У коренного населения Таймыра существует схожая легенда о потопе: «Сперва эта земля была сплошь водой покрыта. Потом вода немного спала, из нее стала торчать вершина шайтанского хребта Койка-Моу. На это место откуда-то два человека упали. Смотрят кругом: везде только одна вода». Один из людей говорит: «Однако родим людей здесь».
В мифологии индейского племени тлинкитов (Аляска), или, как их еще называли русские переселенцы, колошей, сохранилось упоминание о потопе, который был вызван черным вороном (дождевым облаком, состоящим из воды, образовавшейся при сгорании венерианского водорода в земной атмосфере). Прикрепившись клювом к небесному своду, ворон висел много дней и изливал воду, пока вода не поднялась так высоко, что стала лизать его крылья. Некоторые люди спаслись от потопа в лодках или на горных вершинах. Они видели, как по бурному течению мимо них проносились вырванные с корнем деревья, огромные чудовищные рыбы и другие невиданные твари. Когда вода стала убывать, индейцы спустились с гор, но все деревья были снесены потопом. Оставшись без дров и огня, они погибали от холода.
Легенды инков рассказывают об этом же событии. «В самом начале глубины веков не было ничего, кроме самого всемогущего, вечно существующего Виракочи, его никто не сотворял. Он жил в огромном ничто, которое ему не нравилось, и он начал сотворять свет, то есть ясный день. Затем сотворил землю и создал на ней людей-великанов, но они были слишком большими, неловкими и некрасивыми и не следовали его наказам. Виракоча уничтожил неудавшееся племя людей-великанов, превратив их в камни. И на каменных исполинов ниспослал потоп, продолжавшийся шестьдесят дней. От прежних людей не осталось и следов».
По утверждению знатока африканских мифологий Б. Оля, «палеонегритские племена Северного Камеруна считают, что сначала существовал огонь, потом его залила вода, а первые люди появились после потопа». В мифологии племен сенуфо, догонов, коно и бозо первоначальный мир представляют в виде огромного моря грязи.
Потоп, согласно многочисленным мифологическим и библейским источникам, продолжался 1 год и 1 месяц. Наводнение от низвергающихся ливневых потоков с небес еще более усиливалось в результате возникновения огромной приливной волны, вызванной притяжением Венеры. Приливная волна многократно огибала поверхность Земли вследствие ее вращения. Эквадорское индейское племя капьяри считает священной гору Гуака-Иньян и рассказывает, что некогда разразился великий потоп, «от которого два брата спаслись, взобравшись на гору Гуака-Иньян. Когда поднялась вода, то вместе с ней поднялась и гора, так что потоп ни разу не достал вершины, на которой находились братья».
В «Описании сказаний и обрядов инков», составленном католическим священником Молиной, имеется такая информация о потопе: «…В потопе погибли все расы людей и их создания, ибо воды поднялись над высочайшими горными вершинами. Никто из живых существ не уцелел, кроме мужчины и женщины, которые плавали в ящике. Когда воды отступили, ветер отнес ящик в Тиауанако, где Создатель начал расселять людей разных народностей».
