– Напиши опровержение! – требовала Джуна.
Я этого сделать не мог. Ее имя, соотносимое с АН СССР, находилась под запретом Главлита.
Институт мог, но не собирался ничего опровергать, продолжая хранить в тайне сотрудничество с ней.
* * *
Джуна нашла выход из этого положения. Газеты, а вслед за ними журналы стали печатать стихи за ее подписью. Это не возбранялось.
Каждая подборка стихов сопровождалась, как обычно, представлением автора.
Кем представлялась Джуна?
Во-первых, начинающим стихотворцем.
Во-вторых, старшим научным сотрудником Института радиотехники и электроники Академии наук СССР. Сейчас вот пишу и думаю. Ну, что особенного, если автор назвал свое место работы? Ничего. Но для Джуны это «разглашение» стоило с такими мучениями полученной должности.
Заканчивался март. Впереди нас ждал апрель 1985 года, перестройка и гласность, объявленная новым Генеральным секретарем партии Михаилом Брежневым. Завершался застойный период.
Казалось бы, я должен сообщить читателям, что наконец-то Джуна вздохнула свободно, затхлая атмосфера безгласности начала насыщаться живительными струями информации, обрушились бюрократические преграды на пути нового направления науки…
Но я пишу только то, что было. А случилось следующее. В ЦК КПСС не понравилось, что в святая святых, Академии наук, числится не кем-нибудь, курьером или экспедитором, а старшим научным сотрудником самый известный феномен.
Не знаю, кто был этот деятель в отделе науки ЦК, но не потерпел он того, что с трудом терпели президент, вице-президент, директор института, заведующий лабораторией. Не потерпел, что в отделе кадров не было диплома, и распорядился срочно уволить Джуну.
Джуна рисует портрет друга
Ей предложили написать заявление об уходе по собственному желанию. Она написала: «Прошу уволить по вашему желанию…». По стечению обстоятельств в Москве в те дни не оказалось ни председателя ГКНТ, ни председателя Госплана, некому было противостоять административному нажиму.
И 29 марта 1985 года кадровики Института радиотехники и электроники издали приказ об увольнении Е.Ю. Давиташвили. Обратите внимание на дату приказа. Его подписали после смерти 16 марта Генерального секретаря, постоянно болевшего Черненко, знавший о звонках Леонида Ильича. В 1984 году умер Юрий Андропов, благоволивший Джуне. В 1982 году умер Леонид Брежнев, поручивший ученым выяснить, «лечит Джуна Генсека или калечит». Кто мог помочь отменить приказ? Николай Константинович Байбаков. Но другом его Михаил Сергеевич не был, его судьба самого как председателя Госплана была предрешена.
К этому времени дело было сделано. Феномен «Д» – установлен. «Эффект Джуны» изучили довольно подробно, хотя далеко не до конца. Как ни сокрушалась Джуна, она нашла силы начать еще один цикл исследований. Проводился он не где-нибудь, а в лаборатории научного центра. Его возглавлял тот самый «академик двух академий», который грозил мне судом за лжесвидетельство и принимал активные меры, чтобы лишить новоявленную москвичку права на жительство в столице. Я имею в виду академика Б.В. Петровского, бывшего министра здравоохранения СССР.
Тайком от него десятки раз, надев белый халат, появлялась Джуна в лаборатории. Она здесь обмахивала подопытных кроликов руками, научные сотрудники пытались выяснить механизм ее воздействия с точки зрения физиологии.
Впрочем, и им мужества обнародовать результаты не хватило.
* * *
По телефону правительственной связи с гербом СССР, так называемой «вертушке», из кабинета редактора «Московской правды» я позвонил Николаю Константиновичу, рассказал, что случилось после публикации «Литературной газеты». «Приезжайте ко мне», – предложил он. Мне заказали пропуск в дом Госплана СССР в Охотном ряду. Из кабинета председателя вместе с ним прошел к большой черной машине. Через несколько минут она остановилась перед дверью особняка в Старосадском переулке, где стояли две черные «Чайки» президента АН СССР, вице-президента и директора ИРЭ, – того, кому Нинель Кулагина шутки ради нагрела затылок.
Гости не спешили. Юрий Гуляев и Эдуард Годик показывали и рассказывали обо всем, что успели сделать за три года, начали с демонстрации теплолокации рук, «кожного зрения». На экране термовизора хорошо было видно, что, когда рука подносилась к конверту, где внутри находился лист бумаги с рисунком-фигурой в виде креста, то на белом фоне экрана проступал этот крест. То есть рука как бы видела то, что находилось в черном конверте. Так наглядно демонстрировался феномен «ясновидения», до недавнего времени никем не объясненный.
