— Моя лаборатория находится в подвале. Она куда лучше годится для практических работ. А здесь я занимаюсь теорией.
Медленным движением руки он указал на ряды книг и рукописей, что были на полках справа и слева от его рабочего стола. На противоположной стороне кабинета горел камин, и если не считать этого изменчивого освещения, то в комнате была только лампа, стоявшая на столе. В этой комнате мерцающих теней Джин Деска не был похож не торговца Леванта, готового обмануть вас; в основном, преобладало ощущение чего-то тайного и мистического. Мы разговорились на повседневные темы, закладывая основы для более полноценного общения. Он не был удивлен моей должности посудомойщика в гостинице.
— Это однообразная работа, но благодаря такой монотонности занятий у творческих людей созревают идеи, — заметил он. — У Джека Лондона была как раз такая работа.
Около часа я вынашивал «правильный» вопрос, как влюбленный, не решающийся пригласить девушку на свидание. Наконец я, запинаясь, произнес:
— Простите за мое невежество. Какую цель преследует ваша наука? Создание золота, духовное развитие, или и то и то? — Я решил умолчать о том, что уже нашел у Юнга достойный ответ на этот вопрос, а также о том, что Оук ясно указал на вторую, более захватывающую возможность.
— Знаешь, в мире полно как мечтателей, так и душевнобольных... Подлинный алхимик не стремится к богатству и золоту этого мира, хотя большинство, возможно, желает этого с самого начала. В финансовом благосостоянии нет ничего плохого, так или иначе, его невозможно обрести без серьезной работы. Наша высшая цель — совершенство людей, союз между людьми и божественной природой. Такое достижение хорошо сравнить, например, с рождением в вере или достижением просветленности в буддизме. Единство — состояние души, состояние бытия, а не просто высший уровень «знания». Тот, кто достигает его, уже не может не создавать золота, даже если бы он этого и не хотел, — он притворно улыбался, когда произносил последние слова, словно оправдывая себя, свое благополучие перед теми слухами, что ходили вокруг его богатства.
— Это напоминает мне одну оккультную метафору, не помню, правда, где я ее прочел: человек, медитирующий годами, отыщет золото, куда бы он ни воткнул свою лопату, — подхватил я и в тот же момент начал порицать себя за свою поспешную попытку с ходу произвести хорошее впечатление. Неужели же я, действительно, мог внести какой-то вклад в развитие затронутой важной темы беседы.
Наклонив голову вбок, он произнес:
— Впервые слышу о такой метафоре, но она отлично перекликается с окончательным результатом алхимии. Дело в том, что алхимия требует от своих последователей наличия святой троицы качеств: фанатичной преданности, мистической веры, настойчивости и совести ученого. Таких людей не очень много, не только в ордене Одина, но и в любой другой области иномировой важности... Если эти три качества будут доминировать на протяжении многих лет, то, конечно, такой человек отыщет золото, зарытое во многих местах.
Он, как и многие русские, очень странно пил чай с молоком — наливал чай в блюдце и уж из него медленно пил, прихлебывая.
— Желание алхимика и всего того, что подчиняется ему, — проникнуть в глубочайшие тайны природы, космоса и Бога. Отождествившись с Божественным, он надеется приобрести способность достигать чего-либо в рамках того времени, что измеряется в годах и десятилетиях, а не того, что измеряется в тысячелетиях и эонах, которые требуются природе для завершения цикла. Несмотря на это, многие невежды не понимают, что великая тайна алхимии — обуздать и контролировать время, а не превращать неблагородный металл в золото.
Ходили слухи, что вот уже два года, как он перестал набирать себе учеников. После его лекций по философии космоса многие из них донимали его, что, очевидно, и начало его удерживать. И с того момента его точка зрения заключалась в том, что каждый должен достичь самореализации индивидуально, ни в чем не ограничивая себя. По-другому ее нельзя было достичь — особенно когда стоишь в тени такого человека, как он, перенося на него надежды, которые не смогли воплотить наши отцы.
— Как много времени потребуется человеку, чтобы определить, подходит ли ему алхимия? Кто-то может потратить годы, прежде чем осознает, что она не для него... Да и как человек может узнать об этом, если он идет по Пути без опытного проводника?
