весьма многочисленны. Связи между различными множествами одного порядка эмпирически создаются обертонами, а потому, ограничиваясь анализом только чистых множеств, мы всегда будем видеть их лишенными всяких признаков сопряженности, когда иерархически объединяющее их множество нашему сознанию недоступно, или когда оно еще вовсе не выявлено космической жизнью. В этой именно расчлененности феноменального мира на ряд ничем не связанных между собой ветвей иерархии множеств и проявляется противоположность его природы природе идеального мира. Плотин следующим образом выражает эту антиномию: «Чистый Разум и Сущий в Себе утверждают истинный и первичный мир (мир интеллигибельный), который не имеет протяжения, который не ослабляется никаким разделением, который не имеет никаких недостатков даже в своих частях (ибо ни одна часть не отделена от Целого). Этот мир есть всемирная Жизнь и всемирный Разум: он есть единство одновременно живое и разумное, ибо каждая часть здесь воспринимает целое и это единство царствует во множественности с совершенной гармонией, ибо никакая часть не является отдельной, независимой и уединенной от других, точно также здесь есть противопоставления, но нет борьбы. Будучи всюду единым и совершенным, интеллигибельный мир неподвижен и неизменен, ибо здесь нет столкновений противоположностей»[124]. «Именно из этого мира, истинного и единого, получает себе бытие мир чувствуемый, который вовсе не является действительно единым: он есть нечто множественное и разделенное на множество частей, которые отделены друг от друга и чужды между собой. Это не дружба между ними царит, скорее это ненависть, происходящая из разделения вещей, которая вследствие их несовершенства делает их враждебными друг другу»[125].
Итак, общая сопряженность всех ветвей иерархии множеств есть лишь энтелехия ее космической эволюции. Как бы ни была развита единичная ветвь, она заканчивается множеством некоторого n-ого порядка, представляющим собою конкретный вид бытия, вполне изолированный от всех других. Система множеств отдельной ветви есть иерархия частного организма. По отношению к идеальному миру эта система есть раскрытие ноуменальной индивидуальности в феноменальном мире символическим соответствием по методу аналогии, а по отношению к последнему она противопоставляет себя как определенную ф е н о м е — нальную личность. Свойственная ей субъективность относится не только к общему целому, но и окрашивает соответствующими тональностями все части множества, входящие в систему. Как показано выше, субъективность есть раскрытие индивидуальности, но во время своего эволюционного развития она подчиняется системе феноменальных законов и может быть изучена как некоторое quasi-самостоятельное начало. Всякое творчество есть организация, и как то, так и другое одинаково проистекает из воздействий ноуменальной монады. Области феноменального принадлежит лишь механизм организации, а потому феноменальная личность не может быть объективирована в сознании как самостоятельная данность вне ее взаимоотношений с совокупностью ей подобных. Наоборот, только в них она возникает к бытию, получает определенные качест-вования и действует как вполне определенный фактор. Иначе говоря, если индивидуальность всегда трансцендентна системе множеств, как в ее целом, так и в частях, то субъективность всегда не имманентна. Будучи независимым началом, имея в себе самой и опору и субстанциональный источник воления, индивидуальность считается лишь сама с собой и ею же установленными законами. В противоположность этому, субъективность лишена в самой себе всякой опоры и не может ни иметь самобытных волений, ни осуществлять их.
Индивидуальность живет в мире абсолютной свободы, а субъективность — в царстве необходимости.
Индивидуальность в эволюции сознания только раскрывается, а личность и ее субъективность создается в прямом и полном смысле этого слова.
Всякое частное множество есть совокупность определенных элементов. Под влиянием общих макрокосмических законов и воздействием индивидуальности в тех точках эволюции, где эти законы, антиномически противопоставляясь, друг друга обессиливают, эта совокупность элементов слагается в некоторую систему. Это расположение весьма долго остается отличным от совершенного гармонического и представляет собой совокупность ряда групп различных порядков и различной степени совершенства и многообразия, объективированные согласно стечению феноменальных обстоятельств. Именно в таком виде мы застаем множество во время его эволюции. Будучи результатом предшествующих цепей причинности, множество в то же время представляет собой вполне определенную величину, феноменальную личность, которая уже не относится к окружающей среде безразлично, а или содействует столкновениям, или старается их избежать. Не обладая силой творчески преодолевать или видоизменять окружающие условия, феноменальная личность раскрывает свои качество-вания лишь в так называемых явлениях сродства. Нет никаких оснований ограничивать область их проявления одними только химическими процессами, ибо мы встречаем нечто совершенно однородное и в других сферах бытия. Как химическое соединение остается инертным в присутствии одних элементов, а в присутствии других или испытывает внутренний процесс или соединяется с ним целиком, или же только с некоторой их частью, так и вообще всякая феноменальная личность всегда следует одному из этих путей. В первом случае она относится к встречающимся факторам совершенно безразлично и это показывает полное отсутствие с ними сродства, то есть, что она живет не в их сфере действия и не связана с ними ни законом гармонического тождества по аналогии, ни антиномической противоположностью. Во втором случае встречающиеся факторы являются катализаторами, вызывающими или только ускоряющими внутренние процессы личности, непосредственно однако нисколько в них не участвуя. Такие явления в особенности многочисленны по отношению к нашему сознанию: каждый мог много раз заметить в своей жизни, что обстановка, мысли или встречи почему-то вызывают весьма сильные реакции в совершенно других чувствах или мыслях при полном отсутствии какой бы то ни было прямой или косвенной зависимости. В третьем случае личность вбирает в себя встретившийся с ней фактор целиком и, наконец, в четвертом случае, она делает это только в некоторой его части. Итак, явления химического сродства вполне точно выражают отношение феноменальной личности к встречаемым ею факторам в окружающей среде. — Поскольку индивидуальность проявляется в творческой организации, постольку феноменальная личность проявляется в явлениях сродства.
Особенности индивидуальности монады определяются местом в Целом, поскольку она есть часть, особенности личности определяются совокупностью феноменальных условий на всем пути развития множества и соответствующими цепями причинности. Индивидуальность монады вечно равна себе, она всегда есть относительная бесконечность с определенным содержанием и в эволюции она лишь переходит из потенциального состояния в актуальное. Личность множества постепенно создается и эволютивно развивается. Чем далее идет эта эволюция, тем большее значение имеют особенности личности в дальнейшем ее ходе. Вначале эти особенности имели значение близко равное нулю и течение эволюции определялось почти исключительно сочетаниями условий среды. С каждым дальнейшим шагом эволюции увеличивалась бы масса личности, то есть она постепенно становилась все бы более и более крупным фактором космической среды. При встречах с себе противоположными она уже получала возможность их преодолевать, а не быть ими побежденной. В пределе эволюции множества все процессы по отношению к нему становятся уже внутренними и все дальнейшее течение эволюции уже целиком начинает обусловливаться его собственными качествами.
