Когда электрод нейрохирурга случайно активирует пережитое в прошлом, то переживание развертывается от момента к моменту.
Это несколько сходно с магнитофонной записью или с лентой кинофильма, на которой запечатлено все то, что однажды пережил индивидуум… Лента времени в таком фильме, проходя вперед, следует от начала к концу, никогда не движется назад, даже если она воскрешалась из прошлого. Представляется, что лента движется вперед с тем же неизменным шагом времени… Пережитое в прошлом воскрешается до тех пор, пока приложены электроды.
Оно не останавливается, не возвращается назад, не перекрещивается с другими периодами. Когда электроды убирают, переживание останавливается так же внезапно, как и началось.
Прервав раздражение и вскоре повторив его в той же или соседней точке, можно иногда повторить какой-либо кусок ленты. В этом случае каждый раз ответ начинается с того же момента времени». Наличие «вспышек пережитого в прошлом» указывает на то, что запечатленное в памяти сохраняется на длительный период времени. Пенфилд высказывает предположение, что подобно ленте кинофильма, содержание записи проецируется на экране человеческого сознания, а его дубликат, созданный прохождением потенциалов по постоянно меняющимся кругам конечной интеграции, запечатлевается во временной последовательности между предыдущими и последующими событиями, совершенно точно в мозгу человека.
Профессор Берлинского университета Герман Эббингауз (1850–1909) в книге «Основы психологии» (1912) писал: «Головной мозг является центральным органом чисто телесных и недуховных процессов». Носитель же духовной жизни, как совокупность всего содержания сознания, называется душой. «Только совершенный педант будет этим смущаться и стремиться даже совсем изгнать это слово из психологии… В тесной зависимости от воззрения на душу, как на существо неделимое и простое, находится и мысль о связи души с мозгом, связи, ограниченной одною лишь точкою или — самое большее — точно ограниченною небольшой областью. Действительно, трудно себе представить отношения между простым [душою] и пространственно столь обширным органом, как мозг, на протяжении всей его массы… Дело поэтому представляется так, что душа — самое большее — может находиться только в одном непротяженном элементе тела, в одной его точке, влиять на него и воспринимать от него воздействия. Как следует представлять себе внутреннее строение мозга, чтобы оно могло целесообразно служить находящемуся где-то в нем седалищу души?
Образно говоря, оно должно было бы походить на карту железных дорог Франции. Это значит, что нервные пути должны с известною определенностью указывать на один и тот же центр, в котором они сходились бы и из которого исходили бы. <…>
Далее, как должен был бы функционировать мозг в случае существования в нем седалища души? Очевидно, с разрушением этого определенного места или заполнения его иной тканью, вместо нормальной, вся душевная жизнь в ее зависимости от тела совершенно прекратилась бы; повреждение же всех остальных мест имели бы лишь маловажное значение и лишь постольку, поскольку они прерывали бы связь с определенными периферическими органами».
Действительно, многочисленные клинические данные о последствиях крупных травм мозга, его повреждений во время войн, врожденные аномальные случаи демонстрируют относительно малую чувствительность умственных способностей к обширным повреждениям мозга.
Интересное исследование провел профессор нейрофизиологии Шеффлдского университета Джон Лорбер («Is your brain really necessary?», 2006, http://www. alternative science.сom/no brainer.htm). Когда один из студентов математического факультета обратился к врачу по поводу незначительного недомогания, то тот заметил, что размер головы студента несколько больше обычного. Врач послал студента к профессору Лорберу на обследование. Студент отличался хорошей успеваемостью и имел коэффициент интеллекта (IQ) 126. Выполненное Лорбером сканирование мозга показало, что у пациента практически отсутствует мозг: вместо двух больших полушарий в черепной коробке был обнаружен слой церебральной ткани толщиной менее 1 мм, покрывающий верхнюю часть позвоночного столба. Студент страдал гидроцефалией — нарушением циркуляции спинномозговой жидкости, когда последняя вместо того, чтобы циркулировать вокруг мозга и затем поступать в кровь, оказывалась запертой внутри черепной коробки. Как правило, подобная патология приводит либо к смерти в первые месяцы жизни ребенка, либо к серьезной умственной неполноценности. Однако этот студент жил совершенно нормальной жизнью, закончил университет и даже достиг определенных успехов в математике.
