Он кивнул.
Ага, значит - свой человек. Тааак...
- Что происходит у тебя, когда ты прекращаешь внутренний диалог?
- Этот вопрос не так прост, Майя. Когда ты говоришь о внутреннем диалоге, то что именно ты имеешь в виду?
- ?? То есть? Это и имею в виду - внутренний диалог.
Он кивнул, и я поняла, что его кивок означает нечто иное, нежели согласие.
- Судя по тому, что ты говоришь, можно уверенно сказать, что тебе незнакома тишина ума, потому что когда человек начинает работу по прекращению непрерывного внутреннего диалога, то обнаруживает, что нет какого-то единого диалога, а есть несколько слоев, совершенно разных по своим свойствам, и требуются существенно разные усилия, чтобы остановить слепой механизм прокручивания этих слоев.
Я внимательно слушала, не говоря ни слова, и он продолжил.
- Самый первый слой - мы называем его "громкий внутренний диалог", или "громкие мысли". Это явно проговариваемые про себя, логически завершенные фразы или полуфразы. От их завершения мы ждем каких-то результатов, мы строим на них дальнейшие умозаключения. Поскольку эти мысли имеют причину, цель и смысл, то их с одной стороны технически легко остановить в самом начале или на середине и таким образом прекратить, а с другой стороны имеется сложность, заключающаяся в том, что смысл этот представляет для нас известную ценность, и может быть жалко "терять" его, даже если этот смысл убогий, ведь каким бы убогим он ни был - это все-таки впечатления, и если ты не поработала до этого с желанием механических ментальных впечатлений, то будет непросто справляться с чувством потери.
Остановился, замолчал, внимательно, и в то же время легко смотрит мне в лицо. Что он там ищет? Он пытается понять - понимаю ли я, о чем он говорит. Понимает, что я понимаю. А как я понимаю то, что он понимает, что я понимаю?.. Какое странное ощущение в животе...
- Есть еще один очень важный аспект. Устранить слой громких мыслей очень сложно тому, кто не провел тщательной работы по устранению негативных эмоций, поскольку негативные эмоции..., - он замолчал, увидев на моем лице целую бурю хоть и не негативных, но эмоций.
- ?!?!?!
Хочу что-то сказать, но ничего не выходит, хлопаю ртом как рыба, широко раскрыв глаза от шока - неужели практика прямого пути?
- Что? - похоже, я смогла его удивить своей богатой мимикой.
- Ты знаешь Тая? - все стихло, и этот вопрос открыл дальнейший путь разговору.
Он слегка откинулся на диване и посмотрел на меня уже более серьезно. Если раньше он был похож на кота, следящего за мухой, то теперь это был кот, увидевший кошку. А может мышку?
- Ты была в доме сновидений?
- Где?
- Ясно.
- Что тебе ясно? Расскажи мне, пожалуйста, что тебе ясно, потому что мне самой вообще ничего не ясно, - говорю и чувствую, что это все не то, нет жизни в моих словах, но почему - не понимаю.
Он внимательно смотрел даже не на меня, а куда-то сквозь меня, - казалось, что его взгляд прямо-таки забирается куда-то в душу, но от этого было тепло и вдруг захотелось прижать его к себе как ребенка, нежно, ласково, так сильно захотелось, что я даже испугалась этого неожиданного импульса.
- Я вижу, что ты определенно не занималась никакой практикой...
- Да, не занималась, я много слышала о ней, но у меня нет подробных инструкций, поэтому я...
- Если ты знаешь об этой практике, то ты знаешь уже почти все необходимое, чтобы начать ей заниматься - потому она и практика прямого пути, а детали проясняются в процессе самой работы, поэтому твоя ссылка на незнание деталей - это просто отговорка, это фактически отказ от практики.
А сказать в ответ в общем и нечего - у меня не было определенного понимания того, о чем он говорит, но спорить не хотелось, а хотелось дать ему договорить - может что-то важное удастся почерпнуть из его слов? Но и он замолчал. Так мы и сидели молча еще минут пять, и если я постоянно болталась между желаниями то задать ему вопрос о Тае еще раз, то помолчать, то он, судя по всему, чувствовал себя вполне комфортно, от него так и веяло специфической наполненностью, где нет места суете и беспокойству. Точно! Та же прохладная глыба цельного, анестезирующего покоя, что охватывала меня на Эльбрусе. Я узнала это чувство, я узнаю его из тысячи других.
Решилась.
- Ты знаешь Тая? Ты можешь рассказать мне о нем? Кто он? Почему ты называешь то место домом сновидений, что это означает?
- Думаю, что он сказал тебе все, что хотел - и о себе, и о том месте.
