Следует отметить, что тольтеки, как древние, так и живущие в наши дни, относились и продолжают относиться к религии совсем не так, как принято в западной цивилизации. Для них религия никогда не была стандартом, предписывающим определенный образ действий, догмой или проекцией человеческого самомнения на духовные сферы, что нередко использовалось для манипуляции массами в интересах малочисленной верхушки. Скорее, это был набор способов и практик, служивших поддержанию контакта между людьми и Духом.
Опираясь на присущие людям Запада представления о религии и исходя из нашего современиого отношения к ней, мы пытаемся рассмотреть и понять незападную религию — и терпим поражение. Например, пытаясь интерпретировать доиспанские религии, мы впадаем в заблуждение, полагая, что наши концепции, имеющие отношение к религии, универсальны. Так, если мы наблюдаем, как уважительно виррарика говорят о Солнце или совершают связанные с энергией Земли ритуалы, мы привычно думаем, что виррарика считают Землю и Солнце своими богами. Столкнувшись с этими многочисленными символами и проявлениями абстрактного, мы обычно просто говорим, что они «верят во многих богов».
Большинство религий на протяжении своей истории делали описания Духа все более и более сложными, пока не начинали принимать их за действительность, за чем обычно следовало изобретение Бога. Эго и самомнение активно участвовали в этом процессе, и Бог бывал обычно сотворен по образу и подобию человеческого эго, со всеми его желаниями, гневом, потребностью в признании, похвале и т. д. Затем религия начала «верить» во все эти коллективно придуманные истории о «Боге» и требовать от своих приверженцев действий в соответствии с почерпнутыми из таких рассказов правилами, которые «случайно» оказывались идентичными частным интересам правящей группы.
Такого не случилось ни с древними тольтеками, ни с уцелевшими этническими группами их потомков, — тех, кто сохранил свою первоначальную религию почти нетронутой и в наше время продолжает двигаться по пути, ведущем к встрече с Духом.
Еще один аспект духовности тольтеков, нашедший выражение в их религии, — ее прагматизм. Свидетельством тому может служить короткий разговор с доном Педро де Харо, одним из наиболее влиятельных и уважаемых маракаме виррарика, имевший место во время моего пребывания в горах, в Сан Себастьяне.
— Так что же, сынок, вы там думаете, что мы, индейцы, все дураки, верно?
Дураки, потому что верим во многих богов и кто знает, во сколько еще других вещей. Только наша религия, в отличие от религии теварис (метисов или белых) основана не на вере, а скорее на видении. Послушай, я повторю тебе то, что я сказал одному гринго, — из тех, кто именуют себя пасторами и кто верит, что мы его паства.
Он был очень настойчив, тот гринго, и постоянно упоминал то Христа, то Библию, а потом я сказал ему:
— Погодите, погодите, давайте-ка посмотрим. Откуда вы знаете, что именно Христос делал и чего не делал? А? Вы были знакомы?
— Нет, я не знал его лично.
— Вы знали кого-нибудь, кто был знаком с ним лично?
— Конечно же, нет, он ведь жил две тысячи лет назад.
— Две тысячи лет назад? Да вы наверное шутите! Откуда же вам знать, что он вообще существовал и что все это не сказки?
— У нас есть Его слово в Библии.
— О господи, тогда я погиб! Я ведь даже читать не умею! И после этого вы нам говорите, что индейцы глупые, лишь потому, что мы верим в Землю и Солнце!
Глупые, глупые! Да только никому не нужно рассказывать мне о Татей Урианака (Земле), я сам вижу ее каждый день! И каждый день я питаюсь ее плодами: кукурузой, водой и бобами. Я могу до нее дотронуться, я хожу по ней, живу на ней! И Тау (Солнце), — я ежедневно получаю его теплой его наерика. Мне ничего не нужно делать, только посмотреть наверх, и оно — там. И еще, что создал Христос? Насколько я знаю, он никогда ничего не создавал, в то время как Земля — только посмотрите на нее — она все время что-то производит! Она кормит нас, и поэтому мы живем. Верно? Так кто же дурак? Что же, со временем нам удаётесь избавиться от того пастора, и теперь ты понимаешь, почему никто из этого народца никогда не мог попасть сюда, — ни он, ни другие.
