Потому-то он и сказал, что бог умер. Но это только часть его знаменитой фразы, возможно, вы не слышали ее целиком. Важно знать всю фразу. Она звучит так: «Возрадуйтесь! Бог умер, и теперь человек абсолютно свободен». Тогда слова обретают смысл. «Радуйтесь: бог умер! Повелевать вами больше некому. Над вами никого нет, и больше не нужно бояться никакого бога; можете навсегда забыть о боге и об Иегове».
Надо сказать, что бог в представлениях иудеев, христиан и мусульман — особа не слишком приятная; он далеко не джентльмен. Иудейский бог, прародитель христианского и мусульманского бога, говорит о себе так: «Я — бог ревнивый. Каждого, кто восстанет против меня, я уничтожу. Кто не со мной, тот против меня. Те, что со мной, обретут райские наслаждения, а те, что не со мной, будут вечно гореть в геенне огненной».
Ницше говорит: «Возрадуйтесь: бог умер! Нет ни ада, ни рая. Не бойтесь ада и не стремитесь к вожделенным небесам, ибо бога нет. Бог умер, и человек абсолютно свободен».
На Востоке та же самая мысль была выражена гораздо тоньше, изящнее. Махавира — по той же причине, что и Ницше, — говорит, что бога нет. Махавира говорит: человек не может быть свободным, если есть бог. Это важная мысль, в ней есть логика. Если бог существует, человек не может быть свободным. Как он может быть свободным? Ведь человек не более чем сотворенное создание. Бог создал вас потому, что он так решил. И если завтра он решит вас уничтожить, он вас уничтожит. Какая уж тут свобода! Такими, какие вы есть, вы созданы по божьему произволению, и вы не несете за это никакой ответственности. Как вы можете отвечать за те инстинкты, которыми он вас наделил?
Махавира говорил: «Посмотрите, насколько бессмысленны доводы теистов. Посмотрите, насколько нелепа сама человеческая идея самоосуждения: осуждение секса, осуждение жадности, осуждение гнева. Что может поделать человек? Если таким его создал бог, то в ответе за это не человек, а бог. Зачем тогда он создал человека и мир именно такими? Если кто-то и должен страдать, то не человек, а бог. Человек — всего лишь его творение».
Представьте, что вы делаете игрушки. Если игрушка неисправна, то кто в этом виноват? Нельзя обвинять в этом игрушку. Вы делаете машины. Если в машине что-то неисправно, отвечаете за это вы, а не машина.
В том, что на Хиросиму и Нагасаки были сброшены атомные бомбы, нельзя винить сами бомбы или атомную энергию. Обвинять надо политиков, приказавших сбросить бомбы, или создавших эти бомбы ученых. После Хиросимы и Нагасаки Альберт Эйнштейн не мог отделаться от чувства вины — ему было не по себе.
Кто-то спросил Эйнштейна в день его смерти: «Если бы вам пришлось снова родиться, кем бы вы хотели стать? Хотели бы вы снова быть физиком, математиком?»
Эйнштейн ответил: «Ни за что! Скорее, я бы стал водопроводчиком, я причинил человечеству столько зла, конечно, не сознательно».
Но нельзя сказать и то, что бог создал человека не сознательно. Если даже сам бог не сознателен, как можно надеяться, что человек когда-нибудь станет сознательным?
Махавира говорит, что бога нет, потому что только вне существования бога человек становится ответственным. И я согласен с Махавирой, с Буддой, с Ницше. Первое и основное качество религиозного человека — это ответственность за самого себя, чувство: «Кем бы я ни был, я несу за это ответственность. Таков мой выбор. Мне были открыты любые возможности. Ничто в моей жизни не было предопределено от рождения. Каким бы ни был я, хорошим иль плохим, — за все отвечу я один. Нет ни судьбы, ни бога».
Махавира отрицал существование бога, но не сошел с ума, как Ницше. Его спасла медитация. Будда отрицал бога, и не только бога; Будда сделал еще один шаг — по сути, последний: отрицая бога, Будда отрицал само существование самости[5]. Будда говорил, что не существует ни бога, ни самости. Он говорил, что при наличии самости нельзя достичь полной свободы. Ваше «я» обладает определенными внутренне присущими ему качествами, и эти качества будут всегда оставаться с вами. Свобода будет условной. Нужно избавиться от бога — во-первых; во-вторых, нужно избавиться от «я». И тогда вы полностью свободны. Тогда останется только свобода и ничего больше. Будда не сошел с ума по очень простой причине: его спасла медитация.
