Я вспоминаю случай, о котором я никогда раньше не рассказывал. Была темная ночь. Шел дождь, и вор вошел в наш дом. Естественно, мой дедушка испугался. Все могли видеть, что он испуган, но он притворялся, что нет, пробовал вести себя, как ни в чем не бывало. Вор спрятался в углу нашего маленького дома, за несколькими мешками сахара.
Мой дедушка был заядлый любитель жевать пан. Пан — это листья бетеля. Так же, как заядлые курильщики, он был заядлый жевальщик пана. Он всегда делал пан, и целый день жевал его. Он начал жевать пан и плевать им в бедного вора, который спрятался в углу. Я наблюдал за этой отвратительной сценой, и сказал моей бабушке, рядом с которой я часто спал: «Это неправильно. Даже если он и вор, мы должны отнестись к нему по-джентельменски. Плевать? Либо бороться, либо прекратить плевать!»
Моя бабушка сказала: «Что бы ты хотел сделать?»
Я сказал: «Я пойду, шлепну вора и выброшу его отсюда». Мне было не больше девяти.
Моя бабушка улыбнулась и сказала: «Хорошо, я пойду с тобой -тебе может понадобиться моя помощь». Она была высокой женщиной. Моя мать не похожа на нее ни в чем, ни в физической красоте, ни в духовной смелости. Моя мать простая; моя бабушка была безрассудно смелой. Она пошла со мной.
Я был в шоке! Я не мог поверить в то, что я видел: вор был человеком, который имел обыкновение приходить и учить меня, мой учитель! Я действительно сильно его ударил, сильно, потому что он был моим учителем. Я сказал ему: «Если бы ты был только вором, я бы простил тебя, но ты учил меня великим вещам, а ночью ты занимался этим! Теперь беги чем быстрее, тем лучше, пока моя бабушка не схватила тебя, иначе она раздавит тебя».
Она была мощной женщиной, высокой, сильной и прекрасной. Мой дедушка был маленьким и простым, но им обоим было хорошо вместе. Он никогда не боролся с ней — он не мог — поэтому вообще не было никаких проблем.
Я помню того учителя, деревенского пандита, который также имел обыкновение приходить и учить меня иногда. Он был священником в деревенской церкви. Он сказал: «Как насчет моей одежды? Ваш дед заплевал меня всего. Он испортил всю мою одежду».
Моя бабушка улыбнулась и сказала: «Приходи завтра, я дам тебе новую одежду». И она действительно дала ему новую одежду. Он не пришел, он не осмелился, но она пошла к дому вора и взяла меня с собой, и дала ему новую одежду, говоря ему: «Да, мой муж ужасно заплевал твою одежду. Это не хорошо. Когда тебе будет нужна одежда, всегда можешь приходить ко мне».
Этот учитель никогда не приходил учить меня вновь… не потому, что ему сказали это, он не решался. Он не только прекратил приходить, чтобы учить меня, он перестал приходить на улицу, где мы жили; он перестал ходить этим путем. Но я взял в привычку навещать его только для того, чтобы плюнуть перед его домом, чтобы напомнить ему. Я кричал ему: «Не забыл ли ты ту ночь? А ты всегда любил говорить мне быть правдивым, искренним, честным и всю эту ерунду».
Даже сейчас я могу видеть его с опущенными глазами, неспособного ответить мне.
Мой дедушка хотел, чтобы самые великие астрологи Индии составили карту моего рождения. Хотя он был не очень богат — в действительности даже небогат, что касается самого богатства, но в той деревне он был самым богатым человеком — он был готов заплатить любую цену за карту рождения. Он проделал долгий путь в Варанаси и встретился со знаменитыми людьми. Посмотрев на приметы и даты моего рождения, которые принес мой дедушка, самый великий из этих астрологов сказал: «Простите, я могу сделать карту его рождения только через семь лет. Если ребенок выживет, тогда я сделаю его карту без разговоров, но я не думаю, что он выживет. Если он выживет, это будет чудо, потому что тогда для него есть возможность стать Буддой».
Мой дедушка вернулся домой в слезах. Я никогда не видел слез на его глазах. Я спросил: «Что случилось?»
Он сказал: «Я должен ждать пока тебе не исполнится семь. Кто знает, буду ли и жив или нет? Кто знает, будет ли астролог сам жив, потому что он стар. И я немного беспокоюсь за тебя». Я сказал: «Почему?»
Он сказал: «Я беспокоюсь не о том, что ты можешь умереть, а о том, что ты можешь стать Буддой».
Я засмеялся и, сквозь слезы, он тоже стал смеяться; потом он сам сказал: «Странно, что я волновался. Да, что плохого в том, чтобы быть Буддой?»
Когда мой отец услышал, что астрологи сказали дедушке, он сам взял меня в Варанаси - но много позже.
