«Все это», – продолжает он, – «служит нам прекрасным поводом для того, чтобы не смеяться над новообращенными за их веру. Но для этого срочно нужно что-то еще сделать прежде, чем наши «философы» решатся посвятить значительную часть своего времени предлагаемым исследованиям. Нужно наглядно доказать, что благополучие человеческой расы в значительной степени зависит от этого, тогда как незначительность зарегистрированного до сих пор поведения духов и так видна всем новообращенным».
Эмма Хардинг Бриттен собрала из светских и научных журналов большое количество хорошо удостоверенных фактов, из которых видно, какими серьезными вопросами наши ученые иногда заменяют этот досаждающий им вопрос о «Духах и домовых». Она приводит цитату из одной вашингтоновской газеты, где помещен репортаж об одном из этих торжественных конклавов, состоявшемся вечером 29 апреля 1854 г. Профессора Хэера из Филадельфии, всеми уважаемого химика, заслужившего всеобщее уважение как своим поведением, так и своими пожизненными трудами для науки, профессор Генри «заставил замолчать», как только первый коснулся вопроса о спиритизме.
«Нахальная акция одного из членов „Американского научного общества“», – по словам автора, – «была поддержана большинством этого ученого собрания и впоследствии занесена в протокол заседания» [230, с. 119].
На следующее утро в репортаже по этой сессии газета «Спиричуэл телеграф» по поводу этого инцидента выразилась так:
«Казалось бы, что подобная проблема (выдвинутая профессором Хэером) целиком относится к области „науки“. Но Американская ассоциация[182] решила, что эта проблема или недостойна его внимания или опасна, чтобы вмешиваться в нее, и поэтому проголосовала за ее отклонение. В этой связи мы не можем не упомянуть, что Американская ассоциация на том же самом заседании провела очень ученую, продолжительную, серьезную и глубокую дискуссию о том, почему петухи кричат ночью между 12 часами и 1 часом!»
Проблема, достойная философов! Кроме того, вероятно, будут доказывать, что она в очень значительной степени имеет отношение к «благополучию человеческой расы».
Достаточно кому-либо сказать, что он верит в таинственную связь или симпатию между жизнью некоторых растений и жизнью человека, и, наверняка, сказавший это станет предметом насмешек. Тем не менее, установлены многие случаи, доказывающие реальность такого родства. Известны лица, заболевшие одновременно с выкорчевыванием дерева, посаженного в день их рождения и умершие, когда умерло дерево. И также наоборот, известны случаи, когда деревья, посаженные при таких обстоятельствах увядали и умирали одновременно с тем человеком, чьими братьями-близнецами они являлись. Первый случай мистер Проктор назвал бы «следствием самовнушения», а последний – «любопытным совпадением».
Макс Мюллер приводит большое количество таких случаев в своем очерке «О манерах и обычаях». Он указывает, что эта популярная традиция сажать дерево-брат в день рождения ребенка существует в Центральной Америке, Индии и Германии. Следы ее он находит почти во всей Европе; находит среди воинов Маори, в Британской Гвиане и в Азии. Делая обзор Тэйлоровского «Исследования ранней истории человечества», труда, в котором приведено много таких примеров, великий филолог очень справедливо говорит следующее:
«Если бы об этом говорилось только в индийских и германских сказаниях, то мы могли бы считать это только принадлежностью арийцев; но когда мы встречаемся с этим же в Центральной Америке, то нам остается только допустить существование сообщений между поселенцами Европы и американскими сказителями преданий… или же исследовать, нет ли, в самом деле, какого-то истинно человеческого элемента в этой предполагаемой симпатической связи между жизнью цветов и жизнью человека».
Нынешнее поколение людей, которые ни во что не верят за пределами поверхностной очевидности их чувств, – несомненно отвергнет саму идею о такой силе симпатии, существующей у растений, животных и даже камней. Некий покров, закрывающий их внутреннее зрение, позволяет им видеть лишь то, чего никак нельзя отрицать. Автор «Диалога с Асклепием» знакомит нас с причиной этого явления, которая, возможно, подходит и к нынешнему периоду времени и дает объяснение нынешней эпидемии неверия. В нынешнем веке так же, как тогда,
«имеет место прискорбный уход божественности из человека, когда он перестает прислушиваться и верить чему-либо относящемуся к небу или небесному, когда все небесные голоса для неге неуклонно затихают» [231, с. 553 и далее].
