Е. И. Рерих в книге «Сокровенное знание» утверждает: «Человек переходит в Тонкий Мир со всеми своими пороками и добродетелями, он вполне сохраняет свой характер. Также мы нарождаемся далеко не такими ангелочками, как это принято изображать. Часто самые настоящие дьяволенки скрываются под этими с виду невинными младенцами. Каждое Эго при каждом своем новом нарождении сохраняет и приносит с собою весь прежний багаж».
Катя сказала, что людей без души не бывает, просто собственная душа заменяется на паразитическую.
— Я во многих людях вижу чужие души, их все больше и больше. Может, к этому все идет? К замене настоящих душ? Мне не всё говорят Учителя о функциях души и причинах замены. Просто показывают, а додумывать приходится самой… Но это плохой признак для людей…
Одно из новых качеств Кати оказалось неожиданным, если не сказать шокирующим, не только для меня, но и для нее самой. Речь идет о… поведении покойника во время похорон. Вот так, ни много ни мало… Они с мамой позвонили мне сразу, как только произошел этот случай.
У хорошей знакомой ее мамы, Людмилы Александровны, врача по профессии, умер муж. 54 года, третий инфаркт — и человека не стало. Было это в конце мая 1997 года. Татьяна Петровна с Катей собирались пойти на похороны к указанному часу, как вдруг девочка увидела, как от окна, словно по лунной сверкающей дорожке, спускается процессия, и в их комнату ступил… дядя Женя, покойник. Он был одет строго, в темный костюм, не по–летнему, с ним — двое юношей во всем белом: очень длинные свободные рубахи, сандалии на ногах — видимо, сопровождающие или ангелы, так их можно назвать.
— Я дядю Женю сразу узнала, — вспоминала Катя. — Конечно, испугалась его. Но он сам выглядел очень растерянным и смотрел на нас с недоумением. Я подбежала к маме, которая, естественно, никого не видела, и прошептала ей о странном госте. В это время мой Учитель, объяснил мне, что это умерший человек, его душа, и этого не следует бояться.
Катя рассказала, что дядя Женя попросил, чтобы его отвели домой. Он был уверен, что спит и, видимо, заблудился. Он явно не понимал, что умер. Наверное, не был готов к смерти и, скорее всего, происшедшее воспринимал как дурной затянувшийся сон.
Они шли к его дому в тягостном молчании, а ангелы–сопровождающие плыли по воздуху за его спиной. Катя чувствовала себя подавленно и искоса наблюдала за покойником. Он был виден хорошо, как если б в действительности шел рядом, но при этом не загораживал собой пространства и не имел тени.
— Когда мы пришли к их подъезду, там уже много было народу, — продолжала Катя. — Гроб с телом стоял посреди толпы, рядом на скамье сидела его жена, дети, другие родственники. Мы все вместе подошли к гробу, он посмотрел на лежащего, но себя не узнал. По крайней мере, никак не среагировал на умершего.
Но затем он увидел плачущую жену, родных и близких рядом и в толпе. Катя заметила на его лице удивление и замешательство, но все равно было очевидным, что он продолжает считать происходящее сном. Почему такой вывод? Ну, когда он обратил внимание, что многие женщины плачут, то попросту рассмеялся. Стал успокаивать жену, что–то ей говорил, гладил по плечу и явно силился проснуться.
— Я шепотом рассказывала маме о его поведении, — вспоминала Катя. — Я уже знала, что дядю Женю заберут в рай. Учитель мне сказал, что он не был безгрешным человеком, но зато был большим тружеником. И ему дали шанс: поместят в рай, но если он там поведет себя плохо, уберут оттуда.
Когда понесли гроб с телом, «покойник» шел за ним рядом с женой и даже посмеивался над ситуацией. Ему по–прежнему все казалось иллюзией, и он не верил в реальность происходящего. Ангелы к тому времени исчезли, но поскольку Катя шла впереди процессии с венком, то дальнейшее поведение умершего она не видела. На кладбище они с мамой ехали в другом автобусе. «Мы вообще не планировали туда ехать, — пояснила Татьяна Петровна, — но, столкнувшись с новым для Кати видением, решили побыть на похоронах до конца».
К могиле они подошли, когда гроб готовились опускать в землю.
