Коего и спасения нет. Вот как, непрестанно толкуя о Христе, ваш новшак отдаляет от Него.
7) «Таким образом мы принимаем в себя Христа, Который уже, невзирая ни на что, никогда не покидает нас, но всегда пребывает в нас».
«Таким образом приемлем Христа», то есть таким, как он выше сказал, мысленным, духоборческим и хлыстовским. Нет, не таким образом приемлется Христос Господь, как уже я не раз говорил. Сам Господь иной от этого установил образ приятия Его, и помимо сего Им установленного образа, другим каким-либо приять Его не надейся никто.
А это: «принятый Христос, невзирая ни на что, уж никогда не покидает нас», — откуда взято? Неужели Христос пребудет и в том, кто грехами своими, после принятия Его учиненными, кровь Его попрал и Самого Его распял? (см. Евр. 6, 6; 10, 26–29). Грехи ведь делают душу и тело смрадными. Как же это наш новшак дерзает держать Господа в сем смраде? В плен, что ли, Он попал, быв восприят человеком? Бог Сам свидетельствует, что грехи наши отлучают Его от нас. Так и Христос Господь оставляет согрешившего, в коем был прежде. И благоволение Отца отходит от него, и благодать Духа отстраняется. Там начинают властвовать другие духи.
«Христос никогда уже не покидает нас; мы причастники жизни непременно», — что это за речи? Разве полагает он, что по приятии Христа человек уже грешить не может? Но это уж слишком произвольно. Непонятно это внушение. Если сам он о себе так думает и других учит так о себе думать, то вот и еще черта самопрельщения. Христос в нас, прибавим благодать Духа Святого и благоволение Отца, — дотоле, доколе человек воздерживается от грехов и не отдаляет Их. Но Они, присущи бывая в нем, не вяжут его свободы. Почему всякий может пасть, на какой бы высокой степени совершенства ни стоял. А падет, Они отстранятся, — и останется человек один с грехами своими, и теми, кои ввергли его в грех, вместо милостивого Бога и Спаса нашего.
8) «Принявшему в себя Христа несвойственны смертные грехи; за грехи вообще он подлежит лишь временным наказаниям».
Если первое положение разумеется под таким условием: пока Христос в нем, то, конечно, это справедливо. Но если полагается, что сие бывает по какой-либо необходимости, то тут нет истины. Первый бесплотный пал; бывший между апостолами пал; сколько примеров падения святых, мужей высокой жизни и чудотворцев?!
Стало быть, нелепо мечтать о безгрешности человеков вообще заурядных. Правда, святой Иоанн Богослов говорит, что рожденный от Бога не согрешает. Но тут же прибавляет: Но… блюдет себе (1 Ин. 5, 18). И выходит, что он не согрешает потому, что блюдет себя. Не станет блюсти, и согрешит. Свобода всегда остается за человеком. И он может пасть, как бы высоко ни стоял и как бы близко к Богу ни был поставлен.
Последнее положение: «грехи вообще, — по ходу речи, — исключая смертных, подлежат временному наказанию», — верно. Это такие грехи, в которые и праведник семь раз на день падает. Они все, как только сознаны бывают, очищаются внутренним покаянием; которые же из них остаются незамеченными, те отпускаются при общей молитве о грехах, неведомыми оставшихся, каждый вечер. Но все же и за них должно удовлетворять правде Божией. Милость Божия и устрояет сие, посылая временные очистительные скорби и лишения. Грехами и малыми шутить не следует. Кто считает важным праздное слово, или взгляд, на что-либо увлекшийся, или смех несдержанный и т. д.? Видим, однако ж, в словах Господа строгое их осуждение вообще у всех людей; у приявших же Господа и извинительные грешки могут оказаться не извинительными. Потому благодарно приемли, когда посещает скорбь.
9) «Вера во Христа, как дар Божий, никогда не отнимается у принявших в себя Христа; потому что дары Божии непреложны и вечны. Также остается при них и не отнимается у них благодать искупления».
«Дары Божии непреложны». — Правда ли? Если дары Божии даются не безусловно, а под условием предания себя Богу и Божественным порядкам, расположение же сие может измениться по свободе человека, то нельзя говорить решительно, что дары Божии непреложны. В силу нарушения сего условия они могут быть взяты обратно. Над получившим мнас и ничего на него не приделавшим какой произнесен суд? Возмите от него мнас (Лк. 19, 24). Тот же суд и над верующим, когда он оказывается в чем-либо неверным вере. Вера — дар, но не безусловный и не непосредственный. Дару веры предшествует своеличная вера с покорением ей ума, возжелание веры и взыскание ее.
То правда, что вера, яко дар, могуща, возвышенна, но не вяжет свободы ума. Ум может восстать на нее, придумать извороты и отложиться от ней, а затем увлечь к отложению и волю, и сердце, и всего человека. Где же после сего держаться дару веры? Он и отходит или вземлется.
И опыты таких отпадений во все времена бывали и теперь есть. Что же и говорить о неотъемлемости веры? И вообще о неотъемлемости чего-либо, как будто по некоей роковой необходимости, даже в области благодатной, утвердительно говорить не приходится. Потому что тут благодать действует совместно с свободой, и действует под условием самоохотной покорности свободы. Прекратись сие условие, прекратит и благодать свое действие.
Второе положение сего пункта, что остается неотъемлемой и благодать искупления, — тоже неверно. Благодать искупления пребывает, пока жива вера и ревность жить по вере, держащая человека постоянно в подвиге самораспинания ради Господа, коим прививается человек ко Кресту Господню. Замри вера и такая ревность, — а это возможно в свободной всегда твари, — отойдет и благодать искупления. Святой Павел почитает возможным для уверовавшего и приявшего искупление не только это, но и попрать кровь искупительную и второе распять Самого Искупителя; как же остаться в таком благодати искупления? Следовательно, несправедливо называть ее неотъемлемою.
О любви сказано, что она николиже отпадет (1 Кор. 13, 8), а при ней неотлучна и вера с упованием. Но такая любовь — верх христианского совершенства, для всех достижимого, но не всеми достигаемого. Не о всякой любви так можно сказать. Наша обычная любовь такова большей частью, что покажи только чечевицу, которая повкуснее, и мы готовы бываем отступить от своего любимого, хоть не навсегда, а только на этот случай.
Но и такое отступление — все же отступление. Таким образом, о неотменности и непреложности в отношении к человеку речь неуместна очень.
10) «Принявшему в себя Христа и потом согрешившему нужно лишь покаяться, и он тотчас получает непосредственное прощение, так как Христос есть неисчерпаемый источник
