Как все великие люди, Пифагор верил в свою звезду. Ни секунды не сомневаясь, он упорно шел, преодолевая трудности, через Мидию и Персию на Восток — в Индостан. Приходилось и голодать, и подрабатывать погонщиком верблюдов. Едва он вступил в Индию, с удивлением заметил, что вся страна взбудоражена как растревоженный муравейник. Цари и правители, священнослужители и торговцы, простолюдины и отверженные — все на разные голоса говорили только о возвышенном Учении Гаутамы. Чем внимательней слушал Пифагор эти разговоры, тем противоречивей складывалась картина: кто-то рассказывал, что это Сам Бог просвещает народы на бренной земле, кто-то возмущался, что в Индии появился смутьян и шарлатан, бунтарь, призывающий к свержению правителей, кто-то критиковал новое учение за отрицание Бога. Говорили, как Гаутама Будда объявил, что каждый человек — вне зависимости от своего происхождения — может добиться освобождения от круга рождений и смертей и указал простому народу и царственным особам несложный и благородный путь из 8 ступеней к нирване. Пифагор все чаще встречал последователей Гаутамы и без труда узнал дорогу к местопребыванию Учителя.
Наконец, два Мудреца встретились. Когда Пифагора провели к Будде, он пребывал в медитации и греческий посвященный тихо присел на землю возле Учителя и тоже погрузился в транс. Так эти великие души молча сидели несколько суток, пребывая в блаженстве растворения сознания в Едином и Неделимом. Будда молча приветствовал греческого паломника. Он не отличался многословностью, и Пифагор за годы обучения в Египте утратил склонность к пышным речам, слова им были не нужны. Пифагор с интересом и глубоким пониманием выслушал постулаты о «четырех благородных истинах» и о пути достижения нирваны, ознакомился с техниками медитации, рассказал об опыте, который приобрел под Пирамидами Египта. «Мы еще встретимся», — предсказал на прощание Гаутама и объяснил, как скорейшим путем добраться до страны Серов, где наполнял землю космической мудростью богоподобный Лао-Цзы.
Концентрация, направленная на Чистое Сознание, — единственно истинное созерцание.
Китай того времени представлял страну контрастов: роскошные дворцы соседствовали с лачугами, интуитивное осознание присутствия Бога во всем сущем сочеталось с грубыми эгоистичными и корыстными молитвами и обрядами, глубокое понимание закона Кармы перемежалось букетом суеверий и предрассудков. Высокие техники и духовные практики Учителя Хуанди, из-за природной лени ума деградировали и превратились в приземленные восточные единоборства. В такой стране священнодействовал Учитель Шамбалы Боганатар или, как он был известен в Китае — Лао-Цзы. Великий Лао-Цзы вселился в тело умершего старика, омолодил его и вот уже 12 тысяч лет жил и работал в Китае. Его миссия состояла в том, чтобы восстановить уроки вдохновенного Хуанди и вдохнуть в этот утонченный и способный к самопознанию народ новую порцию божественного знания. Тысячи избранных китайцев под руководством Лао-Цзы обучались техникам тантрической йоги.
Едва Пифагор вступил в страну Серов, как к нему подкатила богатая повозка и возница пригласил греческого Учителя занять в ней место. Посыльный передал, что учитель Лао-Цзы ожидает его в резиденции, и он должен поспешить, дабы успеть выполнить некоторые поручения Белого Братства. Боганатар ввел Пифагора в восточное отделение Белого Братства Шамбалы, посвятил в тайные техники крийя кундалини-пранаямы и раджа-йоги. И через некоторое время Учитель направил Пифагора в Тибет, так как нужно было успеть попасть в Гималайский ашрам до наступления зимы, когда торговые пути становятся непроходимыми из-за недюжинных снегопадов и трещащих морозов.
К чему такие волнения, если всем суждено умереть.
Пифагор отправился на Тибет вместе с торговым караваном. Местные купцы были с ним приветливы и старательно выспрашивали странного чужеземца про быт и нравы его далекой родины. Однако зима началась раньше обычного. Едва путешественники углубились в горы, как повалил снег. Столько снега Пифагор не видел за всю свою жизнь. А снег все шел и шел, казалось, он все усиливался. В горах часто случаются сходы лавин. И пока обоз пробивался по пропавшей под снегом тропе, произошел обвал, снежная масса заблокировала дорогу впереди и позади путников. Караван застрял на небольшом выступе скалы в несколько метров ширины. Снег не прекращался, и попутчики Пифагора вполголоса стали роптать, мол, если снегопад не прекратится, через день-два они все погибнут. Даже опытные торговцы, выросшие в горах, были смертельно напуганы. Но больше всего их злило, что этот молчаливый чужестранец даже в таком бедственном положении оставался совершенно спокойным. Тогда невежественные купцы решили, что это именно Пифагор навлек неприятности на караван, не иначе он оскорбил богов гор.