Подобные случаи не так уж редки. Так, в 1970 г. в возрасте 35 лет скончался житель Нью-Йорка. В свое время он закончил школу (без особых академических достижений). Работал консьержем, обслуживал систему отопления дома, любил читать прессу и пользовался уважением хозяина и жильцов дома. Когда произвели вскрытие трупа для определения причины преждевременной смерти, то было обнаружено отсутствие у этого человека мозга.
Профессор Лорбер идентифицировал несколько сотен пациентов, которые, будучи вполне развитыми в умственном отношении (коэффициент их интеллекта доходил до 120), имели весьма малое количество мозговых клеток. Некоторых пациентов он описал как тех, у кого «мозг не обнаружен», но по тесту коэффициент интеллекта таких людей достигал 120.
Известный нейрохирург В. Брувел совместно с Майклом Алби оперировали 29-летнего Джеймса Корделла, который жаловался на сильные головные боли. Пациент незадолго до этого защитил докторскую диссертацию по экономике и праву в Гарвардском университете. У Джеймса подозревали мозговую опухоль, но… когда сделали ему томографию мозга, то оказалось, что у больного полностью отсутствует правое полушарие мозга. Этот случай привел в растерянность ученых: ведь у молодого человека были выдающиеся интеллектуальные способности (см. издание Американской психологической ассоциации).
Известный немецкий нейрофизиолог профессор Хуфланд провел посмертное вскрытие черепной коробки пациента, которого незадолго до смерти разбил паралич. Несмотря на паралич, больной до последней минуты сохранял свои умственные способности. Результат вскрытия поразил профессора: вместо мозга в черепной коробке было обнаружено около трехсот граммов воды.
В 1976 году пятидесятилетний голландец Ян Герлинг, обладавший прекрасным здоровьем, внезапно умер. Вскрытие показало, что в его черепной коробке вместо больших полушарий мозга была вода (около 300 граммов). Родственники возмутились таким сообщением врачей: ведь Ян был известен в стране, как лучший часовщик.
Есть многочисленные примеры, когда люди, получившие тяжелые травмы мозга, продолжали нормальную жизнь без утраченной части мозга. Наиболее известен случай с Финеасом Гейджем, довольно часто цитируемый в работах по нейрофизиологии.
В 1842 году Гейдж, старший мастер бригады дорожников-строителей, получил сквозную травму головы железным ломом. Подготавливая очередной взрыв, он заложил пороховой заряд в отверстие скалы для очередного взрыва. В соответствии с правилами производства взрывных работ его помощник должен был засыпать порох сверху песком. Однако этого не было сделано, а Гейдж не проверил выполнение этой операции. Полагая, что порох прикрыт песком, он ударил железным ломом по пороху со всей силой.
В результате, железный лом толщиной в 3 сантиметра и длиной более метра насквозь пронзил головной мозг Гейджа, войдя через левую щеку и выйдя около темени. В течение часа Гейдж находился в оглушенном состоянии, после чего он с помощью сопровождающих смог пойти к хирургу. Идя по дороге, он спокойно и невозмутимо рассуждал о дырке в своей голове. В конце концов, он оправился от инфекции, развившейся в ране, и прожил после этого еще 12 лет. Финеас Гейдж умер при обстоятельствах, потребовавших вскрытия его тела. Вскрытие показало, что не только левая лобная доля была тяжело повреждена, но травма распространилась и на правую лобную долю. Как череп, так и железный лом экспонируются ныне в Гарвардском университете. Как ни поразителен исход такой серьезной травмы, не менее поразительными были ее последствия, и, прежде всего то, что в психике Гейджа отсутствовали резкие изменения. Он по-прежнему оставался дееспособной личностью: не было никакой потери памяти, и он был в состоянии заниматься своим делом.
В «Медицинском вестнике Нью-Йорка» (1888 г.) приводится случай с матросом, который в 1857 г. был зажат аркой моста и палубной надстройкой. В результате мостовой брус срезал верхнюю часть черепа (около одной четвертой части головы). Срез был настолько чистым, что казалось, будто сделали его медицинской пилой. Через несколько часов после происшествия пострадавший был доставлен в больницу, где хирурги остановили кровотечение и закрыли зияющую рану. Когда врачи закончили перевязку, матрос сел, затем встал на ноги и начал как ни в чем не бывало одеваться. Изумленные врачи не могли поверить своим глазам.
