Ноябрь
Электричка медленно ползла к Брасе. В начинающих густеть сумерках проплывало Лесное кладбище. Мерцали свечи. Как же я не заметил… Сегодня на всех кладбищах Риги горели свечи — целое море огоньков. Господи, храни нас всех. И тех, кто верит в тебя, и тех, кто боится тебя, и нас, выросших в безотцовщине.
На Брасе захотелось выйти, позвонить. И, дождавшись её голоса, просто стоять и слушать, неважно что. Пока размышлял, пока взвешивал все «за» и «против» двери закрылись. Можно было выйти и на Земитани, ещё недавно называвшейся Ошкалны. Не вышел.
На центральной поезд, выждав положенное время и подобрав всех спешащих в город-курорт, медленно тронулся. В густом, как садовый вар, небе величаво светились цифры. Я перевёл взгляд с башни вниз. Проплыли улицы, полные жуков-автомобилей, кремовых коробок автобусов и, похожих на сигаретные блоки фур, тяжело влекомых усталыми тягачами. Замелькали тени ферм — поезд въехал на мост.
Плыли огоньки. Словно множество свечей в маленьких лодочках покачивались на чёрной реке и уносились невидимыми её струями в чернильную даль. И вдруг всё исчезло. И только город безмятежно смотрелся в Даугаву как в зеркало — город, сотканный из света.
Навестить Ваську я смог лишь месяц спустя. Мастерская оказалась заперта. Зашёл в котельную. Скрытый сапогами, похожий на гнома, кочегар добросовестно исполнял закон Архимеда. На столе валялись мятая пачка «Примы» и рыбьи кости, посреди стояла сковородка с остатками картошки. Я кашлянул. Сапоги пошевелились. Из-под мохнатой брови сверкнул недовольный глаз.
— Э-э. Добрый день. Вы не знаете, где мне найти сантехника?
Гном, кряхтя, дотянулся до пачки, потряс — результат ноль.
— Угощайтесь.
Старичок заскорузлыми пальцами принял сигарету и, почесав затылок, сказал — Та он того. Уволился, стало быть.
— И давно?
— Да уже, почитай неделя назад. Да вы того, дома его посмотрите.
— Спрашивал. Хозяин говорит — подхватился, вещи и те частью пооставлял. Вроде как не нужны.
Мы вышли, постояли, покурили. Я извинился за беспокойство и направился к проходной.
— Эй, пуйка, погодь.
— Что, ещё сигаретку?
— Эт тоже можно. Я тута вспомнил кое-чего.
Старик выпустил дым через нос.
— Скусный дымок. Мериканцы — они мужики головастые, да. Ехать он собирался в какую-то Пустынку.
— Спасибо большое. Вы мне здорово помогли.
Я протянул ему лат.
— Ты что, парень, охренел? А вот от сигарет не откажусь.
Я достал пару штук.
— Другое дело, — старик сунул их в карман и степенно пошёл обратно.
На полдороги к станции начал моросить дождь. Поезд подошёл довольно скоро — я даже не успел продрогнуть. Стучали колёсики. Я смотрел в окно затянутое блестящими нитями и думал: ехать ли к нему в гости или… И понял — не надо. И спокойно задремал.
Глава 2. Сон приснившейся девушки
— Ой, смотрите, что это?
Хоровод распался, и все смотрели на небо, затаив дыхание. Нечто сверкающее, с пышным золотистым шлейфом бесшумно неслось, затмевая частые звёзды. Оно скрылось за дальним лесом.
— Давайте сходим — посмотрим, что это такое!
— Такое невиданное!
— А если это дракон?!
— Их давным давно прогнали из наших краёв, давайте посмотрим — это недалеко, до утра доберёмся.
— Разве ты не помнишь, Убава, что мы можем выходить на землю только ночью. Солнечные лучи гибельны для нас! Мы не успеем — ведь полночь давно минула!
— Тогда я пойду одна.
— Аоми будет недоволен! А если ты погибнешь?! Зачем тебе? Не надо, не ходи, прошу тебя!
— Вея, ты моя самая лучшая подруга… Я знаю, что всё будет хорошо. Я обязательно принесу тебе золотое перо из хвоста Летуна.
Девушки обнялись. Потом одна из них — стройная, с волнами чёрных пышных волос сняла венок и положила его на траву.
— Я вернусь и принесу всем по золотому перу!
Повернулась и сначала неторопливо, потом всё ускоряя и ускоряя шаг, направилась к лесу.
Вея сделала несколько неуверенных шагов следом и беспомощно оглянулась. Девы молчали. Вея остановилась и прижала руки к обнажённой груди.
Светлая фигурка замерла. На мгновение обернувшись, ободряюще помахала и шагнула в чащу…
Девы ждали до последнего. Вея ступила в пенистую воду и пристально вгляделась в ещё темнеющую кромку.