– Продайте это «знатокам», – пусть они читают, не вскрывая конверты, – имея в виду госбезопасность, пошутил президент.
Потом на место конверта легла газета. Когда приблизилась к ней рука, на экране, на белом фоне, появилось ее название, и все смогли прочесть большие буквы названия газеты «Правда». Так был наглядно показан феномен «кожного зрения», не только объяснимый в лаборатории, но и, как видим, смоделированный. Рука улавливала разницу тепла, отраженного от черных букв и белого поля листа, а термовизор эту разницу воспроизводил на экране.
Так смоделировали физики то, что с таким блеском делала безвременно умершая Роза Кулешова, читавшая пальцами не только заголовки, но и любой печатный текст, книги и газеты, за что при жизни ее «разоблачили» в Институте неврологии и признали мошенницей.
Далее установили, что рука обладает чувствительностью к теплу, ничуть не уступающей термовизору. Да и тепла рука излучает довольно много, как небольшая электрическая лампочка, а все наше тело – как лампа в сто ватт. Вот этим теплом и высокой чувствительностью к теплу объясняли физики феномен Джуны. Ее рука не излучает, как считают в лаборатории, неведомых «биополей», все объясняется известными физическими полями и излучениями, в первую очередь, инфракрасным излучением, то есть теплом.
Когда гости прошли в комнату, где стояла вычислительная машина «Норд» и большой экран термовизора, профессор не без торжества в голосе сказал:
– Сейчас мы вам покажем, что делает Джуна.
К спине больного радикулитом подносится рука. На спине вверху светится красное пятно, очаг поражения. Рука манипулирует внизу спины. Спустя несколько минут разогревается практически вся поверхность спины!
– Значит, греет не напрямую, – комментировал президент.
– Когда мы поставили между рукой стекло, то нагрева не было, – добавил доктор наук. Все понимали, нагревания не могло быть, потому что стекло не пропускает инфракрасное излучение…
Именно этим теплом здесь объясняют феномены «Д»
– На сколько нагрелась спина? – спросил президент.
– На три градуса…
Красное пятно расползлось по всей спине. Точно так же отчетливо видно: нагрелась и рука Джуны, но не так интенсивно.
– По термодинамике не проходит, – заметил президент по поводу происходившего. На первый взгляд картина, демонстрируемая на экране термовизора, противоречила второму закону термодинамики: более холодное тело – рука – не должно было разогреть другое, более теплое тело, до такой степени, до какой это сделала рука.
– Это не простая теплопередача, – пояснил вице-президент, – это система с собственными источниками энергии. Пример такой системы – радиоволна и радиоприемник. Слабый сигнал радиостанции, попав в приемник, усиливается, и мы слышим громкие звуки, порой настолько мощные, что приходится от них закрывать окна…
– Рука как спичка поджигает, – образно пояснял происходящее доктор наук. – Это воздействие не физическое, а информационное. Нагревается в первую очередь порченое место.
Вот такой разговор происходил при мне в тот момент, когда высоким гостям оператор Александр Тараторин демонстрировал на сложном вычислительном комплексе результаты, полученные в дни наездов «старшего научного сотрудника», уволенного отнюдь не по собственному желанию.
Николай Константинович Байбаков при этом собеседовании физиков молчал и слушал, имея возможность впервые увидеть то, что давно хотел, потому что именно он больше всех содействовал рождению лаборатории. Он, кстати, не раз помогал тем, кто начинал, казалось бы, заранее обреченное на провал дело, когда это касалось здоровья людей. Помог в Феодосии создать лабораторию, где врач-психотерапевт Довженко успешно лечил больных от алкоголизма, помог Гавриилу Илизарову в Кургане и Святославу Федорову в Москве, врачам, ставшими знаменитостями.
Молчал высокий гость, ничего не сказал физикам. Только я услышал:
– Не подвела меня Джуна.
Михаил Горбачев после сорока лет службы в правительстве отправил на покой председателя Госплана СССР в начале 1986 года.
* * *
Сбылась моя давняя мечта: президент Академии наук СССР увидел то, что вызывало столько лет бурные дискуссии. Посещение длилось четыре часа: физикам было о чем доложить. Полученный ими уникальный комплекс мог вести измерения физических полей по семи каналам, улавливающим электрические и магнитные поля, четыре вида излучений – инфракрасное (тепловое), радиотепловое, оптическое, акустическое, а также «химические поля», связанные с жизнедеятельностью биологического объекта.
