уверен, что болен чумой. Лечение было не менее неприятным, чем сама хворь: больным пускали кровь, делали разного рода припарки, прикладывали к телу змей и голубей, чтобы отвести «злые пары болезни».
Уловив в глазах лечащего врача испуг, Донн записал в дневнике:
«Страх пронизывает каждое движение разума. Точно так же, как скопление газов в кишечнике может показаться болезнью — камнями в почках или подагрой, — точно так же и страх, завладевший рассудком, принимает вид помрачения ума. Человек, который не устрашился бы и льва, в страхе бежит от кошки. Человек, который мужественно переносит голод, в испуге смотрит на кусок мяса в своей тарелке. Я не понимаю, что такое страх, и не знаю, что меня сейчас пугает. Я боюсь не приближения смерти, а усиления болезни. Будет ложью, если я скажу, что мне не страшно».
Можно предположить, что прогресс медицины в значительной степени снизил страхи перед болезнью. Оказывается, нет. Что происходит в современных стационарах? Больные лежат в отдельных палатах, им не о чем думать, кроме как о своем состоянии. Их окружает гудящая и жужжащая медицинская аппаратура, которая следит за параметрами организма. В коридоре медсестры, указывая на графики и цифры, приглушенными голосами докладывают врачу о ходе лечения. Больного обследуют, берут у него анализы, снимают показатели с приборов и все записывают — для его же блага, разумеется. Такая атмосфера — прекрасная почва для всевозможных страхов, которые распространяются в стенах больницы, подобно инфекции.
Мы говорим о страхе как о чувстве, но он представляет собой скорее рефлекс, который мгновенно запускает множество физиологических процессов.
Мышцы напрягаются и непроизвольно сокращаются. При этом повышается нагрузка на нервные окончания, что только усиливает боль. Повышается кровяное давление. Страх изменяет тонус сосудов: люди бледнеют или краснеют. Сильный страх способен вызвать сосудистую недостаточность — человек теряет сознание. Все живые существа испытывают страх — даже амеба прячется от жара и боли. Но люди, похоже, подвержены влиянию страха сильнее всех. Например, спазмы кишечника — типичное проявление беспокойства у людей — у других биологических видов не наблюдаются.
Что касается страха как эмоции, то она коренится в голове. Проходя через мозг и затронув другие отделы организма, страх меняет восприятие боли. Например, для человека, у которого один вид шприца вызывает панику, укол будет более болезненным, чем для диабетика, который привык к ежедневным инъекциям. Физиологические процессы в обоих случаях одинаковы: разницу восприятия создает страх.
Исследователи из Чикагского университета разработали классификацию, согласно которой люди, в зависимости от их отношения к боли, делятся на три категории. «Преувеличивающие» обладают низким болевым порогом, они плохо переносят боль и всегда склонны ее преувеличивать. «Занижающим» наоборот свойственен высокий болевой порог, они способны выдерживать сильную боль без явных признаков беспокойства. Между этими крайними группами располагаются «умеренные». Ученые обнаружили, что люди, которые попадают в категорию «преувеличивающие», боятся боли больше членов двух других групп.
Во время Второй мировой войны американский врач Генри Бичер работал в Италии. Он изучал поведение солдат, раненных на поле боя. К его удивлению лишь треть солдат с серьезными ранениями просила морфия для облегчения боли. Многие утверждали, что они либо вовсе не ощущают боли, либо что боль незначительна. После войны, работая анестезиологом в частной клинике, Бичер почти ежедневно наблюдал совсем иную картину: восемьдесят процентов пациентов с травмами той же степени, что и у солдат, умоляли дать им морфий или другое болеутоляющее.
Волшебное действие морфия заключается главным образом в том, что он значительно снижает страх и тревогу. По–видимому, у солдат страхи были вытеснены другими чувствами. Кто–то ощущал гордость и значимость от своего тяжелого ранения, а кто–то радовался тому, что оказался вдали от боевых действий. Вот к какому выводу пришел доктор Бичер: «По сути, прямой зависимости между тяжестью ранения и болью, которую испытывает человек, не существует. Интенсивность боли во многом определяется другими факторами».
В большинстве своем мы хорошо понимаем, что именно пугает нас в страдании. Мы боимся боли и неизвестности. Мы боимся смерти. Перед нами встают вопросы: не стану ли я обузой для других? Что я утрачу? Что ждет меня в будущем? А вдруг я никогда не выздоровею? Не является ли моя болезнь наказанием?
Люди, которые страдают физически или душевно, часто испытывают тягостное чувство одиночества. Им кажется, что они оставлены Богом и людьми — им приходится нести свою боль в одиночку, мало кто способен их понять. Одиночество нагнетает страх, который в свою очередь усиливает боль, и этот цикл бесконечен.
Однажды кто–то принес на собрание группы «Ни дня напрасно» книгу с рисунками, которые сделали больные дети. В примитивных фигурках и простых словах были отражены их главные страхи. Один мальчик нарисовал громадный уродливый танк, ощетинившийся оружием. Прямо перед танком, почти упираясь в торчащее дуло, стояла крохотная закорючка. Это был он сам со знаком «Стоп» в руках.
Другой мальчик нарисовал огромный шприц с зазубренным рыболовным крючком на конце. Восьмилетняя девочка нарисовала себя лежащей на больничной койке и подписала: «Мне одиноко. Мне хочется домой, в мою кроватку. Мне здесь плохо. Тут странно пахнет». Чуть дальше в книге был помещен еще один рисунок этой девочки, на этот раз — кабинет врача. Стул, стол для обследования, шкаф с ящичками — все было гигантского размера. Себя девочка нарисовала совсем крохотной, сидящей на уголке стола. Надпись гласила: «Мне страшно!»
Как справиться со страхом
По сути, первая часть этой книги — моя попытка обезоружить страх. Знание о том, что такое боль и какую роль она играет в нашем организме, помогает — мне становится не так страшно. Я перестаю видеть в боли врага, с которым нужно сражаться. Теперь она для меня — предупредительный сигнал, к которому следует прислушиваться. Меня поражает устройство нервной системы, я вижу в ней гениальный замысел. В моем воображении боль — это уже не пятно на одежде, которое следует вывести. Это сигнал моего тела, которое говорит мне о чем–то жизненно важном.
Без всякого сомнения, боль — лучший способ привлечь внимание человека к собственному телу. Итак, я прислушиваюсь к боли. Теперь, когда я понимаю ее значение, страдание уже не так меня пугает. А еще я обнаружил, что с пониманием приходит и благодарность. А благодарность — одно из самых действенных средств борьбы со страхом.
Теперь перейдем на духовный уровень. Изучая Библию, я убедился, что страдание — это не «черная метка» и не сообщение о
