Елена Блаватская - Разоблаченная Изида. Том II

«Божий ПЕРВОРОДНЫЙ, который есть „священная Завеса“, „Свет Света“ — вот кто посылает revolutio Посланца, ибо он есть Первая Сила», — говорит каббалист.[205]

«Пневма (дух) и dunamis (сила), которая от Бога — вот что будет правильно считать Логосом, который также (?) является Первородным для Бога», — спорит христианин [468, т. II, с. 74].

«Ангелы и силы находятся в небесах!» — говорит Юстин, выдвигая таким образом чисто каббалистическую доктрину. Христиане взяли это из «Зогара» и от еретических сект, и если Иисус упоминает их, то это не потому, что узнал эту теорию в официальных синагогах; он узнал ее непосредственно из каббалистических учений. В Книгах Моисея ангелы очень мало упоминаются, и Моисей, который поддерживает непосредственное общение с «Господом Богом», — мало о них беспокоится. Эта доктрина была тайной доктриной, и ортодоксальные синагоги считали ее еретической. Иосиф называет ессеев еретиками, говоря:

«Те, кого ессеи допускают в свою секту, должны поклясться, что они никому не передадут этих доктрин в другом виде, как только в том, в каком они сами получили, и равно сохранить книги, принадлежащие их секте, и имена ангелов» [153, II, гл. VIII, 7].

Саддукеи не верили в ангелов; также не верили непосвященные неевреи, которые ограничивали население своих Олимпов богами и полубогами или «духами». Только каббалисты и теурги верили в эту доктрину с незапамятных времен и, следовательно, также Платон, за ним Филон Иудей, за которым последовали сперва гностики, а затем христиане.

Итак, если Иосиф никогда не писал знаменитой вставки, подделанной Евсевием, в отношении Иисуса, то, с другой стороны, он описал все главные характерные черты ессеев, которые так заметны в этом назарее. Для молитвы они искали уединения.[206]

«когда молишься, войди в комнату свою… помолись Отцу твоему, Который в тайне» [Матфей, VI, 6]. «Все, сказанное ими (ессеями), крепче клятвы. Они избегают клятв» (Иосиф, II, VIII, 6). «А Я говорю вам: не клянитесь вовсе… да будет слово ваше: да, да; нет, нет» [Матфей, V, 34-37].

Назареи, также как ессеи и терапевты, больше верили в собственные толкования «сокровенного смысла» более древних священных писаний, чем в более поздние Моисеевы Законы. Иисус, как мы уже раньше показали, питал мало уважения к заповедям своего предшественника, с которым Ириней так усердно стремится его связать.

Ессеи «входят в дома тех» кого они до этого никогда не видели, как если бы они были их очень близкие друзья» (Иосиф, II, VIII, 4). Таков же, бесспорно, был обычай Иисуса и его учеников.

Епифаний, который помещает эбионитскую «ересь» на одном уровне с «ересью» назареев, также указывает, что назареи очень близки керинтянам [477, I, c. 117], на которых с такой бранью обрушился Ириней.[207]

Мунк в своем труде «Палестина» подтверждает, что в пустыне жило 4000 ессеев; что у них были свои мистические книги и что они предсказывали будущее.[208] Набатеяне, с очень небольшим, в действительности, расхождением, придерживались тех же самых верований, что и назареи и сабеяне, и все они больше почитали Иоанна Крестителя, чем его преемника Иисуса. Персидские иезиды говорят, что первоначально они пришли в Сирию из Басры. Они применяют крещение и верят в семь архангелов, хотя и в то же время оказывают почести Сатане. Их пророк Иезед, живший задолго до Магомета [502, с. 229], учил, что Бог пошлет посланца и что последний откроет ему книгу, которая уже написана в небесах с начала веков.[209] Набатеяне обитали в Ливане, где их потомки живут и доныне, и их религия по своему происхождению чисто каббалистическая. Маймонид говорит о них как бы отождествляя их с сабеянами.

«Я приведу тебе писания… относящиеся к верованию и учреждениям сабеян», — говорит он. — «Самой знаменитой является книга „Земледелие Набатеян“, которую перевел Ибн Вахшиджа. Эта книга полна языческих нелепостей… В ней говорится об изготовлении талисманов, о привлечении сил духов, о магии, демонах и вампирах, обитающих в пустыне».[210]