Или, как сказал император Юлиан:
«Маленькая душонка (скептика), действительно, сообразительна, но ничего своим крепким и здоровым зрением не видит».
Мы находимся на низшей точке цикла и, очевидно, в переходном состоянии. Платон делил умственный прогресс вселенной в течение каждого цикла на плодоносный и неплодоносный периоды. В подлунных областях сферы различных элементов вечно остаются в совершенной гармонии с божественной природой, говорит он; «но их части», вследствие слишком тесной близости к земле и их смешивания со всем земным (что есть материя и поэтому область зла), «иногда согласуются с (божественной) природой, а иногда – нет». Когда те циркуляции, которые Элифас Леви называет «астральными токами», во вселенском эфире, содержащем в себе все элементы, протекают в гармонии с божественным духом, тогда наша земля и все относящееся к ней наслаждаются плодоносным периодом. Сокровенные силы растений, животных и минералов магически симпатизируют с «высшими натурами», и божественный дух человека в совершенстве осведомлен об этих «низших». Но в течение неплодоносных периодов последние теряют свою магическую симпатию, а духовное зрение большинства людей настолько слепнет, что человек теряет всякое понятие о высших силах своей собственной божественной души. Мы находимся в бесплодном периоде; восемнадцатое столетие, в течение которого с неотразимой силой разразился всеобщий скептицизм, перенес его, как заразную болезнь, в девятнадцатый век. Божественный разум затуманен в человеке; только его животный мозг один философствует.
Прежде магия была всеобъемлющей наукой, целиком находящейся в руках священнодействующего ученого. Хотя основа ее ревниво охранялась в святилищах, ее лучи освещали все человечество. Иначе, как же объяснить эту чрезвычайную тождественность «суеверий», обычаев, традиций и даже сентенций, повторяющихся в народных пословицах и широко рассыпанных от одного полюса до другого, так что мы находим в точности те же самые идеи как у татар и лапландцев, так и у южных национальностей Европы, у обитателей российских степей и туземцев Северной и Южной Америки? Например, Тэйлор нам наглядно доказывает, что одно из изречений Пифагора: «Не вороши в огне мечом», – распространено среди ряда национальностей, которые не имели ни малейшего соприкосновения друг с другом. Он цитирует Де Плано Карпини, который обнаружил, что это изречение было в ходу у татар уже в 1246 г. Татарин ни за какие деньги не согласится ткнуть ножом в огонь и коснуться его любым отточенным или заостренным инструментом из боязни порезать «голову огня». Камчадалы северо-восточной Азии также считали это великим грехом. Индейцы племени сиу Северной Америки не осмеливаются коснуться огня ни иголкой, ни ножом, ни каким-либо другим острым инструментом. Того же самого опасаются калмыки, а абиссинец скорее обожжет свои локти в огне, чем использует поблизости огня нож или топор. Все эти факты Тэйлор так же называет «просто любопытными совпадениями». Макс Мюллер, однако, думает, что они много теряют в своей силе от того факта, что «на дне их покоится пифагорово учение».
Каждое изречение Пифагора, подобно многим древним изречениям, имеет двойное значение; и в то время, как оно обладало оккультным физическим значением, выраженным буквально в его словах, оно заключало в себе нравственное наставление, которое объяснено Ямвлихом в его «О пифагорейской жизни». Это «Не вороши в огне мечом» является девятым символом в «Поучениях» неоплатоников.
«Этот символ», – говорит он, – «призывает к благоразумию». Он указывает на «неуместность употребления резких слов по отношению к человеку, полного огня и гнева, на вред спора с ним. Ибо часто невежливыми словами вы возбуждаете невежественного человека, от чего страдаете сами… Гераклит также свидетельствует об истине, скрытой в этом символе, ибо он говорит: „Трудно побороть гнев, но что бы то ни было, это следует делать для искупления души“. И правильно он говорит это. Ибо многие, дав волю своему гневу, изменили состояние своей души и предпочли смерть жизни. Но правильно управляя своим языком и сохраняя спокойствие, ты создашь дружбу из раздора, огонь гнева будет потушен, и вы докажете, что вы сами не лишены ума» [75].
