Леонардо да Винчи (1452–1519). Что ж, можно сказать, что Леонардо своими потрясающими работами, невероятным творческим талантом и величием своей личности — даже если бы его знакомства с Боттичелли не произошло — наверняка обратил бы на себя внимание Приората Сиона, руководители которого всегда стремились к привлечению в организацию наиболее достойных современников. Кроме того, Леонардо, известный богохульник, был еретиком из еретиков, а это качество привносило дополнительные очки на его счет. Нельзя здесь не отметить и его нетрадиционную сексуальную ориентацию (рекомендуем вам исключительно познавательную книгу по этой теме: Антон Греков. Сексуальный кодекс да Винчи. ACT, 2007). Содомия (во времена Леонардо ее еще называли «флорентийской болезнью») — бич Средневековья. Она являлась, может быть, не слишком привлекательной, но неотъемлемой, неизбежной частью бытия тех же тамплиеров. Любопытно, кстати, что процесс посвящения в Орден тамплиеров в финале предусматривал «братское массовое соитие», своим неистовством поражавшее воображение; в то же время Устав тамплиеров сурово клеймит членов Ордена, которые грешат мужеложством (статья буквально гласит: «не заниматься противоестественными соитиями»)! Право же, парадоксально… Собственно, и среди Великих Магистров Приората Сиона имелись те, кто тяготел к извращенным плотским удовольствиям. Да что там далеко ходить, достаточно назвать хотя бы Жана Кокто, поразительного театрального и кинорежиссера, драматурга, писателя, художника, кроме всего прочего, возглавлявшего Приорат Сиона! Вожделение, которое он питал к мужской плоти, находило свое отражение в его прозе, поэзии и, конечно же, графике. Вместе с тем Кокто был счастливо женат и далеко не бездетен!
Однако о нем — речь еще впереди…
А пока давайте вернемся к рассказу о да Винчи.
Великим Магистром Леонардо был на протяжении последних 9 лет своей земной жизни. Однако всю свою жизнь он демонстрировал верность тому мировоззрению, которое стало складываться у него еще в юношеские годы. В первую очередь, это, естественно внутреннее отторжение от доктрины Ортодоксальной Церкви. Взгляды Леонардо на саму христианскую религию и на служителей культа блестяще явлены в его афоризмах, загадках, баснях. Мы уверены, вам будет любопытно познакомиться (а то, может быть, и воскресить в своей памяти!) с некотрыми образчиками прозы легендарного гения Возрождения (пер. Р. Грищенкова):
О христианах
Очень многие, исповедуя веру в сына, возводят храмы лишь во имя матери.
* * * О читающих обедню священниках
Премного явится таких, которые, дабы поднатореть в собственном искусстве, станут рядиться в роскошнейшие одеяния, скроенные на манер фартуков.
* * * О священниках с причастием во чреве
Случится так, что едва ли не все дарохранительницы, содержащие плоть Христову, двинутся самостоятельно по многим дорогам мира.
* * * О братьях-исповедниках
Горемычные женщины по собственной воле явят мужчинам свои бесчисленные похоти и срамные интимные дела.
* * * О картинах, изображающих святых, которым поклоняются
Люди обратят свои речи к тем, кто не будет их слышать и видеть, хотя их очи будут разверсты; люди будут говорить с ними, но ответа не дождутся; и станут люди испрашивать милость у тех, кто, обладая ушами, не слышит; и захотят они возжечь свет для тех, кто незряч…
* * * О распятиях, пущенных в продажу
И вижу я Христа вновь проданным и распятым, а святых его — обреченными на муки.
* * * О вере монахов, пробавляющихся за счет своих давно почивших святых
Те, кому суждено умереть, явятся спустя тысячелетия теми, кто содержит на свой счет множество живых.
* * * О торговле раем
Неисчислимые толпы народа, не испросив даже позволения самого хозяина, станут открыто и безмятежно торговать вещами величайшей ценности, которые никогда не являлись их собственностью и которыми им не дано было обладать; правосудие же людское не станет в это вникать.
* * * О монахах, которые не жалеют слов и, обретая в результате величайшие богатства, одаривают всех раем
Незримые монеты будут способствовать триумфу тех, кто их расходует.
* * * О храмах и обиталищах монахов
Премного явится тех, кто пожелает пренебречь своими занятиями, трудами, малообеспеченным существованием и кровом и изберет жизнь в богатых и величественных покоях, доказывая тем самым, что есть средство, позволяющее завести дружбу с самим Господом.
