сканограммы головного мозга, это может продолжаться на протяжении многих часов, что говорит о возможностях сосредоточенного внимания, значительно превосходящих всё, что прежде допускала западная нейронаука. Буддийские практики используют тысячи визуализаций, каждая из которых символизирует аспекты сострадания, храбрости, любви, благородства, щедрости, яростной честности, пустоты и множества других возможностей. Поскольку всё это раз за разом зарождается и растворяется внутри нас самих, мы можем научиться воплощать состояния, которые представляют визуализации.
В лесных монастырях Таиланда мы выполняли только базовые визуализации. Мы использовали образы Будды и другие простые изображения, чтобы наполнить свой ум преданностью, верностью, мудростью и состраданием. В других тайских монастырях мы визуализировали просветлённых существ в чакрах своего тела. Буддийские практики визуализации гораздо лучше проработаны в тибетской и японской традициях. Сейчас эти практики доступны жителям Запада благодаря работе множества искусных учителей.
Хотя такие визуализации, символы и ритуалы могут иметь глубокий исцеляющий эффект, мы также должны понимать их ограничения. Их никогда нельзя навязывать людям. К буддизму приходит множество людей, которым религия нанесла тот или иной вред. В детстве им навязывали религиозные догмы или же они пострадали от какой-то формы религиозного насилия. Такие люди считают токсичными даже простейшие формы религии. Кроме того, многие практикующие медитацию преданы иным формам духовного пути. К нам на ретриты приезжают раввины, католические монахини и священники. Нас посещают атеисты, агностики, а также те, кто верит в Аллаха, Шиву или теологию Викки.
В силу такого многообразия пребывающим в медитационный центр «Спирит-Рок» не навязывают никаких внешних религиозных форм. Мы не кланяемся и не следуем азиатским культурным практикам. Мы просто предлагаем практики сострадания, внимательности и внутреннего развития, свободные от догм или строгих ритуалов. Аджан Чаа говорил о буддизме так: «Вы можете называть его христианством или любым другим словом. Название не имеет значения — важна практика». Мы начинаем с медитации на осознавании и сострадании, а затем добавляем визуализацию, ритуал или прибежище, если чувствуем, что это будет полезно.
Это было полезно Оливии. На протяжении шести лет, исцелившись от собственной истории жестокого обращения и зависимости, Оливия управляла приютом для бездомных женщин. Она была предана программе двенадцати шагов и впервые обратилась к буддийской практике, когда работала над одиннадцатым шагом, куда «Анонимные алкоголики» включают определённые виды медитации. Она начала практиковать медитацию на дыхании и внимательность, чтобы стабилизировать свой ум. Однако Оливию особенно тронули изображения Тары, бодхисаттвы защиты и мира в женской форме, поклявшейся достичь просветления лишь в женском теле. Каждое утро перед работой Оливия выполняла визуализацию Тары.
Поначалу Оливии было трудно стабилизировать визуализацию и ещё труднее привнести Тару в своё тело. Ей пришлось отпустить большой груз чувств собственной никчёмности, страха и обиды, прежде чем она смогла визуализировать Тару в самой себе. Однако после долгих месяцев Оливия рассказала мне, как эта практика изменила её. «Становясь Тарой, я чувствую себя стойкой и мудрой. Когда на работе мне приходится иметь дело с нудной бюрократией, я представляю себя Тарой с бесконечным умиротворением и состраданием, и всё идёт намного лучше. Иногда я также представляю, что все, кто меня окружает, — это тоже Тара, и их речь и действия дают мне совершенную возможность развить терпение и любовь. Это чудо. Мной больше не управляют эмоции. Я стала щедрее и свободнее. Я чувствую себя так, словно могу проходить сквозь стены».
Технология визуализации не требует использования буддийских фигур. Культуры всего мира используют священные образы, такие как святой Франциск, Дева Мария Гваделупская и Кришна, чтобы привнести вдохновение в свои молитвы. В буддийском подходе мы не только просим в молитвах их благословения. Визуализируя их, мы позволяем их энергии войти в наше собственное существо. Мы вспоминаем, что не отдельны от них, что благородство их природы и нашей природы проистекает из одного универсального источника. Христианский мистик святой Симеон отражает это переживание:
Мы пробуждаемся в теле Христа,
когда Христос пробуждает наши тела;
моя жалкая рука — это Христос,
он входит в мою ногу, он — бесконечно я.
Я шевелю рукой и — о чудо —
Моя рука становится Христом, становится им всем.
Алекс прибыл на ретрит по медитации во время сложного периода своей жизни и теперь говорит, что его судьба изменилась благодаря образу и истории царя Ашоки. Алекс никогда не слышал ни о визуализации, ни о древнем царе, хотя историю царя Ашоки можно найти в большинстве школьных книг по всемирной истории. Он был царём, жившим в III веке до нашей эры и создавшим империю Маурьев — крупнейшее и мудрейшее государство в индийской истории. Остатки этого царства и великодушных царских эдиктов Ашоки по-прежнему сохранились в разных частях Индии, высеченные на каменных колоннах. Эти эдикты учат жителей страны уважать друг друга, вести добродетельную жизнь, рыть колодцы, строить дороги, заботиться о бедных и почитать все формы религии. Однако царь Ашока не всегда был мудрецом.
В самой распространённой истории о преображении Ашоки говорится, что оно произошло после великой битвы. Одержав победу, царь сидел на холме и глядел на залитое кровью поле битвы за юг Индии. Печально глядя на сломанные колесницы, убитых лошадей и многие тысячи погибших воинов с обеих сторон, Ашока увидел буддийского монаха, мирно идущего по дороге рядом с полем битвы. Царь вдруг почувствовал себя жалким человеком. Он повелевал всем — армиями, дворцами, жёнами, богатством и слугами, однако не мог спать по ночам, а его сердце не знало покоя. Безмятежность монаха, словно нектар, разлилась в иссушённом сердце царя. Он стал его учеником и следовал его учениям о добродетели, сострадании и уважении к жизни. С тех пор он повелел своей армии строить дороги и охранять население и провозгласил сострадательные постановления, почитаемые по сей день.
Алекс услышал историю Ашоки на десятидневном ретрите. Он приехал туда, поскольку, подобно Ашоке, не мог уснуть. Он был невероятно успешным предпринимателем, создавшим сеть магазинов инструментов, пройдя путь от стартапа до корпорации с оборотом в миллиард долларов благодаря битве амбиций и долгим годам работы. Однако теперь он страдал от повышенного давления и проходил через развод. Его старшая дочь лечилась от булимии, а младший сын не разговаривал с ним. Один из ключевых инвесторов подал на него в суд. Он пытался сосредоточиться на своём дыхании, чтобы успокоить свой ум, но практически не мог сидеть неподвижно. Несмотря на всю его силу воли, ему было сложно просто оставаться в комнате. На протяжении шести дней он боролся со своим умом и измученным болью телом,
