У каждого из нас есть свой собственный пузырь, с собственным уникальным набором верований, ожиданий и реакций, отражающих конкретное состояние нашего Раненого Ребенка. Например, это могут быть огромный стыд и неуверенность, или глубокий шок и страх, или недоверие и одиночество. Или все это вместе. Этот опыт может быть спровоцирован в любой момент. Каждый из нас реагирует из собственного пузыря, собственным уникальным образом. Приведу другой пример: у нас в группе был человек, который чувствует тревогу, недоверие и взвинченность, если ощущает, что окружающая среда не оказывает ему поддержки и любви. Тогда он переходит в агрессивный режим и становится воинственным. Внутри его пузыря — Эмоциональный Ребенок, постоянно ощущающий угрозу. Он смотрит наружу и видит только агрессивный мир, и ему приходится быть всегда на страже, в постоянной готовности защищаться. В отношениях с людьми, особенно в любовных отношениях, малейшего намека на вторжение или требование достаточно, чтобы спровоцировать в нем состояние Ребенка и чтобы он оказался в пузыре. Естественно, люди отзываются на это агрессивностью, защитой и страхом.
Внутри пузыря, каким бы он ни был, мы глубоко отождествлены с Ребенком. Например, в пузыре стыда мы верим, что мы «неправильны», недостойны любви, считаем себя неудачниками и грешниками, и именно такими мы себя видим. Мы становимся стыдом. Это все, что мы увидим, если кто-нибудь поднесет к нам зеркало. Хотя определенные ситуации провоцируют в нас «состояние пузыря» с большой силой — так, пузырь стыда провоцируется отвержением или критикой — большинство из нас остается в пузыре большую часть времени. Я буду обсуждать все то, что кажется наиболее важным — недоверие, стыд, брошенность, поглощенность и шок. Изредка пузырь лопается, и мы переживаем себя за его пределами, но затем приходит другой раздражитель, и мы возвращаемся к своим ограничениям. Большая часть нашего сознания остается под властью пузыря.
Я выбрал метафору пузыря по нескольким причинам. Одна из них состоит в том, что это состояние похоже на тюрьму без окон и дверей. Все, что мы видим, чувствуем, слышим и ощущаем изнутри пузыря, кажется истинным. Мы не можем видеть или слышать ничего, кроме своей модели. Даже если снаружи кто-то придет к нам с любовью и скажет, что все, во что мы верим, и все, что мы видим, ложно, и будет уверять нас, что мы любимы, что мир — безопасное место и что мы — чудесные, творческие и драгоценные люди, мы не сможем этого услышать или принять. Мы изолированы внутри пузыря. Все, что приходит извне его, может ощущаться как вторжение.
Другая причина для выбора метафоры пузыря заключается в том, что пузырь может в любой момент лопнуть. Чтобы его разрушить, не нужно кузнечного молота или многих тонн динамита. Требуются только осознанность и способность рискнуть. Когда пузырь действительно разрушается, и мы оказываемся снаружи, трудно поверить, что мы когда-то были внутри или чувствовали себя так, как когда были захвачены этим состоянием сознания. Пока мы снова не окажемся внутри. Тогда мы можем смутно помнить, как было снаружи, но только очень смутно. Понимание явления пузыря может помочь нам увидеть, что тот, кто в пузыре — это на самом деле не все, что мы из себя представляем. Мы можем начать видеть, что это просто состояние ума, которое нас захватывает, и бывают моменты, когда мы от него свободны. А если бывают моменты, когда мы свободны от этой отождествленности со стыдом, недоверием и всем прочим, значит мы на самом деле — не это.
Отождествленность разрушается двумя способами. Первый — идти на риск, бросая вызов истинности наших верований о себе. Второй состоит в достижении большего понимания и сострадания к Ребенку в пузыре. По мере того как образ себя, созданный внутри пузыря, начинает таять, происходит трансформация. Спровоцировать нас становится не так легко. Мы больше не реагируем автоматически и интенсивно из своего пузыря, и больше не получаем одних и тех же ранящих откликов от людей и жизни.