- Но я до сих пор ничего не понимаю! - то ли с отчаянием, то ли с претензией воскликнула я.
- Меня это не касается, - жесткая по смыслу фраза, но почему-то совсем не обидно.
Выглядел он так, как будто потерял ко мне всякий интерес, и я тут же подумала, что это наверняка из-за воплей и требований дать ответ даже после того, как он совершенно определенно дал понять, что не будет отвечать на вопросы про Тая.
Но о том, чтобы уйти, разумеется, не могло быть и речи. Какое уж тут уйти... Такого не бывает. Сначала встреча с Дэни - обычное знакомство, неожиданно раскрывшееся совсем в другой плоскости... Садху в Кулу - сон? Ведь именно он указал мне на Ришикеш, где я встретила Тая ... И вот теперь еще одна встреча. Похоже, для моего попутчика это совсем не удивительно, - когда я сказала ему о Тае, он как будто сразу понял все - и почему я оказалась в его купе в том числе. А может это все специально подстроено?
В голове пронеслись образы заговорщиков, строящих планы о том, как бы меня заманить, слежка за автобусами, номера вагонов... Нет, они не могли ничего знать о моих планах... Да и какая разница - подстроено, не подстроено, от этого зависит моя жизнь, и это уже не громкий эпитет. Нельзя терять ни секунды, хватаюсь за начатый им самим разговор.
- Ты не договорил о внутреннем диалоге, какие еще есть слои?
- Есть еще слой громких слепых мыслей, - продолжил он как ни в чем не бывало, - затем слой ускоренных мыслей, слой мыслей-символов... ты откроешь это все сама, если займешься практикой, а сейчас говорить об этом нет смысла - у тебя нет никакой возможности остановить даже самый грубый слой громких мыслей до тех пор, пока ты не добилась безупречного устранения всех возникающих негативных эмоций. Все эти разговоры дадут тебе лишь новую пищу для внутреннего диалога.
- Как его остановить?
- Ты сможешь это сделать только тогда, когда это желание будет самым сильным. Иначе ничего не получится. Сейчас бессмысленно говорить об этом подробнее, повторяю - до тех пор, пока ты испытываешь негативные эмоции, у тебя ничего не получится.
Ясно, что нет смысла настаивать на продолжении. В его интонации удивительным образом сочетается мягкость, даже ласка, и твердая уверенность, непоколебимость, и больше не хочется вставать поперек его решения.
- Пока я была с Таем, у меня не было негативных эмоций. А было... Сейчас я не могу ничего сказать об этом, я не могу это вспомнить. А что переживаешь ты?
- Я скажу тебе несколько слов об этом, поскольку убедился, что в тебе есть то, что откликается. В тебе есть к кому обратиться. Я увидел в тебе не только уши, не только любопытство, не только внешнюю пену - ты и сама должна была почувствовать, когда в тебе отозвалось Нечто в ответ на мое Нечто...
- !! Да, но это поразительно, что ты об этом знаешь, мне казалось, что это МОЕ переживание, откуда ты можешь знать - ты тоже читаешь мысли?
- Это не мысли, это переживания, а они никому не принадлежат, они ниоткуда не исходят, нигде не заключены, ни на что не направлены. - Он сделал особенный акцент на слове "переживания". - Им нет аналогов в мире мыслей и эмоций - это совершенно другое, вот смотри - чувствуешь? - это совсем другое.
И снова он погрузил в меня свой взгляд, и снова прямо из глубины моего существа поднялась волна пронзительной нежности, затопила всё, она в самом деле не была направлена ни на кого конкретно, хотя обнимала собой любого, о ком я могла подумать, и в самом деле нелепой казалась мысль, что это "я испытываю" - эта нежность не исходила ни откуда, ни из какого "я", ни откуда либо еще.
- Как ты это делаешь?
- Я эксперт. Я носитель этого переживания, и я эксперт в нем.
- Что это означает?
Прошел проводник, заглянул. Мне отчего-то стало неловко - вдруг что подумает... вот черт, да какое мне дело, что он подумает... это беспокойство словно языком слизнуло тонкое очарование только что испытанного, и я почувствовала раздражение на саму себя, даже почему-то на моего собеседника, на проводника, и не нашла ничего лучшего, чем задать ему вопрос - насколько примерно дороже ехать в АС-1, чем в АС-2. Я ожидала, что проводник сходу скажет какую-нибудь цифру и уйдет, но не тут-то было. Он расселся на диване, медленно, с комическим достоинством достал книжечку, испещренную циферками, тетрадку, ручку, и принялся выписывать из книжечки цифры, складывать их и производить еще какие-то манипуляции.