Ницше мог стать Махавирой или Буддой, но медитативное измерение для него было закрыто. Как только вы перестаете верить в бога, на вас обрушивается непомерное бремя ответственности за свое собственное бытие. Оно может вас раздавить. Именно это и произошло: Ницше был сокрушен своей собственной свободой, он не смог с ней справиться.
Бога, каким его представляют христиане, мусульмане, иудеи и индуисты, не существует. Но я, в отличие от Махавиры, Будды или Ницше, не говорю, что бога нет. Я говорю, что жизнь — это бог. Вообще говоря, мне не нравится слово «бог». Я предпочитаю называть это бхагаватой, «божественностью». Существование исполнено божественности, и в глубокой медитации вы причащаетесь этой божественности. Если бог есть жизнь, если это синонимы, тогда ни о какой смерти бога не может быть и речи. Жизнь не может умереть; она вечна.
Я слышал…
В одном затерянном уголке Земли стоят два надгробья. На одном написано: «Бог умер», и внизу стоит подпись: «Ницше». На другом написано: «Ницше умер», и подписано: «Бог».
Мне кажется, вторая надпись ближе к истине: Ницше умер. Бог не умер в том смысле, который имел в виду Ницше, поскольку его представление о боге было в основе своей неверно. Это была христианская идея: бог как личность, причем личность доминирующая.
Один из великих индийских мистиков, баул из Бенгали… Слово «баул» означает «безумный». Баулы действительно безумны — они безумно любят бога. Так вот, этот безумный баул Чандидас говорит: «Сабар упар манус сатья. Тахар упар нахин», то есть: «Человеческая истина есть высшая истина! И нет истины выше». Он говорит то же самое, что и Ницше, но его высказывание более позитивно. Он провозглашает божественность человека, богоподобие человека. Ницше же просто отрицает, ничего не утверждая. Его отрицание приводит к негативной пустоте. Чандидас тоже отрицает, но из его отрицания рождается позитивная пустота.
«Сабар упар маку с сатья… Человеческая истина есть высшая истина! И нет истины выше». Он тоже говорит, что бога нет, но при этом утверждает, что божественны вы сами. Бог не умер, потому что жизнь — жива. По-прежнему распускаются цветы, по-прежнему поют птицы, все вокруг продолжает существовать — как может умереть бог?
Но Ницше умер, и его жизнь была полна невероятных страданий. К несчастью, он родился на Западе и вырос в христианской среде. Ему была необходима восточная атмосфера. Если бы он попал в дзэнский монастырь или в суфийскую общину… Там он все равно узнал бы, что бога нет, но это знание не свело бы его с ума; наоборот, он стал бы просветленным.
Третий вопрос
Ошо,
Ты назвал меня Девадаттой, но многие люди говорили мне, что так звали того малого, который много раз покушался на жизнь Гаутамы Будды. Почему ты дал мне такое имя?
Девадатта!
Это имя само по себе красиво. Оно значит: «данный богом, божьей милостью; божий дар». По значению оно в точности соответствует английскому имени Джон. Имя Джон означает «милостивый дар бога». «Девадатта» значит то же самое. Человека, не один раз пытавшегося убить Гаутаму Будду, звали Девадаттой по чистой случайности.
Девадатта приходился Будде двоюродным братом и был очень ревнив. Он стал его учеником. Однако, поскольку они были двоюродными братьями, почти ровесниками, поскольку они учились в одной школе, вместе играли и вместе охотились, он хотел быть ему равным. Сам Будда не один раз ему говорил: «Мы равны, и не только мы с тобой: равны все люди, любой человек ни в чем мне не уступает. В миг просветления все вопросы о превосходстве исчезли. Даже камни мне равны, потому что все мы — одно существование».
Но Девадатта не мог успокоиться: ведь Будда был великим мастером, а он — всего лишь одним из многих тысяч учеников, практически никем В конце концов он решился на заговор. Собрал вокруг себя несколько учеников, он предал Будду, надеясь, что к нему стечется гораздо больше последователей. Но никто, кроме горстки поддержавших его людей, к нему не пришел; да и те понемногу стали расходиться, потому что он им ничего не смог дать. У него не было живого опыта общения с истиной; он был так же бессознателен, как и они сами. Ему удавалось обманывать их всего несколько дней. Он был большим интеллектуалом, но не просветленным, он умел спорить и убеждать на интеллектуальном уровне, но не мог утолить жажду истины, живущую в глубине сердца.
Постепенно люди стали от него уходить. Он был очень зол, его охватила ярость. Ему оставалось только одно: убить Будду. Он много раз покушался на его жизнь, но безрезультатно, всякий раз безрезультатно.
