Мы так глупы, что, будучи молодыми, не понимаем этого. Как страшно, что тебя закроют крышкой гроба, забьют гвоздями и опустят в могилу. И все. Как будто не было тебя никогда. Мысли каждый день о смерти, пощады нет, нет помилования. Если бы люди осознавали вовремя страх и истинную реальность того, что тебя скоро не будет, они бы не убивали за деньги и не творили зла, а больше улыбались, смотрели на цветы и радовались друг другу, потому что после смерти люди обречены на вечную одиночную камеру, где ни за какие сокровища не увидишь ни одного человека.
С каждым прожитым днем мы приближаемся к своему концу. Наверное, людям легче умирать, если у них остаются хорошие дети. У меня же это не сложилось.
Есть у меня дочь, но я от нее отказалась, а квартиру свою отписала соседям, потому что они кормят меня, ухаживают и похоронят. Так мы с ними договорились, и я им верю. Но все чаще стало меня давить сомнение: не зря ли я так поступила? Никому я этого не говорю, а только Вам, Наталья Ивановна. Давит меня тоска и жалость к дочери. И уже не помню или не хочу помнить всю ту боль и обиду, которую она мне наносила.
Много лет пьет она и не работает. И, Бог знает, на что она живет. И била меня, и позорила, и из дому все тащила, пропивала.
А когда я слегла, придет и говорит: “Болеешь, а все сдохнуть не можешь". Сунет руку под матрац, заберет пенсию и уйдет на две недели. Не вспомнит, что я без хлеба. Дом наш кооперативный, мы все в нем давно живем. Соседки то одна, то другая супу принесут.
Как-то пришла дочь и стала хитрить: “Мама, мама, прости". Даже плакала. Взяла денег на лекарство и ушла, а на ту пору мне было так плохо! Соседка зашла, перемыла все, что могла, меня помыла. Накормила меня. Я ей и говорю: “Приведи мне нотариуса. Я тебе квартиру отпишу, но ты меня не бросай только, не обмани и схорони, чтоб как человека. Не хочу, чтоб в общую яму из больницы как безродную отвезли". Та отказывалась, а я настояла, но чем ближе конец, тем виноватей себя чувствую перед дочкой.
Она узнала о моем завещании, ходить совсем перестала, обматерила и прокляла.
Доченька моя дорогая, как же она мне тяжело досталась. Всю жизнь я что могла для нее делала, видит Бог. Откуда эта пьянка на нее сошла, не знаю.
Есть еще одна соседка из другого подъезда. Она узнала, что я плоха стала, пришла ко мне с Вашей книгой. Читала мне "У порога вечности”. Говорит, что через вас, Наталья Ивановна, она в Бога верить стала, что Вы ей сильно помогли. Она плакала, когда о Вас говорила. Мне кажется, я через книгу Вас узнала, тоже представляю Вас и порой говорю с Вами.
Что мне делать с моим завещанием? И перед людьми стыдно, и дочь жалко. Все ей во сне косы заплетаю с бантиком. Она, моя доченька… (дальше неразборчиво).
А теперь я вижу во сне умерших родных, и они меня торопят и зовут с собой. Говорят, заберут до Нового года. Ответьте мне, пожалуйста, и помогите моей дочери.
Если бы я знала, что она бросит пить, то, наверное, умерла бы спокойно».
Дальше написанное непонятно и неразборчиво. Я нашла дочь ныне покойной Аннелии Петровны. Вера больше не пьет.
«У меня двое детей. Растила я их одна, тяжело. Когда они подросли (дочери 21 год, сыну 19 лет), познакомили меня с вдовым человеком.
Стали иногда встречаться. Мне нет еще 42 лет. Но я за заботами перестала о себе думать и считала себя чуть ли не старухой.
Ваня приучил меня к тому, что я еще не старая и красивая. И не чаяла я, что можно радоваться и любить. 15 лет была без мужа.
Уговорил он выйти за него замуж. Дети вроде ничего не имели против. Стал Иван жить у нас. Руки умелые, все наладил. Ремонт сделал, утеплил квартиру, балкон застеклил. Все попеределал. Радость у меня появилась. Детей не забывала, да и не могла бы забыть – это моя жизнь.
Но ни с того ни с сего дети стали своим поведением разбивать нас. Если муж что скажет по делу, сын ему в ответ: "А ты бы помолчал". Один раз козлом старым назвал. Музыку врубал, а муж с ночной спит. Пошло-поехало. Подруга мне и говорит: “Это ты для них всегда жила, они и привыкли, что каждая копейка им идет. Любую прихоть их исполняла. Вот они и бесятся".
Дочь мне кричит: “Ты рехнулась! Под старость мужика захотела, нет чтоб о детях думать".
Детей я люблю очень. Больше чем себя. Слышала, что есть такая молитва на примирение. Если вы не научите, я, конечно, расстанусь с Ваней. Только мое сердце будет разбито. Чувствую, одна буду всегда. С уважением Кира М.».