— Это типичный западный вопрос. Как много? Как много времени? Как сильно ты меня любишь? Я занимаюсь эзотерикой более шестидесяти лет. И ясно помню тот день, как я, будучи мальчишкой, впервые оказался в готическом соборе... У меня было сильное ощущение того, что там создавалось что-то очень важное — какое-то сообщение для последующих поколений — для меня, для людей, что были до меня и что будут после меня. В таком месте на протяжении многих столетий постоянно обитали мудрость и тайные искусства. Должны были обитать, но не обитали. Людей очень давно интересовал вопрос, существует ли такой союз Ариадны, который может отправить нас назад в лабиринт удивительных загадок, о котором знали готические архитекторы?
Он медленно растянул губы в улыбку, давая понять, что являлся одним из тех, кто знал ответ на вопрос, и продолжил:
— Вообще-то, ты задал мне два вопроса. Основная проблема у тебя на Пути — отсутствие поблизости священника или гуру. Инициация подразумевает полное открытие человека перед вратами храма. На самом деле это беда, когда какой-нибудь гуру присматривает за тобой. Можно достичь желаемого, только будучи полностью независимым. Вечный Отец не может узнать одного из своего сыновей, если тот — все еще земной раб, и не важно, где именно. Свобода — первая добродетель, которой нужно добиться, чтобы быть посвященным. — Он поставил чашку с блюдцем на стол и, словно подводя итог, сказал: — Я, конечно же, имею в виду внутреннюю свободу.
— Но духовный Учитель — личина Бога. Его присутствие необходимо, поскольку ученик еще не способен выдержать прямого контакта с Божественным, невозможно смотреть прямо на сильный солнечный свет.
— Есть доля истины в том, что ты говоришь. Большинство духовных Путей подразумевает посредника, тех самых очков, что нужны для созерцания Солнца. В алхимии же нет таких посредников. Ни в одном подобающем тексте о старательном алхимике даже удаленно не упоминается про Великого Учителя. По этой причине Путь алхимии долог и сложен. Для того чтобы овладеть временем, о нем нужно перестать думать.
Только спустя три недели моих частых посещений я наконец-то решился спросить его о посвящении в алхимию.
— В чем заключается наше посвящение?
Казалось, он подыскивал нужные слова, чтобы я без труда смог его понять.
— Это полное понимание очевидного. Алхимия — лишь Путь, который поддается объективному контролю в лаборатории. Если твои эксперименты подтверждают тот факт, что ты вышел за рамки материальных законов вселенной, то это означает, что ты теперь внутренне пробужденный алхимик. Конечно же, это согласуется с законами Парацельса, — широким жестом руки он указал на рисунок на стене, — человек не сможет ничего преобразовать, пока сперва не преобразует самого себя.
— Но это же и есть пример любой настоящей инициации. Дело всегда идет о самопреобразовании. — У меня было такое ощущение, что нужно было опровергнуть его аргументы.
— Неужели так с каждым? — разочарованно спросил он. — Но все же здесь есть значительное отличие. Вот, к примеру, тебя посвятили в орден Одина... Тебя окружают архетипичные образы: люди в ритуальной одежде, торжественные ритуальные слова... В этом, конечно, нет ничего плохого, однако же алхимическая инициация подразумевает настоящий контакт. Она позволяет внутреннему «Я» связаться с физическим телом. Невозможно описать свой первый контакт рациональным образом, так как он происходит посредством интуитивных или символических переживаний. Для того чтобы стать алхимиком, потребуется благородное сердце и в то же время здравый ум, чтобы распознавать окружающие вещи без помощи ритуалов: жесты, звуки, цвета... Ты должен быть один, совсем один.
Я хотел спросить его, подходит ли алхимия для меня, но вместо этого, невнятно и спотыкаясь, пробормотал другой вопрос:
— Алхимия — для каждого?..
Конечно же, он не сказал бы, что да, что она абсолютно для каждого. Не подавая ни малейшего вида о том, что сам вопрос был нелеп, он ответил:
— Не каждый может стать алхимиком. Мы находимся в начальной стадии нашего роста, и по окончании времени мы станем вечными. Алхимия позволяет нам быстрее продвигаться по Пути, избавляя от земной ноши в более короткий срок. Это всего лишь один из многих Путей, но для некоторых из нас он — самый дорогой.
Он кажется совершенно иным, чем тот, что существовал в средние века. Многие современные алхимики цитируют Юнга, придерживаются психологии архетипов, что представляет собой новые элементы. Она особо не изменилась, просто приспособилась к новым учениям эволюции и к новым обстоятельствам.
