На границе миров. Изучение волшебной традиции ведовства - Сторм Фейривульф

Образуя круги один за другим.

Молния ударяет с небес.

Даруй мне твою силу и мастерство.

Страсть

Широко открытое горячее сердце,

Которое знает то, что мало кто узнает,

Пусть твоя река течет сквозь меня.

Веди меня к далекому берегу.

Все точки

Железная Звезда в моем теле.

Железная Звезда в моей крови.

Свободно течет жизненная сила,

Мощно и уверенно, сияя, как огонь.

Колдовство – это не просто умственное упражнение. Если мы всего лишь собираемся занять какой-то игрой своего внутреннего оратора, то, скорее всего, это все, что мы получим. Но если мы будем подходить к этой работе так, как если бы она была реальной – как если бы существа и то, что они делают с нами в трансовых мирах, были не «просто нашим воображением», а реальными событиями, происходящими в «другом плане бытия», – то мы сможем получить от нее максимальную отдачу. (И, честно говоря, если вы не хотите получить максимальную отдачу от Ремесла, то вам, вероятно, не следует быть здесь.)

Я хочу рассказать одну историю из личного опыта, которую я часто привожу на моих занятиях. Она произошла со мной, когда я обучался волшебному колдовству. Я называю ее самым унизительным моментом в моей жизни. Проведя почти четыре года еженедельных занятий в напряженном обучении Ремеслу и формально посвятив себя волшебной традиции, я узнал от своего учителя об особом внутреннем храме – пространстве на астральном плане, в котором я был представлен определенным существам и символическим личностям. После того как мы вышли из транса, мне предложили посетить этот храм и тех существ самостоятельно и сообщить о своих наблюдениях на следующей неделе. Когда я в следующий раз вызвал свой личный алтарь, я воссоздал символические ключи, необходимые для использования этого храма и обращения к духам-хранителям, которые стояли на страже у его ворот. Но они не двигались. Я снова привел в действие ключи, думая, что каким-то образом допустил ошибку, что я недостаточно сосредоточен или недостоин посещения храма. Они по-прежнему не двигались. Разочарованный, я сказал себе, что мой ум сбивает меня с толку, что все препятствия, с которыми я сейчас сталкиваюсь, созданы умом, и поэтому – чтобы преодолеть созданные мной препятствия – решил прорваться внутрь.

У меня не было причин полагать, что это вызовет какие-либо проблемы, но я не мог непосредственно видеть храм; я медленно плыл через пространство, как будто через какую-то невидимую, густую жидкость, по консистенции похожую на патоку. Мои ноги не касались пола, и мне нужно было сосредоточиться, чтобы передвигаться по комнате и пользоваться конкретными объектами и символами, которые были частью домашней работы на этой неделе. В конце концов мне это удалось. Я вышел из храма и завершил свои обряды. Я был рад, что смог преодолеть то, что, очевидно, было ментальным блоком.

На следующей неделе я пришел на занятие, сел рядом с учителем и с гордостью поведал, как я выполнил домашнее задание на неделю. Я никогда не забуду, что он мне сказал.

– Не могу поверить, что ты проявил такое неуважение.

Я был ошеломлен. Чувство могущества сменилось чувством бессилия. Быстрая смена эмоциональных состояний была для меня слишком резкой, и поэтому я испытал шок. Как будто я улыбался и был счастлив, а потом вдруг получил пощечину. И это причиняло острую боль.

– Ты относишься к своим трансам так, словно они нереальны, словно это просто ментальная конструкция. Если ты будешь продолжать в том же духе, то это превратится в развлечение, и тогда ты никогда не продвинешься дальше.

От унижения у меня пылало лицо. Я был так уверен в себе, так горд. Как я мог быть таким слепым? Я был смущен, потому что знал, что это правда. Я относился к Ремеслу как к умственной игрушке, праздному времяпрепровождению, развлечению. На самом деле я не был предан его тайнам. Даже став жрецом, я все равно не верил в его реальность.

Я отчетливо помню, что, пока мой учитель продолжал спокойно рассказывать о своих наблюдениях за моим поведением, я мысленно решил никогда не возвращаться на занятия. Даже потратив годы на обучение, работу с трансом и над проектами, выполнение заданий, проведение ритуалов, участие в публичных ритуалах и мероприятиях, я был готов забыть обо всем этом, потому что мне было стыдно.

К счастью, обучение не было напрасным. Сделав несколько вдохов, я вспомнил одно упражнение и решил «подышать» через чувство стыда и смущения, чтобы увидеть, что за ними стоит. И, когда я это сделал, я понял, что было задето мое эго. Конечно, оно хотело бы, чтобы я перестал ходить на занятия и выполнять эту работу, так как именно эта работа позволяет моему сознанию освободиться от мертвой хватки эго и мешает мне быть самым могущественным волшебным колдуном. Осознав это, я решил, что буду продолжать обучение и, кроме того, теперь я должен относиться к трансам как к реальности.

С этой целью я решил загладить вину перед храмом, который нечаянно осквернил в своем высокомерии и невежестве. Я пришел к храму и обратился к стражам. Я сделал подношения и предложил действия в реальном мире, чтобы поддержать его. Через некоторое время рана зажила, и после этого я стал немного мудрее, чем был раньше. То, что происходило в трансе, было реальным; это был просто «другой вид реальности» по сравнению с физически истинной. Я обрел понимание поэзии и новыми глазами смог увидеть истину, которая до этого момента ускользала от меня.

Теперь, решив подойти к Ремеслу и его тайнам как к поэтическим истинам, мы можем более уверенно идти по нашему пути, обретая все большую силу. Только когда мы освободимся от высокомерия эго и полностью предадимся магии, мы сможем наконец найти ее, скрытую, но находящуюся перед нами – там, где она всегда была.

Хотя волшебная магия – это уникальная разновидность колдовства, полностью независимая от британской викки с точки зрения линий преемственности, идущих от старой ведьмовской силы, это открытая синкретическая система, и как таковая она заимствует эффективные модели и инструменты везде, где их