В кодексе «Чимальпопока» говорится, возможно, об огромной приливной волне, возникшей при очередном сближении Венеры с нашей планетой: «Небо подступило к самой воде, и в один день все было кончено. Вершины гор выступали над водами, которые оставались спокойными пятьдесят две весны. В конце года Ната и его жена Нена укрылись в дупле кипариса, когда воды подступали к самым небесам…»
Художник и этнограф Катлен, который длительное время занимался исследованиями сказаний племен Нового Света, описывает ежегодный праздник племени манданов, сохранивших воспоминания о великом потопе. В центре манданской деревни расположена «большая лодка», на которой от потопа спасся единственный человек этого племени. Лодка служит религиозной святыней и символом событий, произошедших в незапамятные времена. Катлен пишет, что «всякое отступление от ритуала и жертвоприношений воде грозит им повторением того великого бедствия, которое некогда, по преданию, истребило весь род людской, кроме одного лишь человека, причалившего в лодке к какой-то высокой горе на западе. Предание это, однако, не было исключительным достоянием манданского племени, ибо из 130 различных племен, посещенных мною в Северной, Южной и Центральной Америке, не было ни одного, от которого я не услышал бы ясного или смутного предания о такой же точно катастрофе; во всех преданиях то один, то три, то восемь человек спаслись от воды на вершине высокой горы. Некоторые из этих племен — у подножия Скалистых гор, в равнинах Венесуэлы или в пампасах Сакраменто в Южной Америке — ежегодно совершают паломничество к пресловутым вершинам, где некогда допотопные люди спаслись в лодках или иным способом, и под руководством своих магов обращаются с молитвами и жертвоприношениями к великому духу, прося его избавить от подобной катастрофы».
Египетский миф о потопе: «Солнечный бог Ра получил предупреждение от своего отца, Водной Бездны, о том, что человечество стало слишком жестоким и готово вот-вот восстать против богов. Тогда Ра призвал свое Око, богиню Хатхор, и послал ее наказать ослушников. Хатхор спустилась на землю и принялась убивать тысячи людей, потом — тысячи тысяч. Богиня была так ужасна, что по улицам Чете- нутена текли реки крови. Кровь стекала в Нил, река вышла из берегов, и вода, смешанная с кровью, хлынула на землю, разрушая все на своем пути. Потом поток достиг моря, которое тоже вышло из берегов. Кровожадная Хатхор с наслаждением пила эту страшную жидкость. Но Ра намеревался наказать человечество, а не уничтожить его совсем. Поэтому он призвал Тота, мудрейшего из богов, и попросил у него совета. Потом он послал богиню Сектет и повелел ей растереть множество фиников, смешать их с ячменем и сделать крепкое пиво. Это пиво следовало подмешать в кровь несчастных людей, чтобы привлечь Хатхор. Потом Ра приказал своим слугам взять кувшины с пивом и вылить их рядом с Хатхор. Из пива получилось огромное море. Хатхор учуяла запах крови и принялась пить пиво. Она так опьянела, что не могла устоять на ногах. В конце концов она уже перестала замечать оставшихся в живых людей, повалилась и уснула. От этих оставшихся в живых и возродился человеческий род».
В греческой мифологии тоже имеется описание Девкалионова потопа, который устроил Зевс за многочисленные людские грехи: «С тех пор, как Прометей украл для них огонь, они стали невыносимы. Я истреблю их всех до единого! Он полетел на землю к острову владыки ветров Эола. Повинуясь приказу, Эол запер все ветры в пещерах, а пещеру южного ветра Нота открыл. И обрушился Нот на землю, повергнув ее во мглу. На леса и поля, на города и селения хлынули потоки воды, стирая границу между небом и морем. Попытались захваченные бедствием люди скрыться в горах, но Зевс попросил брата своего Посейдона сорвать все запоры, сдерживающие подземные воды. Поднял Посейдон свой трезубец и с колоссальной силой обрушил его на скалу. Разверзлись земные глубины, и наружу из каменных конюшен выскочили тысячи каменных коней, потрясая белыми гривами пены.
Море стало беспредельным. И кажется, ни один клочок земли уже не возвышался над кипящим пространством. Только хрупкий плот качался на волне, и на нем, прижавшись друг к другу, не смея поднять глаза на грозное небо, лежали двое пожилых людей. Это был сын Прометея Девкалион, загодя предупрежденный отцом о готовящемся потопе, и его супруга Пирра. Долго их носило в непроглядном мраке, пока плот не уткнулся во что-то твердое. Это была незатопленная водой вершина горы Парнас. Вышли Девкалион и Пирра на сушу и заплакали… Вода постепенно стала спадать, и взору двух одиноких и беспомощных старцев предстала страшная картина. Бесследно исчезли селения. Земля была завалена огромными вырванными стволами деревьев. Даже на вершину горы доносился смрад раздувшихся тел людей и животных…»
Овидий в своем труде «Метаморфозы» так описывает Девкалионов потоп, который обрушился на землю Греции:
Кару иную избрал — человеческий род под водою
Вздумал сгубить и с небес проливные дожди опрокинул.
