Будда засмеялся и сказал:
— Ананда, тебе не нужно от меня зависеть. Ты сможешь стать просветленным и без моей помощи. И возможно, что ты не достиг просветления из-за меня, из-за того, что я был рядом. Ты ощущал свою зависимость от меня и всегда думал, что я сделаю для тебя что-нибудь, хотя я всегда тебе повторял, что ты должен быть независим.
Но никто не хочет независимости, поскольку она несет с собой страх и ответственность. Каждый ищет себе какую-нибудь зависимость, чтобы можно было переложить ответственность на плечи другого человека.
Будда продолжил:
— Может быть, моя смерть тебе поможет — тебе не от кого будет зависеть. И одно я знаю точно: после того, как ты провел со мной сорок два года, ты не сможешь больше ни от кого зависеть. Это точно, ты не найдешь другого Будды.
Все случилось именно так, как он и говорил: Ананда достиг просветления всего через сутки после смерти Будды.
На прощание Будда сказал Ананде:
— Будь светом самому себе — аппа дипо бхава.
Как священники могут простить Будду? Ведь он делает их профессию ненужной. Священники — это посредники между вами и каким-то неизвестным богом, о котором они рассуждают. Они ничего не знают о боге. Ни один священник никогда не имел о нем ни малейшего представления; их не интересует бог.
Вообще-то, мне довелось понаблюдать за священниками всех мастей: они самые большие атеисты в мире. Священники не верят в бога, они не могут в него верить. Ведь они знают, что сами его создали, так как же теперь они могут в него поверить? Это находит подтверждение во многих областях жизни.
У меня есть друг, очень приятный бенгальский джентльмен, который помог сотням людей с помощью гомеопатии. Но всякий раз, когда он сам заболевал, он обращался к простому врачу. Я спросил его: «В чем дело? Ты многим помог и многих вылечил. Благодаря тебе происходили чудесные исцеления. Почему же ты сам отправляешься к врачу-аллопату?»
Он ответил: «Дело в том, что я не верю в эти сахарные пилюли. Я все о них знаю — они действуют, если вы в них верите, но как я могу в них поверить? Ведь я их сам произвожу! Иногда там кроме сахара вообще ничего нет. Я, честно говоря, всегда поражаюсь, когда вижу, как хорошо они помогают».
Причина в том, что девяносто процентов болезней мнимые, поэтому на свете так много «патий». И все они, за исключением аллопатии, ненаучны. Но девяносто процентов болезней являются мнимыми, а в случае мнимой болезни аллопатия опасна, ведь лекарство вы принимаете настоящее. Хотя болезнь и является мнимой, но настоящее лекарство не может не оказать на организм какого-то воздействия. Вам же нужны фальшивые лекарства для лечения мнимых болезней; они не могут принести никакого вреда. Поэтому гомеопатия совершенно безвредна. На пузырьках с гомеопатическими снадобьями вы никогда не увидите надписи «Яд», напечатанной красными заглавными буквами.
Гомеопатия еще никому не принесла вреда, зато многим помогла по той простой причине, что для излечения мнимого недуга достаточно веры, доверия. Если вы доверяете человеку, который дает вам лекарство, то это доверие вам поможет.
Священники не могут верить в своих богов. Это невозможно, потому что они видели пса, который мочился на их бога, и крыс, шныряющих по его статуе. Они знают про бога все — они сами его создали. На самом деле это бог нуждается в заботе с их стороны; без них бог — ничто. Все дело в той психологической атмосфере, которую священники создают вокруг бога своим поклонением, молитвами, благовониями, освещением, цветами и чтением древних писаний. Чтобы эксплуатировать вас, они создают определенную ноосферу, определенную психологию восприятия ложного феномена — вам же нужно от кого-то зависеть.
Бог — это нечто очень неопределенное, вы не можете зависеть от столь неопределенной идеи. Вам нужно, чтобы у него был солидный представитель, человек из плоти и крови. А это уже работа священников. Они стоят в дверях храма и говорят: «Вы не можете видеть бога, зато мы его видим. Вы можете зависеть от нас, вы можете следовать за нами».
У Халиля Джебрана есть прекрасная история…
Один человек занимался тем, что разъезжал по стране, беседуя с людьми, читая им красивые проповеди, говоря: «Придите ко мне, станьте моими последователями, и я направлю вас прямиком в Царство Божье».
Люди почитали его и отвечали: «Да, когда придет время, когда появится возможность, когда сложится благоприятная ситуация, мы обязательно последуем за тобой. Мы уверены в том, что ты прав и знаешь верный путь».
