Не Бог в Своей Бесконечности нас вознаграждает или наказывает; и нет никакой области или территории, которая называется раем, и в которой могут быть только добродетельные. И не существует области под названием “Ад”, где содержат грешников. В реальности, мы в нашей жизни постоянно переживаем и ад и рай. Однако здесь у нас есть опыт двух состояний: сна и физической жизни. И всегда остается возможность что-то изменить. Если мы переживаем ад сейчас, завтра может быть раем. А если мы переживаем сегодня рай, завтра остается возможность, что настанет ад. Но, когда мы возвращаемся из этого мира многообразия, мы не идем в своем опыте дальше; наш рай и наш ад особенно не меняются.
Для начала рассмотрим ад и рай, которые каждый человек создает себе здесь. Когда человек совершает нечто, чем его сознание не удовлетворено, впечатление этого остается с ним. Оно будет его постоянно мучить и показывать ему перед глазами агонию, которую переживает его “я”. Мы видим, что в этом мире есть люди, которые занимают высокие посты, живут в роскошном окружении, облеченных богатством и властью; но злые дела их поддерживают яростное пламя внутри них. Иногда их жизнь выдает наружу, каково их внутреннее состояние. А иногда — нет, и люди думают, что они счастливы, однако сами они считают себя в аду. Но все-таки это частично сокрыто от их глаз в силу постоянного многообразия их опыта. Это смутное видение собственного ада, который они будущем ощутят в полной мере.
Когда человек делает нечто, приятное его сознанию, оно одобряет его. Оно кричит: “Браво! Молодец!” Его душа радуется собственными деяниями. В какой бы дурной среде он бы не оказался, его внутренней радости хватит для того, чтобы он чувствовал себя счастливым. Когда своими праведными делами он удовлетворяет свое сознание, Богу, что существует внутри его, приятно. Насколько бы не было плохим его положение на земле, он счастлив внутри себя. Мир, возможно, сочтет его несчастным, но сам он будет счастливее королей. Это его рай и то же самое ощущение будет беспрерывно продолжаться на высшем плане существования, которое и есть ад и рай.
Каждый создает свой собственный рай и ад. Один ученик как-то попросил у своего муршида: “Прошу тебя, муршид, позволь мне увидеть видение рая”. Муршид ответил: “Поди в другую комнату, дитя мое, сядь и закрой глаза, тогда ты увидишь рай.” Мюрид пошел в другую комнату и сел медитировать. И увидел он в своем видении огромную территорию, но ничего более. Там не было ни рек из меда, ни морей из молока, ни кирпичей из рубинов, ни крыш из алмазов. Он пошел к муршиду и сказал ему: “Спасибо, муршид. Теперь я увидел рай. Но мне хотелось бы и ад видеть”. Муршид ответил: “Хорошо, сделай еще раз так же”. Ученик пошел в комнату и сел медитировать, и снова он увидел огромную территорию, но там ничего не было — ни змей, ни огня, ни дьяволов, ни злых животных, ничего. Тогда он пошел к муршиду и сказал: “Я видел какую-то территорию, но там опять ничего не было”. Тогда муршид сказал: “Дитя мое, а ты что, ожидал увидеть там реки меда и моря молока? Или змей? Или адский огонь? Нет. Там-то ничего нет; тебе придется брать все отсюда. Именно здесь ты должен набирать все, либо радости рая, либо пламя ада”.
“Рай — это видение выполненного желания, а ад — это тень души в огне”, — говорил Омар Хайям.
Наше собственное “я”, на самом деле, и является раем, если оно благословлено божественной милостью; и адом тоже является наше собственное “я”, если оно проклято гневом Бога. Те семь ворот, о которых говорится в Коране — это семь открытий наших собственных чувств; и через эти ворота мы переживаем собственный рай или ад.
Семь башен означают семь планов человеческого существования, на каждом из которых есть свой характерный рай и характерный ад.
Вещи представляются нам такими, какими мы заставляем их нам представляться. Если мы терпимо относимся к собственному окружению и довольствуемся тем, что имеем, смиренно переносим неизбежные неудобства и дискомфорт, если мы приобретаем знание о собственном бытие, если мы видим вокруг себя божественную имманентность, и если мы культивируем в себе любовь, которой держится мир, тогда наша жизнь становится подготовкой к раю, а наша жизнь после смерти есть ее полное выражение. Таково состояние набожного человека. Как в Коране сказано: “Благочестивый войдет туда с миром и покоем... И там не коснется их никакое беспокойство, и не будут они отвергнуты”. Если они одеты в тряпье, если они лежат в пыли, пыль эта станет троном Сулеймана, а их тюрбан из рванья — короной Хосрова.