Он Аквилона тотчас заключил в пещерах Эола
И дуновения все, что скопления туч отгоняют. Выпустил Нота.
И Нот на влажных выносится крыльях, —
Лик устрашающий скрыт под смоляно-черным туманом,
Влагой брада тяжела, по сединам потоки струятся,
И облака на челе; и крылья и грудь его в каплях.
Только лишь сжал он рукой пространно нависшие тучи,
Треск раздался, и дожди, дотоль запертые, излились,
В радужном платье своем, Юноны вестница, воды
Стала Ирида сбирать и ими напитывать тучи.
В поле хлеба полегли; погибшими видя надежды,
Плачет селянин: пропал труд целого года напрасный.
Не удовольствован гнев Юпитера — небом; лазурный
Брат помогает ему, посылая воды на помощь.
Реки созвал, и, когда под кров своего господина
Боги речные вошли, — «Прибегать к увещаниям долгим
Незачем мне, — говорит. — Свою всю силу излейте!
Надобно так. Отворите дома, отодвиньте преграды
И отпустите тотчас всем вашим потокам поводья».
Так приказал. И они родникам расширяют истоки
И, устремляясь к морям, в необузданном катятся беге.
Сам он трезубцем своим о землю ударил. Она же
Дрогнула вся и воде на свободу открыла дорогу.
И по широким полям, разливаясь, несутся потоки;
Вместе с хлебами несут деревья, людей и животных,
Тащат дома и все, что в домах, со святынями вместе.
Ежель остался дом, устоял пред такою бедою
Неповрежденный, то все ж он затоплен водою высокой,
И уже скрыты от глаз погруженные доверху башни.
Суша и море слились, и различья меж ними не стало,
Все было — море одно, и не было брега у моря.
Кто перебрался на холм, кто в лодке сидит крутобокой
И загребает веслом, где сам обрабатывал пашню.
Тот над нивой плывет иль над кровлей утопшего дома
Сельского. Рыбу другой уже ловит в вершине у вяза,
То в зеленеющий луг — случается — якорь вонзится,
Или за ветви лозы зацепляется гнутое днище.
Там, где недавно траву щипали поджарые козы,
Расположили свои неуклюжие туши тюлени.
И в изумленье глядят на рощи, грады и зданья
Девы Нереевы. В лес заплывают дельфины, на сучья
Верхние вдруг налетят и, ударясь, дуб заколеблют.
Волк плывет меж овец, волна льва рыжего тащит,
Тащит и тигров волна; не впрок непомерная сила
Вепрю, ни ног быстрота влекомому током оленю.
Долго земли проискав, куда опуститься могла бы,
Падает в море, кружа, с изнемогшими крыльями птица,
Залиты были холмы своевольем безмерной пучины, —
В самые маковки гор морской прибой ударяет.
Гибнет в воде большинство; а немногих, водой пощаженных,
При недостатке во всем, продолжительный голод смиряет.
Имеется упоминание о потопе Девкалиона и у Лукиана: «Я слышал в Греции, что говорят греки о Девкалионе. Они утверждают, что существующая раса людей — не первое, полностью погибшее, а второе поколение, — потомки Девкалиона, во множестве расплодившиеся. А о тех, прежних, людях они говорят так: они были наглыми и склонными к неправедным действиям; они не уважали обеты, не были гостеприимны с чужестранцами, не внимали просителям; и все это, вместе взятое, зло и было причиной их гибели. Земля вдруг низвергла на них громадные потоки воды, прошли большие дожди, вышли из берегов реки, и море поднялось на невероятную высоту.