Имеются предания у племен, живущих рассеянно за Иорданом, также как имеется много таковых среди потомков самаритян в Дамаске, Газе и в Наплозе (древней Шехем). Многие из этих племен, несмотря на преследования в течение восемнадцати веков, сохранили веру своих отцов в первоначальной простоте. Именно туда мы должны пойти в поисках преданий, основанных на исторических истинах, как бы они ни были искажены преувеличениями и неточностью, и сопоставлять их с религиозными легендами отцов, которые они называют откровением. Евсевий сообщает, что до осады Иерусалима небольшая христианская община — состоящая из членов, из которых многие, если и не все, знали Иисуса и его апостолов лично — нашла убежище в небольшом городке Пелла на противоположном берегу Иордана. Наверняка эти простые люди, веками жившие отдельно от остального мира, должны были сохранить свои предания в более свежем виде, чем какие-либо другие народы! Именно в Палестине нам следует искать чистейшие воды христианства, не трогая его источника. Первые христиане после смерти Иисуса все объединились на некоторое время, независимо от того, были ли они эбионитами, назареями, гностиками или еще другими. В те дни у них не было христианских догматов и их христианство состояло из веры в то, что Иисус был пророк, с тем только различием, что некоторые видели в нем просто «праведного человека»,[211] а другие — святого вдохновенного пророка — сосуд, использованный Христосом и Софией, чтобы через него проявиться. Они объединились в оппозицию против синагоги и тиранических обрядов фарисеев — до тех пор, пока первоначальная группа не раздвоилась на две отдельные ветви, которые мы можем правильно назвать: христианскими каббалистами еврейской танаимской школы и христианскими каббалистами платонического Гнозиса.[212] Первые были представлены партией последователей Петра и Иоанна, автора «Апокалипсиса»; вторые же входили в ряды христианства Павла, которое в конце второго века слилось с платонической философией и поглотило еще позднее гностические секты, чьи символы и неправильно понятый мистицизм наводнили Римскую церковь.

Среди этой кучи противоречий какой христианин может быть уверенным, что он действительно христианин? В старом сирийском «Евангелии от Луки» [III, 22] сказано, что Святой Дух спустился в виде голубя. «Йешуа, полный священного Духа, вернулся с Иордана, и Дух повел его в пустыню» (древнесирийский Лука, IV, 1, — Tremellius).

«Затруднение заключалось в том», — говорит Данлэп, — «что Евангелии объявили, что Иоанн Креститель видел, что Дух (Сила Божия) спустился на Иисуса после того, как он достиг совершеннолетия, и если Дух этот тогда впервые спустился на него, то, действительно, у эбионитов и назареев имелись некоторые основания отрицать его предшествующее существование и не признавать в нем атрибутов ЛОГОСА. Гностики, с другой стороны, возражали против плоти, но признавали Логоса» [142].

«Апокалипсис» Иоанна и объяснения искренних христианских епископов, таких как Синезий, который до конца придерживался доктрины Платона, заставляют нас думать, что самый разумный и безопасный путь заключается в том, чтобы придерживаться той чистосердечной первоначальной веры, которая, кажется, стимулировала вышеупомянутого епископа. Этот лучший, чистосердечнейший и наиболее несчастный из христиан, обращаясь к «Непознаваемому», восклицает:

«О, Отец Миров… Отец эонов… Создатель Богов — да будет священно имя Твое!»

Но наставницей Синезия была Ипатия, и вот почему мы находим его признающимся со всею искренностью в своих убеждениях и в своей вере.

«Толпы ничего другого не желают, как быть обманутыми… Что же касается меня, то я всегда с самим собою буду философом, но для людей я должен быть священнослужителем».

«Свят Бог-Отец всего бытия; свят Бог, чья мудрость приводится в исполнение Его собственными Силами!.. Свят Ты, чрез Слово сотворивший все! Поэтому я верю в Тебя и свидетельствую и иду в ЖИЗНЬ и СВЕТ» [501, c. 86, 87, 90].

Так говорит Гермес Трисмегист, языческий богослов. Какой христианский епископ мог бы сказать лучше!

Очевидные расхождения в четырех Евангелиях в целом не исключают того, что все повествования Нового Завета, как бы они ни были искажены, имеют основу истины. К ней хитро приделаны подробности — такие, которые соответствовали более поздним необходимостям церкви. Таким образом, попираемые частично косвенными свидетельствами, но еще более слепой верой, они со временем стали догматами веры. Даже вымышленное массовое избиение младенцев царем Иродом имеет некоторое основание в аллегорическом значении. Помимо теперь раскрытого факта, что все это повествование о таком избиении младенцев целиком взято из индийской «Бхагавадгиты» и брахманистских преданий, — эта легенда, кроме того, аллегорически указывает на исторический факт. Царь Ирод — типичный представитель Кансы, тирана Мадуры, дяди Кришны по материнской линии, которому астрологи предсказали, что сын его племянницы Деваки лишит его трона. Поэтому он отдал приказ убить родившегося у Деваки мальчика; но Кришна избег его гнева благодаря покровительству Махадэвы (великого Бога), который устроил так, что ребенок был унесен в другой город вне досягаемости Кансы. После этого, чтобы быть уверенным в уничтожении нужного мальчика, на которого ему не удалось наложить свои руки убийцы, Канса приказал убить всех новорожденных мальчиков по всему царству. Кришне поклонялись также гопи (овечьи пастухи) страны.