Елена Блаватская - Разоблаченная Изида. Том II

В приведенной диаграмме мужские боги обозначают Дух в его божественных атрибутах, тогда как их женские двойники — Шакти — представляют активные энергии этих атрибутов. Дурга (активная сила) есть тонкая, невидимая сила, которая соответствует Шехине — одеянию Эйн-Софа. Она есть та Шакти, посредством которой пассивный «Извечный» вызывает к существованию видимую вселенную из ее первоначального идеального представления. Каждый из трех персонажей экзотерической Тримурти показан пользующимся своею Шакти как Ваханом (носителем). Каждый из них пока что является той формой, которая восседает на таинственной колеснице Иезекииля.

Также не менее ясно мы видим в этой последовательности аватаров осуществление истинно философской идеи об одновременной духовной и физической эволюции тварей и человека. От рыбы ход этого двойного преображения проносит физическую форму через образ черепахи, кабана и человека-льва; а затем, появляясь в карлике человечества, он являет Парасу-Раму физически совершенным, но духовно неразвитым существом; пока он не приводит человечество, олицетворенное одним богоподобным человеком, к кульминации физического и духовного совершенства — к богу на земле. В Кришне и в других Спасителях мира мы видим философскую идею поступательного двойного развития понятой и так же ясно выраженной, как в «Зогаре». «Небесный человек», который есть Протогонос, Тиккун, первородный Бога, или вселенская Форма и Идея, — порождает Адама. Поэтому последний есть порождение Бога в человечестве и наделен атрибутами всех десяти сефиротов. Они суть: Мудрость, Разум, Справедливость, Любовь, Красота, Великолепие, Твердость и т. д. Они делают его Основанием или базисом, «могучим живым»,, и венцом творения, поместив его, таким образом, как Альфу и Омегу, царствовать над «царством» — Малкут.

«Человек является и смыслом и высочайшей точкой творения», — гласит «Зогар», — «Как только человек был сотворен, все было завершено, включая и верхний и низший миры, ибо все заключено в человеке. Он соединяет в себе все формы». (III, с. 48a.)

Но это не относится к нашему выродившемуся человечеству; лишь время от времени рождаются люди, являющиеся образцами того, каким человек должен быть, но еще не стал. Первые расы людей были духовны, и их первоначальные тела не состояли из грубых материальных субстанций, из которых они состоят теперь. Первые люди были сотворены со всеми способностями божества и силами, далеко превосходящими силы воинства ангелов, ибо они являлись непосредственными эманациями Адама Кадмона, первичного человека, Макрокосма; тогда как нынешнее человечество отдалено на несколько степеней ниже даже земного Адама, который был Микрокосм или «малый мир». Сеир Анпин, мистическая фигура Человека, состоит из 243 чисел, и мы видим в кругах, следующих один за другим, что именно ангелы эманировали из «первичного человека», не сефироты из ангелов. Следовательно, человеку с самого начала назначалось быть существом и прогрессирующим и регрессирующим по натуре. Начав в высочайшей точке божественного цикла, он постепенно начал отступать от центра Света, приобретая на каждой новой и более низкой сфере бытия (в мирах, населенных каждый отличающейся от других расой человеческих существ) более плотную физическую форму и теряя при этом часть своих божественных способностей.

В «падении Адама» мы не должны усматривать персональный грех человека, а просто — закон двойной эволюции. Адам или «Человек» начинает свою карьеру существований обитанием в саду Эдема, «облаченный в небесное одеяние, которое есть одеяние из небесного Света» [Зогар, II, 29b]; но будучи изгнан, он «одет» Богом или вечным законом Эволюции или необходимости — одет одеждою из кожи. Но даже на этой земле материальной деградации — на которой божественная искра (Душа, сверкание Духа) должна была начать свое физическое продвижение в серии заточений от камня вверх до человеческого тела, — если человек пускает в дело свою ВОЛЮ и призывает своего бога на помощь, он может превзойти в силах ангела. «Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?» — спрашивает Павел [1 Коринфянам, VI, 3]. Действительным человеком является Душа (Дух), учит «Зогар».

«Тайна земного человека соответствует тайне небесного человека… Мудрые могут читать тайны на человеческом лице» (II, 76a).

Это еще одно из многих высказываний, по которым в Павле можно узнать посвященного. По причинам, уже полностью объясненным, мы гораздо больше доверяем подлинности некоторых посланий апостолов, ныне изъятых, как апокрифических, чем многим подозрительным частям «Деяний Апостолов». И подтверждение такому воззрению мы находим в «Письме Павла Сенеке». В этом послании Павел титулует Сенеку «мой почитаемый Учитель», тогда как Сенека называет апостола просто «брат».

