На противников идеи существования колдовства оказывает большое влияние их неспособность представить себе, что кто-то может заставить яблоки гнить; неспособность представить себе тот процесс, который приводит к тому, что корова перестает давать молоко, или мысленно оказаться в организме курицы и прекратить процесс воспроизводства. Наука не объясняет, как это можно сделать. Увы!
Точно также они не могут представить себе, каким образом что-то заставляет яблоки расти или почему они не гниют на яблонях; каким образом корова выделяет молоко и почему она не может его не выделять, каким образом развиваются куриные яйца. И наука не дает объяснений.
То есть каждый за себя, спасайся, кто может, — и будь прокляты те, кто признают способы спасения, предлагаемые любым мессией. Нам говорят и слишком много, и слишком мало. И мы доверяем. Еще немного (исходя из собственного опыта, я абсолютно убежден в том, что, когда нужно, этого «немного» как раз и не хватает) — и я закончу эту книгу, которая станет выражением личной философии, будет написана для меня одного, а потом я ее сожгу. Каждый за себя, иначе не бывает.
Каждый мыслитель за себя. Ему можно ничего не рассказывать, кроме того, что лежит на поверхности. Скажем, религиозные фундаменталисты твердо убеждены в том, что все на свете создано — что все создал Господь. Тогда что же создало Господа? Этот вопрос задают даже малые дети. Пространство искривлено, и за пространством или пространством-временем ничего нет, говорит профессор Эйнштейн. Но ведь и его слова можно истолковать так, что одна сущность может быть искривлена лишь относительно другой сущности.
Вся эта книга пропитана одним ощущением, которое можно истолковать как беспомощность и безнадежность — в науке есть только приблизительное и нет ничего такого, на что можно было бы с большей или меньшей степенью уверенности положиться — нет религиозного утешения и покоя, какие предлагала и предлагает любая религия — продвижение в любой области есть возврат к началу координат — смена философий не более чем интеллектуальное переодевание.
Но если каждый за себя, то, на мой взгляд, из своей иллюзии, что он обладает собственной личностью, этот каждый может ее в себе развить.
В записях о судах по делам о колдовстве часто встречается утверждение, что во время приписываемых обвиняемым действий они, по словам очевидцев, находились в частично видимом или полувещественном состоянии. В июне 1880 года в Хай Истер, Эссекс, Англия (лондонская «таймс», 24 июня 1880 года), нарушения, вызванные полтергейстом, имели место в доме семейства Брюстеров. По дому перемещалась мебель. Раскачивалась кровать. Брюстер увидел — или ему показалось, что он увидел — неясную фигуру, в которой узнал свою соседку Сьюзен Шарп. Он и его сын пришли домой к этой женщине и потащили ее к пруду. Они бросили ее в пруд, чтобы посмотреть, утонет она или нет. Хотя когда-то это считалось вполне научным методом, но с тех пор мода в области научных исследований изменилась. Брюстер и его сын были арестованы, их обязали соблюдать общественное спокойствие — кстати, так следовало бы поступить с теми женщинами, которые в час пик входят в метро в кринолине.
О случае, который представлял собой смесь распространенных в старину обвинений и современных объяснений, сообщалось в лондонской «Ивнинг ньюс» 14 июля 1921 года. Говорилось о «загадочных болезнях», приписываемых козням какого-то недоброжелателя, но была и попытка объяснить их с точки зрения материализма. В суде юго-западного Лондона жители дома из Патни обвинили своего соседа Фрэнка Гордона Хаттона в «направлении ядовитых испарений в их дымоход». Заявив, что потерпевшие не смогли привести доказательств, судья-магистрат отклонил обвинения.
Если бы кто-то смог дать разумное объяснение того, что он понимает под безумием, возможно, тогда ему стало бы понятно, с какой целью он использует этот традиционный способ объяснения нетрадиционного поведения человека. Чем бы ни считали безумие, оно не может быть настолько удовлетворительным доводом, чтобы использовать его в качестве толкования мнений двух человек относительно одной совокупности фактов. Согласно сообщениям газет об убийстве, совершенном в июле 1929 года, Юджин Берджес и его жена Перл сошли с ума, причем на одной и той же почве. Этой почвой стало их общее убеждение, согласно которому причиной смерти матери Берджеса, скончавшейся в 1927 году, явилось то, что ее «довела до смерти» соседка, миссис Этта Фэйрчайлд. Берджесы были убеждены, что именно эта женщина навела болезнь на старую даму. Вот как описывают миссис Берджес в отчете «Нью-Йорк сан», опубликованном 16 октября 1929 года: «Не имея ничего общего с образом той невежественной сельской женщины, которая вот уже сотни лет предстает перед судом за совершение подобных преступлений, миссис Берджес скорее похожа на преуспевающую даму, которая посещает клуб».
