— Вы написали замечательное письмо, — сказал человек, проводивший собеседование. — Мы захотели увидеть человека, который мог написать такое письмо!
Я охнул при мысли о том, что он заставил меня приехать в такую даль ради удовлетворения своего праздного любопытства.
— Но вы же давали объявление насчет технического писателя, — сказал я, — и я готов на любое испытание.
— А! Да, — сказал этот человек, — но с тех пор, как мы дали объявление, у нас было много всяких проблем, мы сейчас ведем реорганизацию и минимум полгода никого не будем брать на работу. Но мы думали, вам захочется приехать и познакомиться с нашей фирмой.
— Я считаю, что вам следует оплатить мне проезд, — отрезал я, — поскольку вы заставили меня приехать напрасно.
— О нет, этого мы не сможем сделать, — сказал он. — Вы же сами вызвались приехать на собеседование, а мы просто приняли ваше предложение.
Я был так расстроен, что долгий путь пешком до вокзала показался мне еще дольше. Неизменное ожидание поезда и неспешная дорога до Клэпхэма. Вагонные колеса, казалось, выстукивали: — Напиши книгу, напиши книгу, напиши книгу. — Во Франции, в Париже живет еще один тибетский лама, тоже прибывший на Запад с особой целью. Обстоятельства требовали, чтобы, в отличие от меня, он избегал всякой известности. Он делает свое дело, и лишь очень немногие знают, что он в свое время был ламой в тибетском монастыре у подножия Поталы. Чуть раньше я написал ему письмо, в котором спрашивал совета, и — здесь я немного опережу события — ответ свелся к тому, что писать книгу было бы с моей стороны неразумно.
Вокзал Клэпхэма показался мне в моем унылом расположении духа еще грязнее и мрачнее, чем обычно. Я вышел с перрона на улицу и побрел домой. Увидев мое лицо, жена не стала задавать вопросов. Мы поели, хотя мне кусок не лез в горло, и жена сказала:
— Сегодня утром я звонила мистеру Б. Он говорит, что ты должен написать конспект книги и дать ему на просмотр. Конспект! От одной этой мысли мне стало тошно. Затем я прочел пришедшие с последней почтой письма. В двух письмах говорилось: «Место занято. Спасибо, что прислали заявление». И прибыло то самое письмо от моего друга-ламы из Парижа.
Я сел за видавшую виды пишущую машинку, которую унаследовал от моего «предшественника» и начал писать. Писательский труд для меня и неприятен, и тягостен. Нет речи ни о каком-либо вдохновении, ни о способностях. Я просто работаю усерднее многих, и чем меньше мне это нравится, тем усерднее и быстрее я работаю, чтобы поскорее покончить с этим делом.
День неспешно полз к концу, сумеречные тени заполнили улицы, потом их разогнали вспыхнувшие фонари и затопили ослепительным светом дома и людей. Жена включила свет и задернула шторы. А я все печатал. Наконец непослушными, наболевшими пальцами я поставил последнюю точку. Передо мной лежала стопка страниц числом тридцать, с плотно напечатанным текстом.
— Вот! — воскликнул я. — Если это ему не подойдет, я брошу все к чертям. А я надеюсь, что это ему не подойдет!
На другой день я снова зашел к мистеру Б. Он еще раз просмотрел мои документы, потом взял конспект и углубился в чтение. Время от времени он одобрительно кивал головой и, закончив чтение, осторожно сказал:
— Думаю, мы сможем ее пристроить. Оставьте это у меня. А тем временем садитесь писать первую главу.
Шагая по Риджент-стрит в сторону Пикадилли-Серкус, я не знал, то ли мне радоваться, то ли огорчаться. Наши финансы упали до опасно низкого уровня, и все же мне была ненавистна сама мысль о написании автобиографической книги.
Спустя два дня я получил письмо от мистера Б. с просьбой зайти, поскольку для меня есть хорошие новости. Сердце у меня упало — значит, мне все-таки придется написать эту книгу! Мистер Б. встретил меня сияющей благодушной улыбкой.
— У меня есть для вас контракт, — сказал он, — но сначала я хотел бы познакомить вас с издателем. Мы вместе отправились на другой конец Лондона, на улицу, бывшую когда-то фешенебельным районом с высокими жилыми домами. Теперь эти дома использовались под офисы, а жившие в них когда-то люди переехали в предместья. Пройдя немного по улице, мы остановились у неприметного на вид дома.
— Это здесь, — сказал мистер Б.
Мы вошли в темный вестибюль и поднялись по широкой винтовой лестнице на второй этаж. Наконец нас провели к Издателю, который вначале показался несколько циничным, но постепенно начал теплеть. Беседа была непродолжительной, и вскоре мы снова вышли на улицу.