«К чему такие волнения? — удивился мудрец, — Рано или поздно всем суждено умереть». «Может быть, мы и умрем, — окончательно озлобились торговцы, — но сначала посмотрим, как умрешь ты», — и ножи сверкнули в их глазах. «Если мы находимся на правильном пути и если мы должны жить, Господь не даст нам умереть. Зачем беспокоиться?» — развел руками Пифагор.
Тем временем начало темнеть и тяжелый снегопад лишь усилился. Присевших на отдых людей засыпало прямо на глазах. Неожиданно перед путниками возник человек с длинной бородой и держащий в руках фонарь. «Вы, должно быть, заблудились?» — улыбнулся незнакомец. «Мы не знаем, как выбраться из этого места», — запричитали купцы. Старец приказал следовать за ним. Лежащий перед ними снежный завал казался совершенно непроходимым, но, в конце концов, инок вывел замерзших путешественников к деревне, находящейся в нескольких километрах, и посоветовал переночевать там.
Далее Пифагор отправился в путь один, так как напуганные купцы решили переждать непогоду в деревне и вернуться назад. Несколько дней Пифагор практически наугад пробирался сквозь снега, мороз и скалы. Он готов был умереть, лишь бы добраться до обители мудрецов. Наконец, когда Пифагор совсем выбился из сил и уже замерзал вечным сном, его откопал из сугроба улыбчивый монах. Он растер окоченевшее тело путника, взвалил его на плечи и понес в обитель небольшого горного монастыря, весело мурлыкая под нос «Ом нама Шивай». Спаситель оказался настоятелем местного храма. Накануне к этому монаху в сновидение пришел бессмертный сиддх Агастьяр, который повелел ему на рассвете выйти из монастыря и помочь замерзающему пилигриму. Настоятель последовал указанию Свыше: Пифагора он нашел и откопал из-под снега в том самом месте, которое обрисовал Агастьяр.
Умный человек найдет выход из любой отрицательной ситуации, а мудрый ее не допустит.
Пифагор несколько дней набирался сил в гостеприимном монастыре, изучал древние манускрипты, хранящиеся там, а потом, направляемый опытными проводниками монастыря, двинулся дальше. Примерно через неделю перед изумленными путниками, буквально из воздуха, появился стройный юноша, при виде которого проводники низко поклонились. Он отпустил проводников, а Пифагора повел по петляющей между скал тропе. «Ну вот, мы и пришли», — как-то по-домашнему тепло произнес посланец. «Но я ничего не вижу, кроме голых скал», — удивился Пифагор. «Идите сюда на мое место и посмотрите прямо». Греческий подвижник сделал шаг вперед и вдруг в ложбине, где скалы становились не такими крутыми, увидел изящные стены домов и каменные башни храмов. Пораженный еще более, Пифагор приподнял взгляд и оторопел: метрах в двадцати-тридцати от поверхности земли в полупрозрачной дымке по часовой стрелке вращались шесть геометрических фигур разных цветов: красный шар, оранжевый тетраэдр, желтый куб, изумрудный икосаэдр, голубой октаэдр, фиолетовый додекаэдр. От каждой фигуры исходило свечение цвета самой фигуры. «То, что вы сейчас видите, — пояснил мудрец, — энергетические кристаллы. На самом деле они находятся в разных местах земли, но проецируются здесь, этим ашрамом Шамбалы».
Затем путники спустились в святую обитель Братства. Дома небольшого города были сказочно красивы, они были разной этажности и построены из белого мрамора с вкраплением золотой крошки. В райских кущах цветущих дерев были расположены многочисленные храмы и звонницы различных мировых религий. Эти гранитные сооружения были выстроены на старинный манер, с величественной четкостью и точностью архитектурных линий. На центральной площади возвышалась сияющая белая пирамида. Всюду в стенах пятиэтажных домов, храмов, в обрамлении окон, балконов и дверей использовались драгоценные камни и кристаллы. Даже дорожки среди тенистых рощ и парков были выложены рубинами, изумрудами, алмазами. На перекрестках улиц располагались золотые фонтаны. Фейерверки воды светились радугой и опадали в голубые бассейны. Все это ослепительно сияло, переливалось разнообразными оттенками и звуками. В городе было высокое здание для общих собраний, богатейшая в мире библиотека, эзотерическая школа — небольшой университетский городок с обширными аудиториями, художественными мастерскими, лабораториями, залами для медитаций и занятий йогой.