— Вея, пора — скоро взойдёт Солнце.
— Да, да, Унга…
Вея потянулась навстречу живительным струям.
И вот, когда она лежала в большой раковине, Убава вошла в спальню и присела на край. Раковина слабо качнулась.
— Здравствуй, Вея.
— Здравствуй, Убава.
— Ты спросишь меня — А где же золотое перо, что ты обещала, подруженька? — Убава покачала головой. — Не принесла я тебе золотое перо и такой, наверное, не увидишь ты меня боле.
— Как же так, подруженька?!
— Да вот так, подруженька. Прошла я тёмный лес, прошла дальний. Не испугалась ни варгов, ни лесовиков. И на опушке встретила…
— Дракона!?
Убава рассмеялась. Тряхнула головой, отчего тёмные кудри рассыпались по плечам. Вея ахнула.
— Какая ты красивая… Какие у тебя волосы — они как ночное небо. Мне кажется, в них горят маленькие золотистые звёздочки. А в глазах твоих странная печаль…
— Дары не даются просто так. Нет, не дракона, а…
— Доброго волшебника!
— Нет и не волшебника. Я встретила меч. Бард отдал мне свой шлейф. Золотистое облако спасло меня… Оно окутало меня, и я перестала принадлежать самой себе.
— Ты хочешь сказать, что ты уже не дева вод?
— Я — Убава. Я могу приходить в сны сама и помогаю другим приходить в сны. Я — Убава, и я больше не могу, как ты танцевать на душистом лугу, собирать цветы и плести из них венки, водить хороводы…
Маленькая слезинка повисла на ресницах. Убава отвернулась, и снова сверкнули звёздочки.
— Где же найти тебя?
— Только люди теперь могут видеть меня. И ты, но только во сне. Прощай, Вея.
— Прощай, Убава.
Гостья наклонилась над постелью и тихо запела:
Сон сон пересон
Забери горюшко
Из синя морюшка -
Соколом оно пролетало,
Соловьём оно просвистало,
Чёрным вороном проуркало,
Серым варгом провоило,
Заем-заюшкой проскакало,
Горностаюшкой пропрядало,
Золотым кольцом пробрякало,
Серой утицей из тихой заводи,
Что б не сохла моя Веюшка…
Когда она исчезла, превратившись в рой золотистых искорок, Вея уже сладко спала.
…ветерок ласково коснулся лица. Затрепетали ресницы. Девушка вздохнула и сладко потянулась
— Как быстро пролетела ночь. А где же Старейший?
Она ещё раз потянулась, словно дикая кошка, и вскочила на ноги. Старейший лежал неподалёку.
— Старейший?!
Пальцы дрогнули.
— Старейший, что за чудный сон я видела. Мне…
Девушка наклонилась над разметавшимся в траве стариком. — Спит. Пускай. Не буду его тревожить.
Девушка медленно пошла к роднику. Но родника не было — негромко шумела река. Девушка выбрала место поудобней и с радостью умылась. Сон как рукой сняло. Подобрав рубаху повыше она ступила в прохладные струи. Она шла и не думала ни о чём и ей было так хорошо. Вдруг что-то блеснуло. Сначала она подумала — крупная рыба, но блеснуло снова, и на том же месте. Девушка осторожно подобралась поближе и вгляделась. Руки её задрожали. Она наклонилась и достала из воды меч. Никаких сомнений — именно этот меч был у Вемигура в их последнюю встречу. Всё вокруг затуманилось. Она вышла на берег и замерла. Решение пришло не быстро. И сразу стало легко.
— Эй, не глупи, — раздался тихий голосок.
От неожиданности она чуть не выронила оружие.
— Где он?
— А где я?
— На берегу Убавы. Где он?
— Не знаю. Я не рассёк Стрелу, чуть не погиб. Где меня только не носило…
— Он остался там? Да? Ответь мне!
— Да, — устало выдохнул меч.
— Он не вернётся, никогда, никогда!
— Любовь умеет ждать… — прозвенел меч, но его не услышали.
— Не хочу! — отчаянно закричал он и попытался согнуть своё тело. Он чувствовал, как рукоять заклинивают меж валунов, как чужая воля вытягивает его в гибельную молнию.
— Нет!!!
— Ну, зачем ты его так пугаешь! — раздался знакомый голос, и меч облегчённо засмеялся.
— Вемигур!?
— Здравствуй, любимая…
— Ты, ты…
Сильные руки подхватили ослабшее тело и прижали к груди, в которой неистово билось сердце…
И словно колокольчик откуда-то из невообразимой дали зазвонил будильник. И понял я, что это сон, всего лишь сон. И мне захотелось сказать — Какой чудесный сон я видел…
