проигрывает на выборах в школьный совет, после того как обнародуются неприглядные подробности её жизни. Она отождествляется с обвинениями. Она принимает всё на свой счёт. Старый отец с тенденцией к чрезмерному контролю говорит сыну, что, скорее всего, не включит его в завещание. Деньги получат только его «хорошие» сёстры. Мужчина сравнивает себя с ними и теряется, отождествляясь с ролью отвергнутого сына. Дочь одной женщины беременеет и рожает ребёнка в семнадцать лет. Женщина отождествляет себя с плохой матерью, которая позволила случиться этому с её дочерью. Родившаяся внучка оказывается прекрасной малышкой. Женщина отпускает всё своё осуждение и превращается в заинтересованную, любящую бабушку. Теперь это её идентичность, её искупление. Однако потом её дочь уезжает. Она отождествляется с человеком, которого постоянно бросают и предают. Но кто она на самом деле?
В ходе буддийской тренировки мы исследуем само понятие об идентичности, спрашивая себя, кто мы среди всех этих ролей. Делая это, мы обнаруживаем открывающиеся и исчезающие либо постепенно растворяющиеся благодаря систематической практике внимательности слои отождествления. Мы обнаруживаем, что наше отождествление с ограниченным ощущением собственного «я» порождает страдания. Отпуская эти ограничения, мы можем освободиться от борьбы всей своей жизни.
Пятый принцип буддийской психологии:
———————————————————
5. Наши представления о собственном «я» порождаются отождествлением. Чем меньше мы цепляемся за представления о «я», тем свободнее и счастливее мы становимся.
———————————————————
Митч прибыл на медитационный ретрит с длинной историей боли. Когда ему было четыре, его отец, одержимый азартными играми, ушёл из семьи, и на его место пришёл отчим, избивавший и насиловавший всех троих детей. К старшим классам школы Митч всерьёз пристрастился к наркотикам, притуплявшим его боль. Его старшая сестра то и дело попадала в психиатрическую лечебницу. В группах программы «Двенадцать шагов» Митч нашёл достаточную поддержку, чтобы закончить колледж и построить карьеру программиста. Теперь Митч был женат, и у него было двое собственных детей. Читая о буддизме, Митч обнаружил, что его техническому интеллекту казался привлекательным систематический подход к внутренней жизни. Хотя первые несколько ретритов, на которых он побывал, оказались для него сложными и он испытывал сильную беспокойность, он проявил настойчивость и постепенно обнаружил, что боль в теле и мыслительный процесс доставляют ему всё меньше неприятностей. С большим облегчением он зарегистрировался на очередной ретрит.
На этом ретрите Митч начал разваливаться на части. Все взрослые роли, над созданием которых он так усердно трудился, его ощущение себя как инженера, отца и мужа, начали казаться просто ширмой. Он начал снова переживать ужасное состояние страха и замешательства, с которым жил ребёнком. Он переживал регрессию, которая часто случается на ретритах. Он казался раненным, напуганным и очень маленьким. Митч боялся, что его боль будет длиться вечно. Я поощрял его верить, что он может научиться выносить всё это. «Я чувствую себя так ужасно, так ничтожно. Как я могу с этим работать?» — спросил он. Я предложил ему сделать несколько вдохов и выдохов и почувствовать собственное тело, сидящее на земле. Когда он был готов, он начал внимательно исследовать состояние своего тела. Оно казалось маленьким, напряжённым, наполненным болью, сжатым. Несмотря на всю боль, он постепенно расслабился в этом. Я предложил ему замечать все чувства, которые присутствовали на тот момент. Обнаружились шок, уязвимость, беспомощность, страх и гнев. Я спросил, на сколько лет он себя ощущает. «Восемь», — ответил он. Тогда я спросил: «Какие мысли и истории возникают вместе с этими чувствами?». Он сказал мне: «Я всё время повторяю: „Ненавижу себя. Я ужасный человек. Похоже, это будет длиться вечно“». Постепенно Митч сумел сделать шаг назад и свидетельствовать эти мысли с внимательностью.
Затем я спросил Митча: «Все эти истории, которые ты так долго рассказывал, правдивые? Это то, кто ты есть на самом деле?». Я мягко и прямо посмотрел на него. Его чувство отождествления с историей становилось шатким и неуверенным. Я продолжал: «Все изменчивые ощущения в твоём теле, вся боль и напряжение — это и есть ты?». «Не совсем». «Сложные чувства, страх и беспомощность — это и есть твоё истинное „я“?» «Нет. Я заключаю в себе все эти вещи, но нет, это не то, чем я являюсь». «Кто осознаёт всё это? Посмотри и найди его». «На самом деле я не могу никого найти. Есть осознавание, но я не уверен, кто осознаёт». «Как тебе это?» Митч громко рассмеялся и сказал: «Намного, намного свободней!». Мы какое-то время сидели, покоясь в осознавании.
Постепенно Митч научился открываться всем уровням переживаний без сопротивления и отождествления. Он учился удерживать это всё с великим состраданием, подобно Будде, свидетельствующему болезненные условия своей прошлой жизни. Таким образом часть его выяснила, что раненое «я» не было тем, кто он есть на самом деле. Постепенно Митч начал исцеляться.
В диалогах со своими последователями Будда постоянно просил их исследовать собственную истинную природу. «Монахи, можем ли мы назвать эти вещи, которые постоянно меняются, собственным „я“?» «Нет, господин, не можем». «Являются ли изменчивые чувственные переживания тела собственным „я“?» «Нет, господин», — отвечали монахи. «Являются ли изменчивые чувства и восприятия собственным „я“?» «Нет, господин, не являются». «Должны ли мы принимать эти изменчивые состояния сознания за собственное „я“?» «Нет, досточтимый господин». «В абсолютном смысле, — продолжал Будда, — во всём этом обнаруживается отсутствие собственного „я“».
То, что мы принимаем за собственное «я», умозрительное, воображаемое, есть сконструированное цеплянием временное отождествление с определёнными частями переживаний. «Я» возникает и уплотняет себя, подобно льду, плавающему на поверхности воды. На самом деле лёд состоит из того же вещества, что и вода. Отождествление и цепляние заставляют воду затвердевать, превращая её в лёд. То, как мы ощущаем свою отделённость от всего остального, похоже на этот лёд.
И западная, и буддийская психология признаёт необходимость в здоровом развитии «я». Действительно, с точки зрения западной клинической психологии отсутствие идентичности считается кризисом. Обычно развитие здорового ощущения собственного «я» — это естественный процесс. В западной психологии Фрейд и его последователи описали стадии развития эго и то, как ребёнок постепенно отделяет свою идентичность от матери, ощущая себя отдельным существом. Когда ребёнок обнаруживает, что мать не всегда удовлетворяет его потребности и желания, возникает мощная потребность управлять непредсказуемым миром и контролировать его, и чувство «я» укрепляется. Ум ребёнка учится ощущать себя отдельным и справляться со страхами и фрустрациями жизни посредством развития памяти, языковых навыков и стратегий решения проблем. Успешное ощущение «я» отождествляется со всё более зрелыми физическими и социальными навыками. Хорошее функционирование этой центральной способности, которую Фрейд называл эго, является одним из