Например, Сьюзан, с которой мы работали, считала себя бесполезным, нетворческим человеком. Ее легко провоцировала малейшая критика. Ее поведение было защитным и саморазрушительным. Жизнь и люди постоянно ее отвергали, и это только подкрепляло ее убеждения, замыкая болезненный порочный круг (спираль). Но, узнав больше о стыде Внутреннего Ребенка, она с помощью методов, которые я опишу далее, выработала больше понимания и сострадания к себе. Она увидела, как и почему Ребенок в ней себя чувствовал и кем себя считал, и почему она так легко оказывалась в пузыре. Рискуя в исследовании и выражении своих способностей, она постепенно начинает чувствовать, что не так бессильна, бесполезна и неспособна к творчеству, как ей всегда казалось. Постепенно ее отождествленность с пузырем рассеивается. Таким образом, сценарии, сопровождающие нас всю жизнь, прекращают работать, когда мы больше не отождествлены с тем, кто внутри пузыря.
В конце концов, есть еще одна причина, по которой я описываю это явление как пузырь. Если представить сознание в виде круга, можно сказать, что когда мы входим в свой пузырь (или когда что-то его провоцирует), он заполняет большое пространстве в круге. Тогда весь наш опыт сводится к пузырю. Нас захватывают, например, стыд или недоверие. Мы так отождествлены с Раненым Ребенком внутри пузыря, что не можем осознать, что мы больше, чем этот стыдящийся и недоверчивый Ребенок. Но по мере того как углубляется наша осознанность, по мере того как мы достигаем большего понимания и сострадания к своим ранам, и в нас усиливается способность к наблюдению, пузырь начинает сдуваться. Вокруг пузыря становится больше и больше места, больше сознания, больше способности видеть и наблюдать, осознавать, что переживания пузыря на самом деле — не мы.
Другой способ описать явление пузыря — сказать, что когда мы внутри пузыря, мы в состоянии транса. Стивен Волынский обсуждает эти явления транса в книге «Трансы, в которых живут люди». Как он указывает, состояние транса характеризуется тем, что оно никак не связано с реальностью. Когда мы находимся в таком трансе, мы не видим, не слышим и не чувствуем, что в данный момент происходит, потому что на наши впечатления влияют воспоминания о прошлом, отпечатавшиеся в нервной системе. Часть нас словно заморожена в том времени, когда мы подверглись травме или были лишены таких естественно необходимых вещей как любовь, поддержка и безопасность. Восприятия Раненого Ребенка внутри пузыря — это восприятия раненого, недоверчивого, нуждающегося и полного стыда ребенка. Когда мы пойманы в пузыре, мы считаем правдой все, что видим и чувствуем, что бы то ни было. И может казаться, что именно такой жизнь была всегда и именно такой всегда будет. Может казаться, что все остальное, что мы пережили, было ложным. Мы живем в своих пузырях большую часть времени, не осознавая этого. Когда что-то в жизни провоцирует в нас беспокойство, мы входим в пузырь. И если мы внимательно посмотрим на свою жизнь, то сможем увидеть, что он остается с нами все время.
Волынский описывает трансы не так, как это делаем в нашей работе мы. Мы фокусируемся на том, как травмы прошлого создают разные виды пузырей. Например, Сьюзан в приведенном выше случае живет в том, что мы называем «пузырем стыда». В пузыре стыда мы чувствуем себя недостойными любви, неудачниками, бесполезными людьми. Мы можем сомневаться, что нам есть чем поделиться, или считать, что все остальные все делают лучше, или даже чувствовать, что глупо вообще рисковать и «высовываться» вперед. Другого рода пузырем может быть пузырь брошенности и неудовлетворения. В нем мы чувствуем себя нелюбимыми и входим в знакомое темное пространство отчаянного одиночества, в котором можем даже быть наводнены ранними воспоминаниями об отвержении и лишении тепла и заботы. Это состояние может быть спровоцировано, когда любимый человек или друг больше не хочет быть с нами или отзывает от нас и удерживает любовь. Конечно, стыд и брошенность приходят вместе так часто, что трудно отличить одно от другого. Но когда далее я буду описывать каждое из этих состояний более подробно, различия в подходе к этим двум ранам станут яснее.
На недавнем семинаре в Швейцарии одна из женщин начала спорить с одним из мужчин. Это была немногочисленная и длительная группа, и все ее участники были друг с другом очень близкими и любящими. Но в этот момент женщина ощутила, что мужчина нечувствителен и агрессивен. Когда они вынесли это на обсуждение в группе, оказалось, что она обладала властностью, которая напоминала ему старшую сестру, тиранившую его. У него же была манера провоцировать женщин, которая напоминала ей ее злого и агрессивного отца. Это случай того, когда один пузырь сталкивается с другим. Обоих их захватило состояние сознания Ребенка, и они вошли каждый в свой пузырь. Это на самом деле объясняет большинство конфликтов и непониманий, которые у нас происходят с другими.