Так же, как мы не можем судить об истинной иудейской философии по нелепостям экзотерической Библии; также у нас нет никакого права строить наше мнение о брахманизме и буддизме по их бессмысленным и иногда отвратительным популярным формам. Если только мы поищем истинной сущности философии как «Ману», так и «Каббалы», то мы найдем что Вишну, так же как и Адам Кадмон, есть выражение самой вселенной, и что его инкарнации являются только конкретными и различными воплощениями проявлений этого «Огромного Целого».

«Я — Душа, о, Арджуна. Я та Душа, которая существует в сердцах всех существ; и Я есмь начало и середина, и также конец всего сущего», — говорит Вишну своему ученику в «Бхагавадгите» [гл. X, с. 71].

«Я есмь Альфа и Омега, начало и конец… Я есмь первый и последний», — говорит Иисус Иоанну [Откровение, I, 8, 17].

Брахма, Вишну и Шива суть троицы в единстве и, подобно христианской троице, взаимообратимы. В эзотерической доктрине они — одно и то же проявление того, «чье имя слишком свято, чтобы его произносить, и чья власть слишком величественна и беспредельна, чтобы ее вообразить». Таким образом, путем описывания аватароводного, аватары всех других уже тоже включены в эту аллегорию, с изменением формы, но не существа. Именно из этих проявлений эманировали те многие миры, которые были, и будет эманировать тот мир, который грядет.

Колман, и вслед за ним и другие востоковеды, преподносит седьмой аватар Вишну в самом карикатурном виде [73]. Кроме того факта, что «Рамаяна» является одним из величайших эпосов мира — источник вдохновения Гомера — в этом аватаре сокрыта одна из наиболее научных проблем наших дней. Ученые брахманы Индии никогда не рассматривали аллегорию о знаменитой войне между людьми, великанами и обезьянами иначе, как только в свете преображения видов. Мы твердо верим, что если бы европейские академики обратились за информацией к некоторым ученым туземным брахманам, вместо того, чтобы единодушно сразу же отрицать их авторитет, и подобно Жаколио — против которого они почти все ополчились — искали бы света в старейших документах, разбросанных по всей стране в пагодах, — они получили бы странные, но не бесполезные уроки. Пусть кто-нибудь осведомится у образованного брахмана о причине почета, оказываемого обезьянам — происхождение которое обрисовано в повествовании о героических подвигах Ханумана, генералиссимуса и верного союзника героя «Рамаяны»,[345] — и он вскоре освободится от своего заблуждения, что индусы воздают божественные почести обезьяньему богу. Он, может быть, узнал бы — если бы брахманы нашли его достойным получить объяснение — что индус видит в обезьяне только то, что Ману желал бы, чтобы он видел: а именно, трансформация вида, особо тесно связанного с семейством человека — незаконорожденная ветвь, привитая на его собственном роде до окончательного усовершенствования последнего.[346] Далее он мог бы узнать, что в глазах образованных «язычников», духовный или внутренний человек есть одно, а его земной физический футляр другое. Что физическая природа, эта великая комбинация соотношений физических сил, постоянно устремленных к совершенствованию, вынуждена пользоваться материалом, находимым под рукой; она формирует и преобразовывает по мере своего продвижения, и, увенчав свой труд человеком, она предоставляет лишь ему одному быть достойным святилищем для осенения божественным духом. Но последнее обстоятельство не дает человеку права распоряжаться жизнью и смертью животных, которые ниже его самого по шкале природы, или права мучить их. Как раз наоборот. Кроме того, что человек имеет душу — каковою, в большей или меньшей степени, обладает каждое животное и даже растение — человек имеет свою бессмертную разумную душу или ноус, которая должна бы сделать его по великодушию равным, по меньшей мере, слону, который так осторожно ступает, чтобы не раздавить тварей, которые слабее его самого. Именно это чувство заставляет брахмана и буддиста строить больницы для заболевших животных и даже насекомых и готовить убежища, где они могли бы закончить свои дни. Это опять-таки то же самое чувство, которое заставляет сектанта джайна пожертвовать половину своего века на то, чтобы сметать со своего пути беспомощных ползучих насекомых, а не безрассудно лишать хоть самого малейшего жизни; и опять, из этого чувства высшего благожелательства и милосердия по отношению к более слабому, как бы жалка ни была эта тварь, — возникло почитание одной из естественных модификаций их собственной двойной натуры, отсюда поздней возникло также популярное верование в метемпсихоз. Никаких его следов не обнаружено в Ведах; и истинное толкование этой доктрины, обсужденной подробно в «Ману» и в буддийских священных книгах, с самого начала стало достоянием только ученых жреческих каст, поэтому неправильные и глупые идеи масс об этой доктрине не должны вызывать удивления.