Наше недовольство тем, что мы имеем в жизни, наша нетерпимость к собственному окружению и неспособность стерпеть те условия, которых мы не можем избежать; наша слабость, выражающаяся в освобождении своих страстей и аппетитов, наш недостаток социабельности, наше незнание собственного бытия и наша слепота к видению Бога, проявляющемуся в природе — это и есть мучение жизни и яростное пламя после смерти. Рай — для благочестивых, чьи добродетели и были предназначены для такого конца, а ад — для дурных людей, которые сами и зажгли этот огонь. Суфий говорит: “Я далек от обоих, счастливый быть в руках вечного покоя. Не может меня соблазнить радость рая, и пламя ада — коснуться меня, ибо я обнял блаженство и поцеловал проклятие и вознесся над радостями и горестями жизни”.
Конечно, ни одна душа не будет оставаться навечно ни в раю, ни в аду. Это постепенный процесс растворения остатков индивидуального бытия в океане Бытия вечного. Именно это состояние и называется “пульсерат” или чистилище.
ГЛАВА IV. КАЙЯМАТ, КОНЕЦ МИРА
Один персидский поэт сказал:
“Ты сокрыл Свой лик под кисеей Твоих Созданий
Но я знаю, что это Ты одним ударом заставил двигаться два мира”
Мир подобен детскому обручу; если его ударить, он будет катиться вперед, а когда сила удара иссякнет, он остановится и упадет; и такое можно видеть, в несколько меньшей степени, во всем, что есть в мире. Когда иссякнет деятельность мира, весь мир падет. Ход разрушения подобен ходу проявления: он идет в виде циклов. Первое действие вызывается ударом, а любое последующее действие — причина еще одного действия.
Ход жизни мира подобен ходу часов. Их заводят, чтобы они шли определенное время. Некоторые часы идут четыре дня, некоторые — восемь, а некоторые приходится заводить каждый день. Когда тот период, на который были заведены часы, проходит, их колеса останавливаются.
Закон созидания и разрушения можно описывать, как если бы он состоял из трех аспектов. Урудж, первый аспект, показывает силу деятельности; Кемаль показывает высшую точку, предел движения вперед, а Зеваль возвращает к отсутствию деятельности, конец которой и есть абсолютный Кемаль. Кемаль выказывает свою разрушительную силу на обоих своих полюсах, — сначала в конце Уруджа, когда деятельность имеет силу, когда движение вперед прекращается, а потом — в конце Зеваля, когда деятельность прекращается полностью. Созидающий элемент называется “Кадр”, доминировавшая сила. Разрушительный (элемент) — это абсолютная сила, которая доминирует. Она называется “Каза”. Все, что рождается, строится, создается или вырастает, должно в тот или иной день, в одиночку ли, в группе, подчиниться Казе, разрушительной силе.
Нас поражает, когда, в результате взрыва случайно сравнивается с землей фабрика, и тысячи жизней погибают; нам страшно видеть большой город, уничтоженный наводнением, и миллионы жертв; но для Создателя это не значит ровным счетом ничего. Это как если бы математик написал какую-то сумму, помножил ее, прибавил, вычел, поделил, довел бы ее до тысяч и миллионов, а затем внезапно взял да и уничтожил все.
Бывает время, когда отрезают один палец, а когда — и всю руку. Бывает время, когда погибает одна часть тела, а бывает время, когда все тело гибнет. Бывает время, когда какая-то вещь в комнате ломается, а бывает — когда вся взрывается вся комната, а когда и весь дом превращается в руины. Бывает время, когда уничтожается целый город или целая страна. Поэтому есть и время, когда весь мир будет уничтожен, и даже вселенная; но это случится через очень долгий период времени.
Почему же проявление, хотя и создано из вечной жизни, все-таки подвержено разрушению? Ответ заключается в том, что вечная жизнь — это единственная жизнь, а эта кажущаяся жизнь на земле — всего лишь предположение. Пророка однажды спросили: “Что такое душа?” Он ответил одним словом: “Амр-е Алла — Действие Бога”. Между Богом и его проявлением такая же разница, как между человеком и его действием. Погибает действие, человек остается и так же проявление погибает, а остается Бог.
Все впечатления, все воспоминания и все язвы мира исчезают из сознания, оставляя его таким же чистым, каким оно было раньше.