Людям присуще интуитивное ощущение Великого Духа. Чувство собственного несовершенства и одиночества сопровождало нас на протяжении всей нашей истории. И богов люди придумали не только из страха или от слабости. Они интуитивно понимали, что в основе всего сущего лежит первичная энергия, оживляющая и приводящая в движение все сущее. Древние китайцы называли ее Дао, современные физики- просто энергией, майя — Хунаб-ку, виррарика — Татевари или Иузи, древние тольтеки — Ометеотлем или Орлом. Воины нового тольтекского сообщества называют эту лежащую в основе всего сущего силу Тайной, Нагуалем, Целью или просто Духом. Названия не важны, по-настоящему важна лишь та связь, которую — совершая поступки — мы можем поддерживать с этой энергией.
Тольтеки считают, что стремящийся к знанию должен встретиться с Духом, воссоединиться с ним, стать проводником его энергии при совершении каждого своего поступка. Наши действия, если они проистекают из Духа и соответствуют его воле, не встречают непреодолимых препятствий; они эффективны, гармоничны и исполнены силы, они несут нам душевный покой и ощущение осмысленности бытия. Таким образом, все наши трудности возникают с того момента, когда отдельный человек или общество в целом теряет свою связь с Духом и начинает действовать в отрыве от естественного источника энергии.
Природа: доступное взгляду лицо Духа
Любая доступная восприятию часть мира есть не что иное, как видимое лицо Духа. Ослепленные чувством собственной важности люди утратили ощущение своей связи с Духом, и потому не только чувствуют себя отделенными от всего сущего, но даже стремятся поставить себя надо всем. Природа же свободна от воздействия силы рассудка; как следствие, она может естественно воспринимать и воплощать поток энергии Духа. Стоит ли после этого удивляться, что у многих людей знания «учителями» были ущелье, гора или дерево, а иные становились учениками волка или оленя.
Тольтекское знание, не став в ходе развития набором лишенных связи с Духом религиозных обычаев, основано на наблюдениях за природой и за взаимоотношениями природы и человека. Такой подход не позволяет нам считать себя ни царями природы, ни высшим и наиболее развитым ее элементом, скорее наоборот, учитывая нашу опасную склонность становиться рабами собственных идей, такой подход подразумевает необходимость учиться у природы, чтобы заново соединиться с ней и занять по праву принадлежащее нам место в мироздании. Различие между нашей религиозной концепцией и мировоззрением тольтеков проявляется уже в том, что мы, люди западной культуры, представляем Бога в облике бородатого человека (естественно, ведь Он — мужчина), и считаем, что Он часто впадает в гнев, а виррарика представляют правящую миром энергию в облике благородного оленя.
Взгляды большинства современных людей ограничены навязанным нам антропоцентризмом. Такие люди видят в «культе природы» примитивную форму религии, предшествовавшую современной концепции, в рамках которой почитается один бог в облике человека. Такие взгляды — всего лишь еще одна форма проявления свойственного западной культуре высокомерия. Мы упорно помещаем себя в центр бытия, рассматривая природу в целом и каждый ее элемент в отдельности как средоточие ресурсов, существующих исключительно для удовлетворения наших потребностей и желаний. Подобная самоубийственная позиция ведет к непрекращающемуся нанесению ущерба окружающей среде для удовлетворения надуманных потребностей и для все большего наращивания капитала — одно из печальных последствий упомянутого высокомерия. Нам следует пересмотреть свои взгляды на «культ природы». Мы должны спросить себя — не будет ли более разумными даже необходимым научиться вновь уважать Землю, Солнце, горы, реки и животных, испытывать перед ними благоговение? Мы вредим природе, используем ее в своих целях и злоупотребляем ее терпением, ибо видим ее не изнутри, а извне. Мы не хотим признать, что сами являемся ее частью, что разрушая ее, мы тем самым разрушаем и самих себя. Духовные практики народов, тесно связанных с природой, неизменно — и сейчас, и в прошлом — отражают более разумное отношение к окружающей среде, позволяющее безопасно (а не самоубийственно, как принято у нас) использовать природные ресурсы.
Это особое чувство духовности определяло и пути их научно-технического прогресса, позволявшие крупным населенным центрам доиспанской Мексики расти и расширяться, не ухудшая состояние окружающей среды.