Другой случай, еще более трагичный.
«Вырастив дочь и отдав ее замуж, решила, что наконец нужно подумать о себе.
Человека этого я знала очень давно. Простой рабочий, но тихий, непьющий мужчина. Он несколько лет назад схоронил жену. Сын его женат и живет с женой в другом городе. Жить мы стали в зятевой однокомнатной квартире, а зять с дочкой и внуком в моей трехкомнатной. Так прошло два года. Как-то зять с дочерью пришли и сказали, что решили его однокомнатную квартиру продать и деньги пустить в оборот. А пока всем придется пожить вместе, в трехкомнатной квартире. Поскольку однокомнатная квартира не моя, а зятя, то я вроде бы и не могла возражать. Так и поступили.
Но деньги не принесли прибыли и пропали в банке, в который их положил зять.
С этого дня моя жизнь и жизнь мужа превратилась в муку. Зять закатывал скандалы и гонял всех в доме. Муж пытался меня защитить, но зять его избивал. Дочь зятя прощала, и поэтому мер к нему предпринимать нельзя было.
После очередной бойни муж заплакал и ушел. Его нашли повешенным в роще. При нем была записка: “Валюта, прости, что заставляю тебя страдать. Выхода я не вижу. Хоть мне и 60 лет, но я мужик и не могу быть постоянно битым. Знаю, что детей ты любишь. И это будет длиться всегда. Мне жалко тебя. Прощай"».
А вот еще одно письмо от мужчины. По письму видно, что человек осознал свою вину, но слишком поздно.
«Недавно я схоронил мать, самого близкого мне человека. Вашу книгу она читала и не расставалась с ней. Она писала Вам, и Вы ей отвечали. Она Вас очень уважала. Наталья Ивановна, она радовалась и гордилась, что Вы с ней ведете переписку. Она Ваши письма показывала соседкам. Сейчас, когда нет моей мамы, я на все смотрю совершенно иначе. Вы как будто ниточка между нею и мной. Если есть возможность, вызовите ее душу и скажите, что я прошу у нее прощения.
Мама прожила для меня. Сейчас я вырос и бросил чудить, но маме в свое время много попортил крови.
Еще я виноват перед ней вот в чем. Когда мне было 14 лет, она попыталась устроить свою судьбу, может быть, надеялась, что мужская рука поможет мне прекратить куролесить. Мужик он был неплохой, но я, наверно, ревновал. Я стал беситься и добился своего: он ушел. Мать при мне не плакала никогда, но однажды, проснувшись ночью, я услышал глухое рыдание. Подкрался на цыпочках и увидел через щелку в двери, как бьется на подушке мамина голова. Она сильно его любила, больше никогда она не пыталась найти себе друга. Это я не позволил ей быть женщиной, радоваться и быть любимой. Ничего теперь нельзя исправить, нельзя отогреть мамины руки. Возвращаю Вам Ваши письма к маме. Думаю, Вы ее помните. Спасибо Вам, что Вы ее поддержали и не оттолкнули старого человека. С уважением, плохой сын Игорь».
Сегодня я научу вас заговору на примирение. Читают во всех углах дома, в полнолуние. Шторы закрыты, три свечи на столе.
Благослови, Господи, углы,
Господи, благослови углы,
Углы, Господи, благослови.
Благослови дом и порог,
И кто живет в нем, и пол, и двери,
И всякое место, чтоб были все вместе.
Руками не махали, языками не угрожали.
Как огонь от свечи от ветра потухает,
Так и души злобой не полыхают.
Как спокойна Матерь Божья на иконе,
Так и спокойно все в моем доме.
Брат с братом, сестра с сестрой,
Муж с женой,
И всякий, кто язык имеет,
При ругани пусть молчит и немеет.
Говорю я, раба (имя),
Тридевять слов, тридевять молитв,
Тридевять заклятий,
Чтоб в этих углах не было
Ругани и проклятий.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь. Аминь. Аминь.«…я инженер. Осталась, как и многие, без работы. Нанялась работать на хозяина, продаю шапки из собак.
Проходившая мимо меня бабка сказала:
– Поди и моя собачка среди твоих шапок. Я не ответила старухе, промолчала, а она
продолжала говорить:
– Никого у меня нет. Была собака. 15 лет у меня прожила. Соседка видела, как ее собачники поймали. Таким, как вы, умельцам продают, вы шапки шьете да карманы набиваете деньгами за счет наших собачек.
Мне, наверное, нужно было объяснить старухе, что эти шапки не мои, что не от хорошей жизни нанялась их продавать и получаю гроши.
Но я замерзла, было холодно. За неделю никто не купил ни единой шапки. Хозяйка злилась на меня, говорила, что я не умею торговать и что меня надо заменить на другую. Что, возможно, у меня плохая энергетика и я отталкиваю людей, т. е. покупателей.