— Дядя Женя стоял около жены и, что меня удивило, плакал, — рассказывала Катя. — Правда, может, он подыгрывал ей, потому что потом опять смеялся, качая головой. Когда гроб опустили в яму и уже забрасывали землей, его вдруг стало засасывать туда. Он сопротивлялся, хватался за жену, но некая сила увлекла его под землю. Затем я увидела, как земля задрожала, и дядя Женя выбрался наружу, поддерживаемый двумя юношами–ангелами. Он был в том же костюме, в который его одели родные. К нему с неба спустился кто–то в белом, по–видимому, Бог. Он взял умершего за руку, и хотя тот слегка сопротивлялся, увлек его ввысь, где они все исчезли. Некоторое время никого не было. Мой Учитель сказал, что ему на руку поставили печатку, что–то вроде татуировки. Ему там показали «рай», и он прошел «трапезу» (возможно, посвящение или причащение).
— Когда дядя Женя вновь появился около могилы, то вид его был чрезвычайно ошарашенным, — продолжила рассказ Катя. — Испуг, вытаращенные глаза, страх на лице… Он был, правильно сказать, в шоке. Но главное, он был уже в другой одежде: белая холщовая рубаха и плетенки–сандалии на ногах. Он на всех смотрел пораженный, во все глаза. Наверное, только сейчас ему открылось, что он умер. Ведь он думал, что все это ему снится или он в обмороке. Дядя Женя не подошел к своей жене, он стоял и смотрел на всех с удивлением. Потом он заметил, что из всех людей только я смотрю на него в упор, и понял, что я его вижу. Раньше он, наверное, не понимал, почему другие его не замечают. Вдруг неожиданно около него появились два существа, неприятные, страшноватые, которые корчили гримасы, — видимо, их следует назвать дьяволами. Но это не были черти, как их рисуют в книжках. Они схватили его и утащили куда–то. Учитель пояснил, что ему покажут ад.
Через некоторое время, когда могилу засыпали и укладывали венки на холмик, умерший вновь появился с этими существами. Они держали его на весу, а когда опустили, он упал на могилу и сквозь землю вошел в гроб. «Потом я уже больше ничего не видела», — сказала Катя.
— Поминки по дяде Жене проходили в одной из столовых, куда мы пришли по просьбе мамы, — продолжала свое повествование Катя. — В какой–то момент я увидела, что он вошел в зал в сопровождении Бога, опекавшего его еще на кладбище. Я заметила, что дядя Женя плачет. Правда, потом он перестал плакать, а стал теребить знакомых: вот я, видите?! Он кричал: «Ну, что же вы не видите! Я же жив!» Затем он подошел к Богу. Тот сказал: «Убедился, что ты мертв?» Дядя Женя кивнул головой. Он вообще–то был крещенным, но не верил, что есть Бог, ад и рай, «потусторонняя жизнь». Бог взял его за плечи и подвел к вдове. Дядя Женя обнял жену, при этом он плакал. Вскоре мы ушли из столовой.
На девять дней Катя с мамой не ходили, но на сороковины их пригласили специально. К тому времени вдова уже знала о странном видении Катюши и хотела узнать что–то новое для себя о потусторонней жизни ее мужа. Л. А. с доверием отнеслась к рассказу Кати, поскольку уже была наслышана о ее необыкновенных способностях. Фактически она была одной из первых, кому Татьяна Петровна кое–что рассказывала о дочери.
Странное началось еще на улице, когда они шли к дому вдовы. Умерший появился вместе с сопровождающим и шел рядом с Катей. Он был одет в том, в чем его похоронили, по дороге говорил с Катей, понимая, что она его видит.
— Когда мы вошли в квартиру, дядя Женя устремился к жене, обнял ее и крепко поцеловал, — вспоминала моя юная собеседница. — Мы сели за стол, он — рядом с женой.
Тут вскоре произошло любопытное. Позади стола стоял небольшой журнальный столик, на котором были размещены большая фотография хозяина дома, хрустальная рюмка с водкой и работающий вентилятор. Вдруг рюмка резко упала, и водка разлилась. Все подумали, что она опрокинулась из–за работы вентилятора, но странно было, что портрет при этом не упал.
— Я видела, как все произошло, — рассказывала Катя. — Дядя Женя опрокинул рюмку взглядом! Он присел на корточки перед столиком и просто смотрел на рюмку. И она опрокинулась! Он раньше выпивал, но после инфаркта бросил. По–видимому, ему не нравился этот обычай, и он смог показать это. Кто–то сказал, давайте нальем еще, но вдова воспротивилась: «Он не хочет!» Она все правильно поняла.
Когда они еще шли по дороге к дому, где поминали, умерший говорил Кате, что пусть, мол, жена «не плачет обо мне. Я в раю, мне очень хорошо там». Он сожалел, что не все успел: не достроил дачу, хотя торопился с ней, словно предчувствуя близкую смерть. Перед этим он поставил железную дверь своей сестре. Но что–то все же не успел, и теперь печалился об этом.
На сорок дней он был уже спокоен, хотя и всплакнул в какой–то момент.
