Эдуардо Галеано - Первые голоса.

— А теперь сделай меня большим, — потребовал он у Бога.

Но Бог подумал: «Если он такой маленький сделал то, что сделал, то что же он натворит, когда станет большим? Если кролик станет большим, наверняка мне не быть Богом».

Кролик ждал. Бог подошел к нему, нежно погладил его по спине, а потом вдруг схватил за уши и швырнул на землю.

С тех пор у кролика длинные уши, короткие передние, лапы, которыми он ударился о землю. И красные от страха глаза.

Сказал ей Бог:

— По реке проплывут три пироги. В двух из них будет сидеть смерть. Если ты угадаешь в каких, то вместо короткой у тебя будет долгая жизнь.

Змея пропустила первую пирогу, нагруженную корзинами с тухлым мясом. Пропустила она и вторую, полную людей. А когда проплывала третья, казавшаяся пустой; змея приветствовала ее.

Поэтому там, где живут индейцы шипайя, змея бессмертна.

А когда она старится, Бог дарует ей новую кожу.

В одной пещере на Гаити зародились индейцы тайно.

Солнце ни на мгновенье не оставляло их в покое. Оно то и дело хватало их и превращало во что-нибудь. Ночных сторожей оно обращало в камень, рыбаков — в деревья, а тех, кто выходил собирать целебные травы, похищало по дороге и превращало в утренних птиц.

Одному мужчине удалось спастись от солнца. Убегая, он увел с собой всех женщин.

Песни лягушек Карибских островов похожи на смех, но произошли не из смеха. Эти лягушки — дети древних тайно. Когда они кричат «тоа, тоа, тоа!» — они зовут своих матерей.  {144}

Давным-давно, когда время было совсем молодым, не было на свете более мерзкой твари, чем летучая мышь.

Летучая мышь поднялась на небо к Богу. Но она не сказала ему прямо:

— Мне надоело быть страшилищем. Дай мне разноцветное оперенье.

Нет. Она сказала:

— Дай мне, пожалуйста, перьев, я умираю от холода.

Бог не дал ей ни единого перышка.

— Пусть каждая птица даст тебе по перу, — решил он.

И вот летучая мышь получила белое перо от голубя, зеленое — от попугая, перо в радужных разводах — от колибри, розовое — от фламинго, красное — из хохолка птицы кардинал, голубое — со спины зимородка, коричневое, как земля, из крыла орла и желтое, как солнце, с груди тукана.

Вся яркая, пестрая носилась теперь летучая мышь между небом и землей. Там, где она пролетала, казалось, вспыхивала радуга, и все птицы замирали от восторга. А в деревнях индейцев сапотеков говорили, что настоящая радуга — это застывший след ее полета.

Летучая мышь возгордилась, она смотрела на всех свысока и разговаривала с презрением.

Тогда все птицы собралисьи полетели к Богу.

— Летучая мышь насмехается над нами, — пожаловались они. — А кроме того, нам холодно без перьев, которые мы ей отдали.

На следующий день, когда летучая мышь, взлетая, взмахнула крыльями, перья дождем посыпались на землю, и она вдруг осталась совершенно голой.

С тех пор летучая мышь повсюду разыскивает их. Слепая, уродливая, она боится дневного света и прячется в пещерах и дуплах. И только когда наступает ночь, она молча летает туда и сюда, не останавливаясь ни на миг, потому что стыдится своего вида.

Много людей поумирало в деревне индейцев ноокта. И в каждом мертвой теле находили дырочку, через которую у них была выпита кровь.

Убийцей оказался мальчик, который научился убивать еще до того, как начал ходить. Он выслушал приговор с громким смехом. Его пронзали копьями, а он, смеясь, вынимал их из тела словно колючки.

— Я вас научу, как меня убить, — сказал мальчик.

И объяснил своим палачам, что его надо бросить в большой костер.

Индейцы так и сделали. А чтобы наказание было более жестоким, прах мальчика развеяли по ветру. Вот тогда и замелькали в воздухе первые комары.

Мед убежал от двух своих невесток. Несколько раз он выкидывал их из своего гамака.

Невестки шли за ним следом днем и ночью. Когда они смотрели на него, их рот наполнялся слюной. Но только во сне им удавалось дотронуться до него, лизнуть, съесть.

Однажды утром, купаясь, они вдруг увидели Мед на берегу реки. Они побежали к нему и забрызгали его водой. Мед намок и растворился.

Нелегко !отыскать мед в заливе Пария. Надо с топором в руках залезть на дерево и расщепить ствол. Едят мед понемногу, с удовольствием и опаской, потому что мед иногда убивает.  {145}

Пачакамак, сын солнца, создал мужчину и женщину в песках Лурина.

