успокоился, и грезы снова поглотили меня, так что я совершенно утратил ощущение пространства и времени. Сейчас, когда я об этом вспоминаю, мне кажется, что это было так здорово, но тогда я по-настоящему перепугался.
— Никто из казарок не может похвастаться тем, что безразлично отнесся к своему превращению в Великую Казарку после того, как понимал, что с ним произошло и чем это было чревато, — вступил в разговор Дедушка. — Верно, Майкл?
«Совершенно верно», — почти услышал Гомер пронесшуюся у него в голове мысль. Великая Казарка согласно кивнул.
Порыв колючего северного ветра снова взъерошил Гомеру перья. Ему вдруг остро захотелось полетать — хотя бы несколько минут. Заметив это, Великая Казарка расправил крылья и издал пронзительный крик. Гомер последовал его примеру, и спустя мгновение они оба были в воздухе.
— Когда я впервые услышал о Великих Казарках, — сказал Майкл, — я понял, как мало я знаю. Я решил, что совершенно не способен играть во время полета сколько-нибудь важную роль. Лишь изредка я решался доверять своему летному инстинкту. И точно так же, как у тебя, у меня были наставники, которые приходили на помощь, как только в них возникала необходимость.
Они сделали круг над озером, плавно набирая высоту. Гомеру были видны небольшие стайки диких гусей, отрабатывавших приемы полета, о которых им рассказали тогда же, когда и ему. Чуть в стороне Гомер заметил четыре или пять птиц, тренировавшихся в ускорении с переходом в сверхполет. Везде, куда падал его взгляд, царило оживление. Гомер двигался в тени Великой Казарки. Они уже как следует разогнались, но по-прежнему продолжали подниматься. Казалось, Великая Казарка хотел, чтобы Гомер как можно лучше рассмотрел всю стаю.
— Ну всё, теперь можешь спускаться, — сказал Великая Казарка, снизив наконец скорость. — На стаю ты уже насмотрелся, пора бы и продолжить урок.
Прицелившись в пятнышко озера, Гомер спикировал вниз и плюхнулся в воду. В голове его возник образ Великой Казарки, ведущего стаю сквозь невиданной силы бурю.
— Да, мне, бывало, грезилось, что я стал Великой Казаркой, — мягко произнес, взглянув на него, Майкл. — Поначалу мне казалось, что я воображаю себе какую-то другую птицу, гораздо более сильную и организованную. На самом деле я видел себя — такого, каким мне предстоит стать. Это настолько отличалось от меня тогдашнего, что я не узнал себя. Лишь гораздо позже я понял, что имел в виду мой учитель, когда говорил мне: «Ты станешь тем, что сможет увидеть твой мысленный взор».
Закончив свой монолог, Великая Казарка указал кончиком крыла на Гомера. Пристально-напряженный его взгляд вдруг смягчился, и в нем проступила нежность. Гомер почувствовал, что прежде совершенно чуждые ему мысли о том, как становятся Великой Казаркой, больше не кажутся ему такими уж невероятными. У него вполне получилось представить себе некую взрослую и сильную птицу, которая ведет за собой стаю сквозь бурю. Вслед за этим очередной порыв холодного ветра заставил Гомера поежиться.
Подплыв поближе к Гомеру, урок продолжила казарка по имени Грация.
— Некоторые из наших ученых называют Большое Крыло разновидностью синергизма. Лично я не уверена, что рядовые члены стаи понимают такие мудреные слова. Но означает это примерно следующее: когда несколько птиц достигают в своем полете идеального согласия, возникает новое сознание — Сознание Стаи.
Сказав это, Казарка Грация почувствовала, что ей не обойтись без дальнейших пояснений.
— Любовь действует как энергетический мост между сознаниями отдельных диких гусей. Если ты любишь своих ближних безусловной любовью, если ты готов образовать с ними единое целое, в котором каждый из вас является неотъемлемой частью, Большое Крыло возникает как бы само собой. Но если ты допустишь хотя бы одну недобрую мысль в отношении кого-то из своих товарищей или себя самого, ты утратишь Сознание Стаи и дрогнешь. Мысли, которые ты удерживаешь глубоко внутри себя во время полета, воспринимаются тобой как ветры жизни. Удерживай в себе мысли о Большом Крыле, люби всех и каждого за то, что они есть, и ты увидишь, что ветер жизни понесет тебя с легкостью, которая изумит тебя. Ты будешь лететь на крыльях любви.
Казарка Грация на секунду умолкла и посмотрела на Гомера.
— В действительности, встречные ветры, которые препятствуют нам, — это мысли, несущие в себе страх и злобу. Пока ты не избавишься от них, они будут дуть тебе навстречу.
Гомера охватило чувство, что все вокруг пытаются научить его чему-то такому, к чему он просто-напросто еще не готов. Стоило ему подумать об этом, как налетевший порыв холодного ветра пробрал его до самых костей. Гомеру пришло в голову, что ему, должно быть, несладко придется, если он не усвоит наставления. Ведь что ни говори, а ни о ком из тех казарок, которые отстали от стаи во время перелета, больше никто ничего не слышал. Надо будет как следует об этом подумать… а пока что можно и поплескаться с друзьями. Он как можно вежливее извинился, и Казарка Грация с Дедушкой понимающе кивнули.
Гомер бросился искать друзей, но оказалось, что большая их часть уже покинула озеро. Они отправились на особую тренировку — отрабатывать навыки, необходимые для формирования Большого Крыла. Гомеру стало слегка не по себе.
«Когда наступят большие холода…» — эхом отозвались у него в голове Дедушкины слова. Казалось, с тех пор, как он услышал их впервые, прошла целая вечность. «Когда наступят большие холода, ты изменишься — как снаружи, так и внутри, — снова донесся до него голос Дедушки. — Твои перья станут гуще, а тело подготовится к долгой зиме на берегах Чесапикского залива. Ты сам почувствуешь происшедшую в тебе перемену. Ты поймешь, что стал старше, что ты теперь взрослый.
Гомер прекрасно помнил, как все это происходило. Он и несколько его друзей разговаривали с Дедушкой.
— Как я узнаю, что уже могу присоединиться к Сознанию Стаи? — спросил кто-то из младших.
— Как я узнаю, что мой ум уже готов пережить опыт Большого Крыла? — спросил другой.
Дедушкин образ стоял теперь перед глазами Гомера почти так же ясно, как в то время, когда он произносил эти странные слова.
— Вы узнаете об этом, когда заметите, что жизнь вокруг вас становится другой и что рядом с вами больше нет прежних друзей, с которыми можно было бы поиграть. Когда вы обнаружите, что все, с кем вам приходится общаться, призывают вас участвовать в тренировках Сознания Стаи. Вот тогда-то