Когда мне было семь, астролог приехал и дедушкину деревню, разыскивая меня. Когда прекрасная лошадь остановилась перед нашим домом, мы все бросились на улицу: лошадь выглядела так величественно. А всадник был никто иной, как один из самых известных астрологов, которых мне довелось встретить. Он сказал мне: «Итак, ты еще жив? Я сделал карту твоего рождения. Я волновался, потому что такие люди, как ты, не живут долго».
Мой дедушка продал все орнаменты в доме только для того, чтобы устроить праздник для всех соседних деревень, чтобы отпраздновать, что я стану Буддой, и все же я не думаю, что он даже понимал значение слова «будда».
Он был джайном и мог даже не слышать его раньше. Но он был счастлив, очень счастлив… танцуя, потому что я должен стать Буддой. В тот момент я не мог поверить, что он может быть так счастлив просто от слова «будда». Когда все ушли, я спросил его: «Что значит «будда»?» Он сказал: «Я не знаю, это просто хорошо звучит. И вообще, я джайн. Мы узнаем от какого-нибудь буддиста».
В этой маленькой деревне не было буддистов, но он сказал: «Однажды, когда странствующий буддист бхикку будет проходить мимо, мы узнаем значение этого слова».
Но он был так счастлив, просто потому, что астролог сказал, что я стану Буддой. Потом он сказал мне: «Я думаю, что «будда» должно быть означает кого-то очень интеллигентного». На хинди «буддхи» означает интеллигентность, поэтому он думал, что «будда» означает интеллигентный.
Он подошел очень близко, он почти правильно угадал. Увы, он умер, иначе он мог бы увидеть, что означает Будда — не в словаре, но в столкновении с живым, пробужденным. И я могу видеть его танцующим, видящим, что его внук стал Буддой. Этого было бы достаточно, чтобы сделать его просветленным! Но он умер. Его смерть была одним из моих наиболее значительных переживаний… об этом позднее.
Время остановиться, но это прекрасно, и я благодарен. Спасибо.
Снова и снова чудо утра… солнце и деревья. Мир словно снежный цветок: возьмите его в руки, и он растает. Ничто не останется, только мокрая рука. Но если вы смотрите, только смотрите, тогда снежный цветок так же прекрасен, как всякий цветок в мире. А чудо случается каждое утро, каждый день, каждый вечер, двадцать четыре часа, день за днем… чудо. А люди идут в храмы, церкви, мечети и синагоги, чтобы поклоняться Богу. Мир должен быть полон дураков — извините, не дураков, идиотов, неизлечимых, страдающих такой умственной отсталостью. Должен ли человек идти в храм для поисков Бога? Разве Он не здесь и сейчас?
Сама идея поиска идиотская. Человек ищет то, что далеко, а Бог так близок, ближе, чем биение вашего сердца. Когда я вижу чудо каждое мгновение, я поражаюсь, как оно возможно. Такое творчество! Оно возможно только потому, что нет творца. Если бы творец был, вы бы имели один и тот же понедельник каждый понедельник, потому что творец создал мир за шесть дней, а потом покончил с этим. Творца нет, но только творящая энергия - энергия в миллионах форм, расплавляющаяся, встречающаяся, появляющаяся, исчезающая, приходящая и уходящая.
Вот почему я говорю, что священник наиболее далек от истины, а поэт близок. Конечно, поэт не достиг ее также. Только мистик достигает ее… «Достигает» — не правильное слово: он становится ею, или точнее, он находит, что всегда был ею.
Люди спрашивают меня: «Верите ли вы в астрологию, в религию… в то, в это?» Я не верю ни во что вообще, потому что я знаю. Это напомнило мне историю, которую я рассказывал вам раньше… Приехал старый астролог. Мой дедушка не мог поверить своим глазам. Астролог был так знаменит, что даже короли могли бы удивиться, если бы он посетил их дворец; а он приехал к старому дому моего дедушки. Его можно только назвать домом, но на самом деле, это просто глиняные стены, не было даже отдельной ванной. Он приехал к нам, и я сразу же стал его другом.
Посмотрев в его глаза, хотя мне было только семь, я не мог прочесть ни слова… но я мог читать его глаза — им не нужна ваша ученость. Я сказал ему: «Странно, что вы проделали такое далекое путешествие только для того, чтобы сделать карту моего рождения».
Варанаси в те дни, и даже сейчас, далеко от той маленькой деревни. Старик сказал: «Я пообещал, и обещание должно быть исполнено». То, как он сказал, «обещание должно быть исполнено», глубоко взволновало меня. Это был живой человек!
Я сказал ему: «Если вы пришли сюда, чтобы исполнить свое обещание, то я могу предсказать ваше будущее».