Никто никогда не становился его последователем, поэтому никто так и не понял, что он ничего не знал о верном пути, о боге и о Царстве Божьем. Но однажды во время проповеди с места поднялся один сумасшедший юноша и сказал: «Ладно, я пойду с тобой. Я стану твоим последователем. И я не уйду от тебя, пока не достигну Царства Божьего».
Проповедник немного испугался, но потом подумал: «Я заставлю его делать такие глупости, что скоро ему все это надоест, и он от меня быстро отцепится».
Однако юноша попался действительно чокнутый: он выполнял все приказы старого проповедника. Он делал даже больше, чем ему говорили. Если проповедник говорил ему: «Простой на голове час», парень стоял два часа. Когда тот говорил: «Постись в течение суток», парень постился трое суток. Когда тот говорил ему: «Повтори эту мантру сто раз», парень повторял ее тысячу раз.
История гласит, что так они прожили вместе семь лет. Но юноше не надоел старый дурак. Наоборот, старый дурак в итоге оказался сыт этим юношей по горло: из-за него вся его репутация пошла насмарку. Люди стали спрашивать: «В чем же дело? Этот молодой человек уже семь лет как стал вашим последователем, и с ним до сих пор ничего не произошло!» А молодой человек добавлял: «Я все делал, как надо, но ничего не случилось». Профессионализм проповедника оказался под угрозой.
Все это напоминало ситуацию, когда в приемной у врача сидит человек, который говорит новым пациентам: «Осторожно! Этот человек лечил меня семь лет, и ничего из этого не вышло!» Как долго врач сможет продолжать работать в таких условиях?
Люди стали приходить к мысли, что проповедник ничего не знает. Паствы становилось все меньше и меньше. В конце концов, рядом с ним остался только этот юноша. И в один прекрасный день старик бросился ему в ноги и сказал:
— Пожалуйста, уходи. Оставь меня в покое!
Но юноша ответил:
— Я еще не достиг Царства Небесного. Я должен пережить встречу с богом!
И старик признался:
— На самом деле, до того, как я повстречал тебя, я знал путь. Но когда появился ты, я его у тратил! Я утратил его из-за тебя! Теперь я не знаю, что делать, и где это Царство Божье. Прошу тебя, прости меня и оставь меня в покое. Ты уничтожил все мое ремесло!
Его профессия целиком зависела от тех людей, которые его слушали, но никогда не становились его последователями.
Священник отлично знает, что он ничего не знает. Поэтому он и цитирует священные писания. Он становится посредником между вымышленным богом… Возможно, этот бог был выдуман не им самим, а целым рядом священников, живших до него, а он лишь звено в этой цепочке.
Людям нужен кто-то, от кого они могли бы зависеть, потому что с самого детства их воспитывали родители, потому что они зависели от кого-то с младых ногтей. Они зависели от матери, зависели от отца.
Не случайно существует всего два вида богов: бог-отец и богиня-мать. Вам когда-нибудь приходилось слышать о других богах, например, боге-дяде или боге-двоюродном брате? Их только двое: либо бог-отец, либо богиня-мать, потому что ребенок зависел от отца и матери. С тех пор выросло только его тело; что касается психического развития, то оно у всех заторможено.
Психологический возраст человека в среднем равен двенадцати годам. Это шокирует: двенадцатилетний ребенок в теле семидесятилетнего, восьмидесятилетнего старика. Стареет только тело, а ум остается детским и незрелым. Он нуждается в руке, за которую можно было бы держаться, которая направляла бы его и поддерживала. Человеку нужен кто-то, кто взял бы на себя роль проводника, кто указал бы путь, кто взвалил бы на себя всю ответственность. Эту роль берет на себя священник: он становится вашим отцом, он становится вашей матерью, он становится в некотором смысле обоими. Он нянчится с вами, как отец или мать. И он не может позволить вашей психике развиваться, он не хочет, чтобы с психологической точки зрения вы стали взрослыми. Для его профессии это будет означать крах.
Поэтому идея о том, что «начало мудрости — это страх господень», так крепка. Ведь священник не может вам сказать: «Бойтесь меня». Это будет нелегко, потому что вы сразу заметите его ограниченность и его человеческие пороки. Вы увидите, что он столь же слаб, столь же алчен, столь же завистлив, столь же гневлив, как и вы. Он не сможет притвориться, что он выше вас. Все, что он может для этого сделать, это сказать, что на роль посредника он был избран богом. Он — пророк, посланник, пайгамбара. Сам по себе он ничто и никто, но его устами говорит сам бог; бог использует его как инструмент, как средство связи.