Некий священник, обходя свой приход в страстную пятницу и имея целью разнести святую воду по домам прихожан — согласно обычаю, — вступил в жилище одного живописца и окропил несколько его картин водой; живописец, повернувшись к нему, спросил, едва сдерживаясь, чего ради тот мочит водой картины. Священник на это ответствовал, что таков обычай и что он просто обязан был поступить подобным образом; деяние его суть благо, а тот, кто творит благо, должен уповать, что ему воздастся сторицей, ибо именно это было возвещено Господом; поэтому за любое благо, творимое на земле, грядет стократ большее воздаяние.
Дождавшись ухода священника, живописец, высунувшись из окна, вылил ему на голову внушительное ведро воды, молвив: «Получи-ка стократ большее, в точности как обещал; воздаю тебе за благо, сотворенное святой водой, наполовину испортившей мои картины!»
* * *
У одной женщины, стиравшей сукно, сильно покраснели ноги от холода. Оказавшийся поблизости священник, придя в изумление, поинтересовался у нее, что стало причиной подобной красноты. Женщина же, недолго думая, ответствовала, что причина этого явления — огонь, каковой пламенеет у нее внизу. Тогда священник возложил длань свою на некий член, делавший его в большей степени мужчиной, нежели монахом, и, тесно приникнув к молодице, принялся умильными и сладкими речами склонять ее к тому, чтобы она во имя благости Божьей не побрезговала бы возжечь и его фитилек.
Поистине эти записи из секретных тетрадей Леонардо говорят о его жизненной позиции куда больше и понятнее, чем пухлые энциклопедические тома, не правда ли? Именно такой человек для Приората Сиона был желаннее прочих — в плане передачи ему полномочий Великого Магистра.
За четыре года до своей кончины Леонардо да Винчи в качестве военного инженера был прикомандирован к армии вице-короля Лангедока и Милана Шарля де Монпансье Бурбонского, бывшего также коннетаблем Франции.
Мы понимаем, что пестрядь всех этих новых, не слишком то привычных для уха имен может очень скоро утомить. Однако имейте в виду: мы ведем рассказ о тайном обществе, поэтому постарайтесь быть внимательнее! Помните, что этот список — не перечень каких-то непонятных персонажей, это все Великие Магистры, каждый из которых в свое время оказывал большее или меньшее влияние на ход всего исторического процесса. Случайных фигурантов среди них нет. Вот так и встреча Леонардо с коннетаблем Бурбонским тоже далеко не случайное событие, ведь именно Шарлю де Монпансье Бурбонскому предстояло принять из слабеющих рук Леонардо бразды правления Приоратом Сиона!
Коннетабль Бурбонский (1490–1527). Этот вельможа обладал в XVI столетии поистине невероятным влиянием. Выбор Приората Сиона в его случае тем более был не случаен, что его сестра сочеталась браком с очередным герцогом Лотарингским — внуком Иоланды де Бар и правнуком Рене Анжуйского. Комментарии, полагаем, излишни. Из исторических событий, в которых оказался задействован Шарль, коннетабль Бурбонский, необходимо упомянуть Первую войну с Габсбургами, которую вел король Франции Франциск I (1494–1547), ставший править еще в 1515 году, с Карлом Австрийским, впоследствии Карлом V. Коннетабль Бурбонский, бывший изрядным военачальником и обеспечивший Франциску немало триумфов, полагал, что заслуживает куда более изрядного содержания. Однако то ли казна Франциска была чересчур истощена вследствие непрестанных военных расходов, то ли ему было неприятно наблюдать за ростом влияния коннетабля, то ли его просто одолела жадность (он даже попытался лишить Шарля земель, перешедших ему от скончавшейся в 1521 году супруги), но он резко отказал коннетаблю в его притязаниях, за что и поплатился. Знаменитый стратег перешел на сторону Карла V, что и решило исход самой войны, довольно скоро приведя к пленению Франциска. Венцом этой войны стала битва при Павии (23 февраля 1525 года), в которой коннетабль, ставший главнокомандующим императорской армии, впервые в Европе применил в массовом порядке огнестрельное оружие. Его 3000 мушкетов решили дело — от тяжелой, закованной в латы конницы, на которую столь надеялся Франциск, практически ничего не осталось. Впрочем, вы можете судить сами: коннетабль потерял лишь около 500 своих бойцов, тогда как Франциск лишился 12 000 и попал в плен! Впрочем, его впоследствии, хотя и не без труда, удалось выкупить, и войны, естественно, продолжились. Что же до коннетабля Бурбонского, то двумя годами спустя он скончался от смертельного ранения, полученного при осаде его ратью Рима. Умирал он спокойно, без суеты, поскольку знал: его двадцатилетний, преданный всей душой эзотерическим таинствам кузен Фердинанд де Гонзаг — самый подходящий человек для того, чтобы встать вместо него у кормила Приората Сиона…