— Идемте ко мне в контору. Батюшки! Где же мои очки? — забеспокоился мистер Б., лихорадочно роясь в карманах в поисках пропавших очков. Обнаружив пропажу, он облегченно вздохнул и продолжил:
— Идемте ко мне в контору, у меня готов к подписанию контракт.
Это наконец было уже нечто определенное, контракт на написание книги. Я решил, что свою часть контракта я выполню, и надеялся, что издатель выполнит свою. «Третий глаз», разумеется, принес Издателю «немного варенья на хлеб»!
Книга продвигалась вперед. Я строчил главу за главой и относил их к мистеру Б. Мне не раз доводилось навещать мистера Б. и миссис Б. в их очаровательном доме, и здесь я хотел бы отдать должное миссис Б. Она встретила меня очень радушно, как мало кто из ее соотечественников-англичан. Она старалась приободрить меня, и она была первой англичанкой, которая это сделала. Я всегда был желанным гостем в ее доме, а посему — благодарю вас, миссис Б.
В лондонском климате мое здоровье начало резко сдавать. Я держался из последних сил, чтобы довести книгу до конца. Призвав на помощь всю свою подготовку, я пытался хоть ненадолго отстранить болезнь. Как только я закончил книгу, как на меня обрушился первый приступ коронарного тромбоза, и я чуть не умер. Медицинский персонал одного очень известного лондонского госпиталя был весьма озадачен многими отметинами на моем теле, но я не стал проливать свет на их происхождение; возможно, эта книга сделает это за меня!
_ Вам надо уехать из Лондона, — заявил специалист. — Здесь ваша жизнь в опасности. Уезжайте в другой климат.
«Уехать из Лондона? — подумал я. — Но куда же нам ехать?» Дома мы устроили совет и обсудили, где, как и на что жить. Несколько дней спустя мне пришлось вернуться в госпиталь на окончательное обследование.
_ Куда вы собираетесь ехать? — спросил специалист. — Здесь ваше состояние не улучшится.
_ Просто не знаю, — ответил я. — Столько всего надо принять во внимание.
_ Принимать во внимание надо только одно, — нетерпеливо сказал он. — Если останетесь здесь — умрете. Если переедете—поживете немного дольше. Вы что, не понимаете, что ваше состояние очень серьезно
В который раз передо мной встала трудная задача.
Лобсанг! Лобсанг! — я беспокойно заворочался во сне. Сильная боль в груди, боль от этого сгустка крови. Судорожно вздохнув, я очнулся. Очнулся, чтобы снова услышать: — Лобсанг!
— Боже! — подумал я, — мне ужасно плохо!
— Лобсанг, — продолжал голос. — Слушай меня. Ляг на спину и слушай меня.
Я устало повернулся на спину. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в груди глухими ударами. Постепенно в темноте моей уединенной комнаты проявилась фигура. Вначале это было голубое сияние, потом свет стал желтым и материализовался в облике человека примерно моего возраста.
— Сегодня я не могу путешествовать в астрале, — сказал я, — иначе мое сердце наверняка остановится, а мои задания еще не выполнены.
— Брат! Твое состояние нам хорошо известно, потому я и пришел к тебе. Слушай и ничего не говори.
Я откинулся на изголовье, хрипло хватая ртом воздух. Нормальное дыхание причиняло сильную боль, однако чтобы жить, надо было как-то дышать.
— Мы обсудили в своем кругу твою проблему, — сказал материализовавшийся лама. — Недалеко от берегов Англии есть остров, бывший некогда частью погибшего материка Атлантиды. Поезжай туда как можно скорее. Отдохни немного на этой приветливой земле перед путешествием на североамериканский континент. Поезжай не на западное его побережье, которое омывает бурный океан. Поезжай в зеленый город и потом в его окрестности.
Ирландия? Да! Идеальное место. Я всегда отлично ладил с ирландцами. Зеленый город? Ответ пришел сам собой. С большой высоты Дублин выглядит очень зеленым, благодаря парку Финикс и реке Лифи, бегущей к морю с горных склонов.
Лама одобрительно улыбнулся.
— Ты должен хотя бы отчасти поправить здоровье, ибо в дальнейшем оно подвергнется тяжелым испытаниям. А нам надо, чтобы ты жил и продолжал выполнять свое Задание, чтобы Наука Ауры начала наконец приносить плоды. Сейчас я удаляюсь, но когда ты немного поправишься, желательно, чтобы ты еще раз посетил Страну Золотого Света.