Таковы отчеты об обвинениях в колдовстве, предъявляемых одними лицами другим на основании суеверий или ощущений. Теперь я приведу отчеты о случаях, в которых я, в силу своей невежественности или просвещенности, вижу намеки на колдовство.
«Чикаго трибьюн», 14 октября 1892 года — удивительные (хотя вовсе не экстраординарные) явления в доме Джерри Мейерса, фермера, жившего возле Хейзелвуда, Огайо. Мейерса не было дома: он отвозил свою жену на железнодорожный вокзал. Вернувшись, он выслушал истеричный рассказ своей племянницы Энн Эйвери из Миддлтауна, Огайо, которая у него гостила. Вскоре после того как миссис Мейерс уехала, кто-то стал бросать в девушку камни, которые падали вокруг. Предметы в доме двинулись прямо на нее. Вероятно, мистера Мейерса изумило услышанное, но он хотел пообедать. Девушка пошла в амбар, чтобы набрать яиц. На обратном пути вокруг нее снова стали падать камни. Неизвестно, получил ли Мейерс свой обед, но ему пришлось достать револьвер. Соседи узнали о случившемся. Вокруг дома заняли позиции люди с дробовиками, но неизвестно откуда появлявшиеся камни продолжали обстреливать дом. Энн Эйвери спешно вернулась в Мидцлтаун. Явления прекратились.
В этой истории о девушке, которой пришлось бежать из дома своего дяди, обстоятельством, которое я счел важным, является то, что закидывание камнями началось вскоре после того, как миссис Мейерс покинула дом. Говорили, что она уехала в гости к друзьям, жившим в деревне Локленд. Разумеется, гостеприимство часто проявляется странным образом, но крайне странным представляется гостеприимство женщины, которая уезжает куда-то в гости, в то время как у нее дома гостит племянница ее мужа.
В конце ноября 1892 года в городе Гамильтон, Онтарио, мужчина ехал на железнодорожный вокзал. В это же время в тюремной камере городка Фолл-Ривер, Массачусетс, сидела одна женщина.
Генри Дж. Трики находился в Гамильтоне и ехал на железнодорожный вокзал. В тюрьме городка Фолл-Ривер сидела Лиззи Борден, которую обвинили в убийстве собственных родителей.
В августе 1892 года Трики, репортер «Бостон глоуб», написал о Лиззи Борден статью, которую назвали «скандальной». В «Бостон глоуб» узнали, что вся эта история является фальшивкой, и принесли извинения. Трики предъявили обвинение.
Он уехал в Канаду. Все выглядит так, словно он скрылся от судебного преследования.
Лиззи Борден сидела в своей камере. Возможно, над Трики нависла более серьезная угроза, чем предъявление обвинения, и от этой угрозы он не мог скрыться. Во время посадки на поезд в Гамильтоне он упал и разбился насмерть.
В апреле 1922 года в городе Истборн, Сассекс, Англия, известный профсоюзный лидер Джон Блэкман был взят под стражу согласно судебному решению о предоставлении средств к существованию за просрочки выплат жене. Судья, который заключил его под стражу, внезапно умер. Когда Блэкмана выпустили из тюрьмы, он, как и прежде, отказывался платить и поэтому снова попал в тюрьму Судья, вернувший его под стражу, «неожиданно скончался». Он продолжал не платить и дважды приговаривался к тюремному заключению, причем каждый раз судья, который занимался его делом, «скоропостижно умирал».
29 ноября 1931 года в нью-йоркском доме мисс Фиби Брэдшоу по адресу Бедфорд-стрит, 106, шел любительский спектакль. Злодея играл Кларенс Хичкок (Нью-Йорк, Гроув-стрит, 23), а обманутого мужа — Джон Л… Тилкер (Бронкс, Белмонтавеню, 1976). Тилкеру дали пистолет, стрелявший пистонами. Помимо этого, у него был и его собственный заряженный револьвер, на который он имел разрешение. Когда пришло время, Тилкер, из принадлежавшего ему револьвера, выстрелил в Хичкока и попал тому в шею. «Он явно был новичком в области актерской игры и по причине волнения выстрелил из собственного револьвера, а не из бутафорского».
Хичкок лежал при смерти в больнице Сент-Винсент. Вскоре что-то случилось с Тилкером. Его доставили в больницу Уиллард Паркер, где определили, что он заболел скарлатиной. Хичкок умер 17 января 1932 года.
