7. Мытарства как пробный камень подлинности посмертного опыта
Вполне ясно, что все, рассказанное в этой главе — это вовсе не те «обратные кадры» жизни, которые столь часто упоминаются в современных «посмертных» опытах. Последние— часто происходящие также и до смерти — не имеют в себе ничего божественного, ничего от суда; они представляются, скорее, психологическими переживаниями, повторением жизни под контролем не чего-то иного, как собственной совести. Отсутствие суда и даже упоминаемое многими «чувство юмора» у невидимого существа, присутствующего при «обратных кадрах», является в первую очередь отражением ужасающей несерьезности людей Запада в отношении жизни и смерти. И это объясняет, почему индусы в «отсталой» Индии имеют более устрашающий опыт смерти, чем большинство людей западного мира: даже и без истинного света христианского они все еще сохранили более серьезное отношение к жизни, чем большинство людей легкомысленного «постхристианского» Запада.
Прохождение через мытарства, которое является своего рода пробным камнем подлинного посмертного опыта, вообще не упоминается в современных случаях, и за причиной этого далеко ходить не нужно. По многим признакам — отсутствию Ангелов, приходящих за душой, отсутствию суда, легкомысленности многих рассказов, даже по самой краткости времени (обычно пять — десять минут вместо нескольких часов или дней, как в житиях святых и других православных источниках) ясно, что современные случаи, хотя они иногда поразительны и не объяснимы естественными, известными медицине законами, не очень глубоки. Если это действительно опыты смерти, то они включают только самое начало посмертного странствования души; они происходят как бы в прихожей смерти, до того, как приговор Бога душе становится окончательным (свидетельством тому является приход Ангелов за душой), пока душа еще имеет возможность естественным путем вернуться в тело.
Однако нам по-прежнему необходимо отыскать удовлетворительное объяснение происходящим сегодня опытам. Что это за прекрасные пейзажи, которые так часто возникают в описанных видениях? Где находится тот «небесный» град, который также видели многие? Что представляет собой вся эта «внетелесная» реальность, с которой безусловно в наше время люди входят в контакт?
Ответ на эти вопросы может быть найден в принципиально иной литературе: уже упоминавшихся православных источниках — литературе, также основанной на личном опыте, кроме того, гораздо более основательной в своих наблюдениях и выводах по сравнению с сегодняшними описаниями «посмертного» опыта. Это та литература, к которой обращается и д-р Моуди и другие исследователи. В ней они находят поистине удивительные параллели с клиническими случаями, пробудившими в наше время интерес к жизни после смерти.
8. Учение епископа Феофана Затворника о воздушных мытарствах
Епископ Игнатий (Брянчанинов) был в России XIX века защитником православного учения о воздушных мытарствах, когда неверующие и модернисты уже начали смеяться над ним; не менее твердым защитником этого учения был и епископ Феофан Затворник, который рассматривал его как составную часть всего православного учения о невидимой брани или духовной борьбе с бесами. Здесь мы приводим одно из его высказываний о мытарствах, взятое из толкования восьмидесятого стиха 118 псалма: Да будет сердце мое непорочно в уставах Твоих, чтобы я не посрамился.
«Пророк не упоминает, как и где не посрамился. Ближайшее непосрамление бывает во время восстания внутренних браней…
Второй момент непосрамления есть время смерти и прохождения мытарств. Как ни дикою кажется умникам мысль о мытарствах, но прохождения их не миновать. Чего ищут эти мытники в проходящих? Того, нет ли у них ихнего товара. Товар же их какой? Страсти. Стало быть, у кого сердце непорочно и чуждо страстей, у того они не могут найти ничего такого, к чему и могли бы привязаться; напротив, противоположная им добродетель будет поражать их самих, как стрелами молнийными. На это один из многоученых вот какую еще выразил мысль: мытарства представляются чем-то страшным; ведь очень возможно, что бесы, вместо страшного, представляют нечто прелестное. Обольстительно прелестное, по всем видам страстей, представляют они проходящей душе одно за другим. Когда из сердца, в продолжение земной жизни, изгнаны страсти и насаждены противоположно им добродетели, тогда, что ни представляй прелестного, душа, не имеющая никакого сочувствия к тому, минует то, отвращаясь от того с омерзением. А когда сердце не очищено, тогда к какой страсти наиболее питает оно сочувствия, на то душа и бросается там. Бесы и берут ее, будто друзья, а потом уж знают, куда ее девать. Значит, очень сомнительно, чтобы душа, пока в ней остаются еще сочувствия к предметам каких-либо страстей, не посрамится на мытарствах. Посрамление здесь в том, что душа сама бросается в ад.
Но окончательное посрамление — на Страшном Суде, пред лицом всевидящего Судии…» [«Псалом 118, истолкованный Епископом Феофаном», М., 1891].
VII. Опыты «выхода из тела» в оккультной литературе
Исследователи современного «посмертного» опыта почти неизменно обращаются за пояснением этих случаев к той форме литературы, которая утверждает, что основана на опыте «выхода из тела», — к оккультной литературе с древних времен, от египтян и тибетской «Книги мертвых», и вплоть до оккультных учителей и экспериментаторов наших дней. С другой стороны, едва ли кто из этих учителей обращает серьезное внимание на православное учение о жизни и смерти или на библейские и святоотеческие источники, на которых оно основано. Почему же так?
Причина очень проста: христианское учение идет от Божьего откровения человеку о судьбе души после смерти и делает упор, главным образом, на конечном состоянии души на небе или в аду. Хотя существует также и обширная христианская литература, описывающая, что происходит с душой после смерти, и основывающаяся на полученной из первых рук информации о «посмертном» опыте или выходе из тела (как показано в предыдущей главе о мытарствах, эта литература определенно занимает вторичное место в сравнении с основным христианским учением о конечном состоянии души). Литература, основанная на христианском опыте, полезна, главным образом, для уяснения и более наглядного представления важнейших моментов христианского учения.
В оккультной же литературе положение как раз противоположное: основной упор делается на «внетелесном» опыте души, а конечное состояние оставляется обычно в неопределенности или представляется личными мнениями и догадками, предположительно основанными на этом опыте. Современные исследователи гораздо более склонны к этому опыту оккультных писателей, который представляется им хоть в какой-то степени пригодным для «научного» исследования, чем к учению христианства, которое требует участия веры и доверия, а также ведения духовной жизни в соответствии с этим учением.
В настоящей главе мы попытаемся указать на некоторые из ловушек, имеющихся в этом подходе, который ни в коей мере не является таким же объективным, как это кажется некоторым, и дать оценку оккультного «внетелесного» опыта с точки зрения православного христианства. Для этого мы должны немного познакомиться с оккультной литературой, используемой современными исследователями для уяснения «посмертного» опыта.