Есть там было нечего — и мужчина умер от голода.

Женщина искала себе пропитание. Когда она, нагнувшись, выкапывала корни, в нее вошло солнце, и у нее родился сын.

Пачакамак, охваченный ревностью, схватил новорожденного и изрубил его на куски. Но тут же раскаялся в том, что натворил. Испугавшись гнева своего отца-солнца, он разбросал куСки по всему миру.

И вот из зубов убитого младенца проклюнулись ростки маиса, а из ребер и костей — ростки юкки. Его кровь напитала землю и сделала ее плодородной, а из частей тела, упавших в нее, выросли деревья, которые давали плоды и тень.

Так появилась пища для женщин и мужчин, родившихся на этом побережье, где никогда не бывает дождя.

Боги сделали первых майя-киче из глины. Но они просуществовали недолго. Они оказались некрепкими, ломкими и развалились, так и не начав ходить.

Тогда боги попробовали сделать людей из дерева. Деревянные куклы двигались и говорили, но были сухими, в них не было ни крови, ни живой плоти, ни памяти, ни доброты. Они не умели разговаривать с богами, им было нечего сказать.

Тогда боги решили делать людей из маиса. Из белого и желтого маиса они вылепили мужчин и женщин.

Маисовые женщины и мужчины были подобны богам. Их взгляд охватывал всю землю.

Боги сгустили дымку и навсегда затуманили людям глаза, чтобы они не видели дальше горизонта.

Индейцы карири молили Деда, чтобы тот дал им попробовать мясо диких свиней, которых тогда еще не было на свете. Дед, творец мира, похитил маленьких детей в деревне карири и превратил их в диких свиней. А потом создал огромное дерево, чтобы они могли подняться по нему на небо.

Индейцы карири гнались за кабанчиками, карабкаясь по стволу дерева, перелезая с ветки на ветку, и наконец им удалось убить одного из них. Тогда Дед приказал муравьям подгрызть корни. Индейцы упали на землю и переломали себе кости. С тех пор у всех у нас кости сочлененные. Вот почему мы можем сгибать пальцы и ноги, наклонять туловище.

Карири подобрали поросят и устроили в деревне большой пир.

Они просили Деда спуститься с неба, где тот охранял детей, спасшихся от охоты, но Дед решил остаться там.

Вместо себя он послал карири табак, чтобы тот был на празднике с ними. Поэтому, когда индейцы курят, они разговаривают с Богом.

Йерба-матэ

Луна умирала от желания погулять по земле. Ей хотелось попробовать земных плодов, искупаться в реке.

Облака помогли ей спуститься. От заката солнца и до утренней зари они закрывали все небо, чтобы никто не увидел, что луны нет на месте.  {146}

На земле была прекрасная ночь. Луна бродила по сельве в верховьях Параны, вдыхала таинственные запахи, долго купалась в реке. Дважды ей помог старый землепашец. Первый раз он спас ей жизнь, отрубив голову ягуару, который уже готов был вонзить зубы в ее шею. Во второй раз, когда луна почувствовала голод, он привел ее в свой дом. «Вот все, что мы можем предложить тебе, — сказала жена старика. — Не погнушайся нашим скудным угощением», — и она протянула Луне несколько маисовых лепешек.

На следующую ночь, гуляя по небу, луна разглядела дом своих друзей. Хижина старика стояла на поляне в глубине сельвы, вдали от деревень. Он жил со своей старухой и с дочкой, как в изгнании.

Луна увидела, что в их доме совсем не осталось еды, и поняла, что старуха отдала ей последние лепешки. Тогда она осветила поляну своим самым красивым светом и попросила облака пролить волшебный дождь.

Утром весь дом был окружен невиданными кустами. Это была йерба-матэ. Из темно-зеленой листвы тут и там выглядывали белые цветы.

Дочь старика стала бессмертной хозяйкой йерба-матэ. Она ходит по свету и предлагает ее листья людям. Йерба-матэ гонит сон, исправляет ленивых и роднит незнакомых.

Маниока

Никто не касался дочери вождя, но в ее чреве зародилась дочь.

Ее назвали Мани. Уже через несколько дней девочка начала бегать и разговаривать. Из самых далеких уголков сельвы приходили люди подивиться на чудесную Мани.

Мани ничем не болела, но когда ей исполнился год, она сказала: «Скоро я умру». И умерла.

Прошло немного времени, и на могиле Мани, которую ее мать поливала каждое утро, появился стебелек. Растение росло и крепло, потом покрылось цветами, на нем завязались и созрели плоды. Птицы, поклевав их, носились в воздухе как сумасшедшие, кружились, кувыркались и пели какие-то необычные песни.